Подводная экспедиция

Вместо долгожданной экскурсии по Гибралтару мы были награждены сумасшедшим количеством отжиманий на спортивной площадке топливной базы. Тренировка получилась что надо – после десяти минут упражнений мы делали пятиминутную передышку, и так в течение целых двух часов. Во время одного из перерывов Боб заметил нечто такое, чего мы вовсе не предполагали.
Вокруг «Покателло» сновали машины, перевозящие топливо. Это было вполне обычным явлением. Такое происходит во время каждой загрузки корабля на топливной базе. Штабеля антирадиационных контейнеров, в которые было упаковано урановое топливо, поначалу не привлекли нашего внимания. До тех пор, пока Боб не заметил, что контейнеры вывозят с подлодки.
– Они разгружают топливо! – не поверив своим глазам, воскликнул я. – Но они с ума сошли! Нам еще предстоит пройти целых тридцать тысяч миль!
Еще не отдышавшийся Боб (отжимания давались ему тяжелее, чем мне) с сомнением поднял брови и покачал головой.
– Мы можем обойтись без излишков. Первоначального запаса топлива вполне хватит для того, чтобы два-три раза обогнуть земной шар. То, что вывозят с подлодки, скорее всего, наш резервный запас. Но все равно, это занятно.
Я согласился с тем, что это занятно, но у нас над головами раздался свисток, и мы с Бобом в числе дюжины проштрафившихся курсантов продолжили отжимания. На время мы забыли о том, что видели.
К вечеру «Покателло» опять вышел в море, взяв курс на военно-морскую базу в Неаполе. Этот переход не был отмечен никакими примечательными событиями. Не доходя до Неаполитанского залива, мы всплыли на поверхность и на рассвете вошли в пролив между островами-близнецами Капри и Искья. Я нес вахту утром и увидел, как над окутанным легкой дымкой конусом Везувия восходит солнце.
Именно здесь нам и сообщили скверную новость: наша экспедиция прерывалась.
Официально этому не было дано никаких объяснений. Радиограмма содержала только короткий приказ о возвращении на базу. Приказ стал обрастать слухами, и, вспомнив то, что мы с Бобом видели в Гибралтаре, я дал происходящему единственное правдоподобное объяснение: экспедиция прерывается из-за дефицита урана.
Едва ли на корабле был хоть один человек, равнодушно воспринявший приказ о возвращении – мы слишком долго ждали этого плавания. Но для меня окончание экспедиции означало не просто прерывание увлекательного морского круиза. Я уже предвосхищал свое прибытие в Маринию и встречу с дядей, Стюартом Иденом. Теперь, конечно, все отменялось.
Приказ о возвращении на Бермуды был получен ранним утром. Но «Покателло» должен был принять на борт необходимый запас провизии, и поэтому его отплытие откладывалось до позднего вечера. Мы с Эсковом на целый день получили увольнение на берег и все же, садясь в шлюпку, не могли похвастаться хорошим настроением.
Конечно, на берегу настроение как-то само по себе улучшилось. Мы никогда не были так далеко от дома. Неаполь казался нам совершенно другим миром, от которого до наших родных мест – Нью-Лондона и Нью-Йорка – было почти так же далеко, как до луны.
Мы бродили по узким древним улочкам и по широкой набережной возле самой воды, а потом зашли в самый центр города – в покрытое стеклянной крышей galleria  [2], где взяли по чашке крепчайшего черного кофе.
Мы с наслаждением пили кофе, когда нас окликнул худощавый смуглый человек, с лица которого не сходила дружелюбная улыбка.
– Scusi, signori!  [3]
На человеке была надета ярко-голубая форма со скрещенными якорями на воротнике – такую носили итальянские подводники. И Боб, и я переглянулись в замешательстве. Потом я все же собрался с духом и ответил:
– Привет… Мы… мы не говорим по-итальянски, сэр. Незнакомец пожал плечами.
– Я немного говорю по-английски, – сказал он почти без акцента, правда немного медленно выговаривая слова. – Прошу извинить, что вмешиваюсь в вашу беседу, но вы, кажется, с американской подлодки?
