Два мига для тебя

– Да, – он поцеловал ее пальцы, – я знаю. Это ты. Она почувствовала, что задыхается; из глаз брызнули слезы.
– И ты все-таки уходишь?
– И я все-таки ухожу, – подтвердил он. Дарина медленно кивнула:
– Кажется, я начинаю понимать почему.
Дорога до дома Беатрис оказалась на удивление короткой. Дарина отдала бы не меньше половины жизни, чтобы у них с Иэном оказалось еще несколько минут (она все пыталась собраться с мыслями – кажется, она не сказала ему что-то очень важное, но никак не могла понять что), но время не покупается временем. Иэн остановил Феба у ажурной решетки ворот. Дарине стало холодно, она дрожала. Еще минута – и она никогда больше не увидит Иэна.
Она послала к черту все и поцеловала его. Иэн, в первый момент опешивший, ответил на поцелуй, но тут же с трудом оторвался от ее губ.
– Иди, – шепнул он.
– Сейчас. – Дарина еще раз, очень быстро, поцеловала его, зажмурившись и пытаясь успокоить словно сорвавшееся с цепи сердце.
– Иди, – снова выдохнул он. – Иначе я... не смогу. А я должен.
– Да, – твердо сказала Дарина. – Да.
Он, не слезая с коня, помог ей спуститься на землю. Один краткий миг – и его руки уже не касаются ее, уже все...
В отчаянном порыве Дарина схватила его ладонь, пытаясь хоть ненамного продлить эту минуту.
– Иэн...
– Прощай, Дара... – Он коротко сжал ее пальцы и отпустил руку. Дарина смотрела на него снизу вверх и плакала, уже не стесняясь.
– Прощай, Иэн, – вздохнула она и отступила назад. – Я буду помнить.
– Пока живы, – кивнул он и ударил коня каблуками в бока. Феб стронулся с места и пошел сначала шагом, потом рысью и, наконец, перешел на галоп.
«Оглянись. Пожалуйста!» – безмолвно попросила Иэна Дарина. Но он не оглянулся.
И вдруг она вспомнила, что должна была сказать ему.
– Иэн, я... 
Было поздно.
Дарина постояла еще минуту, глядя туда, где он скрылся. Потом огляделась. Мимо шли люди; многие удивленно оглядывались на заплаканную женщину. Наверное, судачили, кто это такая. Дарина при всем своем желании не могла бы им помочь. Она пока и сама не знала, кем стала.
«...люблю тебя».
Глубоко вздохнув и вскинув голову, она повернулась и тронула створку ворот.
 
Глава 6
«Только не оглядывайся», – сказал он себе.
Феб ровной рысью шел по улице; Иэн почти не трогал поводья, положившись на коня и предоставив ему возможность самому избегать столкновений с повозками и людьми. Впрочем, ему было бы все равно. Решительно все равно. Лишь бы больше не было этой боли.
Голова раскалывалась. Как обычно. Если бы не Алекс, Иэн, наверное, давно бы смешал несколько порций этого отвратительного зеленого порошка и принял дозу, которая раз и навсегда успокоила бы предавшее его тело. Нельзя, останавливал он себя каждый раз, когда рука тянулась к запасам наркотика. Тебе еще есть для кого жить. Так и живи.
А еще есть Бог. Который на небесах и везде. И Бог не простит ему трюк с порошком. Что Иэн скажет Богу, когда предстанет перед ним? «Прости, Господи, я не мог больше страдать»?
Дарина... Выбросить из памяти это лицо! Нельзя, нельзя даже вспоминать то, как она вчера... Нельзя. «Что ты делаешь, дурак, остановись!»
Винсент абсолютно прав. Вчера был последний вечер, когда Иэн позволил себе делать то, что ему заблагорассудится. Сейчас нужно думать об Алексе. Сын любит его до безумия, и Иэн будет последней сволочью, если предаст доверие ребенка своими необдуманными поступками. Он всю жизнь не ценил время; теперь нужно срочно научиться делать это. Нужно прожить столько, сколько осталось, достойно.
Только нужно забыть глаза Дары – и можно будет это сделать.
Иэн повернул Феба и чуть придержал его. До резиденции совсем недалеко, а он так и не подумал о том, как рассказать все Алексу.
Мысли путались, сплетаясь в клубок, как змеи: Дарина, сын, Винсент... Иэн тряхнул головой и сорвал наконец ненужную уже маску.