– Точно, – с улыбкой подтвердил Боб. – Я – курсант Академии подводного флота Эсков, а мой друг – курсант Иден.
Тут Боб протянул итальянцу руку, и они обменялись рукопожатиями.
– Значит, я не ошибся, – сказал итальянец. – Рад приветствовать вас в Неаполе, джентльмены. Капитан третьего ранга Виторио ди Латерани – к вашим услугам.
Только теперь мы с Бобом поняли, что имеем дело с кадровым офицером-подводником. Мы поспешно поднялись со стульев и взяли под козырек. Он с подчеркнутой учтивостью ответил нам тем же. По словам капитана Виторио ди Латерани, присутствие иностранного корабля в Неаполе было для него значительным событием, и он счел бы за честь организовать для нас небольшую экскурсию.
Мы с Бобом переглянулись – на такое предложение трудно было не согласиться.
Капитан ди Латерани был ненамного старше нас. Ему было всего двадцать, а офицерское звание он получил только в прошлом году. Его подлодка «Понтевеккьо» стояла на ремонте в сухом доке, а сам он был временно откомандирован в распоряжение командира военно-морской базы. Сейчас у ди Латерани была уйма свободного времени и личный автомобиль. Когда он предложил нам осмотреть окрестности Неаполя, мы без лишних колебаний согласились.
Мы прекрасно провели время. Но к концу дня в прямом и в переносном смысле этого слова над нами стали сгущаться тучи. Они уже с полудня стали скапливаться вокруг Везувия. Я и сегодня не могу забыть этой картины: мы сидели в небольшом ресторане у подножия бывшего вулкана и допивали по последней чашке кофе, когда разразилась гроза.
При первых же раскатах грома капитан ди Латерани вскочил на ноги.
– Маdге mio!  [4] – встревоженно произнес он. – Джентльмены, нам надо торопиться. Дорога проходит через горы, а во время ливня по ней не проедешь. Так что, если вы хотите успеть к отплытию…
Мы не успели…
В док, где стоял «Покателло», мы приехали через час после захода солнца. Мне этот час показался годом. «Покателло» уже вышел в открытое море.
Мы испробовали все возможности. Итальянский капитан, покрасневший от переживаний за наше опоздание, домчал нас на своем маленьком автомобильчике в штаб военно-морской базы и попытался организовать хоть какой-нибудь транспорт – торпедный катер, самолет или что-то такое, на чем мы могли бы догнать подлодку прежде, чем она отойдет на достаточное расстояние от берега и погрузится под воду. Но гроза не позволяла поднять в воздух самолет, а к тому времени, когда ди Латерани уговорил наконец командира торпедного катера отправиться в погоню за «Покателло», на экране радара базы появилась лаконичная надпись: «Американская подлодка произвела погружение и находится вне досягаемости».
Мы проморгали свой корабль.
Все, что нам оставалось – это доложить о себе дежурному американскому офицеру базы и ждать решения своей участи.
Признаюсь, это было очень нелегкое ожидание.
Я думаю, все можно было бы уладить, если бы мы вернулись на борт «Покателло» даже в Гибралтаре. Но судьба распорядилась по-другому. Дежурный офицер пожалел нас и дал радиограмму на нашу подлодку, в которой просил командира подождать в Гибралтаре до тех пор, пока мы не прибудем туда ближайшим самолетом. Ответа не было целую вечность, а потом мы прочитали:
«Предложение не принимается. Упомянутые Вами кадеты должны отбыть самолетом непосредственно в академию.
Брэнд Сперри, второй помощник капитана,
командир учебного экипажа».
На следующее утро мы сели в пассажирский самолет, на котором совершили долгое и унылое путешествие домой.
В академии нас ждал неласковый прием. Нас вызвал на беседу сам начальник академии. Мы стали позором для своего курса – так он и сказал. Случай, произошедший с Эсковым на первом году обучения, в свете нашей нынешней провинности стал намеренным нарушением дисциплины. Что до меня, то я дискредитировал славную репутацию своих отца и дяди. Нас поставили перед выбором: отказаться от военной службы или предстать перед трибуналом.