Вчера он испугался. Так точно, струсил. Джентльмен, рыцарь... Он усмехнулся. Рыцарь, который, вместо того чтобы пробивать себе путь мечом, прячется в кусты, оттого что боится, как бы женщина не угадала, что за лицо прячется под забралом и...
И что дальше?
А дальше – смерть.
Он все сделал правильно.
Только почему так паршиво на душе?..
Уолтер встретил его поклоном и традиционной улыбкой.
– Доброе утро, милорд!
Иэн скривился, бросил дворецкому шляпу и перчатки, тот ловко поймал их – сказывались годы практики. Уолтер был одним из самых старых слуг дома Иэна и носил ливрею дворецкого, как иные носят ордена. Он очень гордился тем, что служит этой семье.
– Если это шутка, Уолтер, то поистине глупая.
– Если милорд полагает, что утро плохое, то я с удовольствием буду считать так. – Слуга в очередной раз поклонился. – Итак, с плохим утром, милорд!
Иэн невольно рассмеялся и тут же поморщился: такие упражнения не для его бедной головы. Он с трудом справился с застежкой плаща. Уолтер, внимательно наблюдавший за хозяином, деликатно сообщил:
– Травяная настойка в вашем кабинете. Ваш сын недавно проснулся и играет в саду. В малой гостиной вас ждет леди Маргарет Уолридж.
Последнее сообщение заставило Иэна удивленно вскинуть брови, а потом нахмуриться.
– Что ей нужно?
– С вашего позволения, милорд, она мне этого не сообщила.
– Как давно она ждет?
– Около четверти часа. Прикажете подать чай в малую гостиную?
– Никакого чая, – отрезал Иэн. – Леди не станет задерживаться.
Уолтер понимающе кивнул.
– И приготовь ванну для меня, – бросил Иэн, направляясь к дверям гостиной.
Значит, Марго пронюхала, что он в городе. Дьявол, дьявол, дьявол! Он не появлялся здесь так давно, что его лицо, пожалуй, забыли не только женщины, но и члены палаты лордов. Хотя насчет последних он сомневался, судя по возмущенным письмам, которые пересылал ему один старый друг семьи. И сейчас вовсе не обязательно было афишировать свое присутствие в Лондоне. Он посетил всего два светских раута, встретился с нужными людьми и с... Отставить. Он и так слишком долго пробыл здесь. Пора возвращаться в Риверфорт.
Иэн открыл двери гостиной и аккуратно прикрыл их за собой, после чего повернулся к женщине, поднявшейся ему навстречу.
Графине Маргарет Уолридж было столько же лет, сколько Иэну, – двадцать восемь. Разница состояла в том, что она в этом возрасте выглядела на двадцать, а он – на тридцать пять, не меньше.
У нее была фигура лесной нимфы и зеленые глаза, яркие, как у черной кошки. При виде Иэна Марго одарила его самой восхитительной из своих улыбок, которая, по словам столичных донжуанов, могла заставить даже импотента упасть к ее ногам. Иэн в свое время испробовал чары Марго на себе; впрочем, ей так и не удалось уложить его в постель, чем она была страшно раздосадована. Наверное, именно поэтому она до сих пор не могла успокоиться. Однако она оставалась одной из тех женщин, которые ему нравились, и он даже мог позволить себе считать ее своей подругой. Только вот сейчас Марго появилась совсем некстати.
Леди Уолридж была ослепительна в ярко-алом туалете, расшитом крохотными белыми розами. Возможно, на другой женщине такой наряд выглядел бы вульгарно, но только не на Марго.
– О, Иэн, дорогой! – Она протянула ему руку для поцелуя; он едва коснулся губами бархатной кожи. – Право слово, ты гадкий! Приехать в Лондон и даже не навестить меня! Так неуважительно с твоей стороны! – Она погрозила ему точеным пальчиком. Манеры ее не изменились с тех пор, когда он видел ее в последний раз. Все та же игра в кокетку. С первого взгляда и не скажешь, что она намного умнее, чем кажется.
Иэн опустился в кресло и указал Марго на второе.
– У меня много дел. Пожалуйста, постарайся быть краткой. Что тебя привело ко мне в столь ранний час?
Марго нахмурилась:
– Ты очень неучтив, Иэн.
– Нет, просто я только что приехал и безумно устал. Извини. – Он потер ладонями лицо. – Как ты узнала, что я в городе?