Остров везения

Около полудня ее потянуло в сон. Казалось, чего проще – ложись и спи. Но вместо этого Маргрит заставила себя вновь пойти к озеру, отвязать старую, потрепанную временем лодку, которую помнила еще с детства. Теперь на ней виднелись лишь остатки облупившейся краски и потеки смолы на бортах. Однако когда молодая женщина заработала веслами, суденышко стремительно заскользило по водной глади.
Удивленная и радостная улыбка появилась на ее лице, когда Маргрит поняла, что не разучилась еще управлять лодкой. Прежние умения возвращались к ней постепенно, как будто она долго-долго спала.
– Красавица из сказки, – пробормотал Маргрит, разворачиваясь к берегу кормой и ритмично работая веслами. – Не хватает только прекрасного принца!
И в этот момент ее окликнули с противоположного берега:
– Эй! Старуха Маргрит! Ты в своем преклонном возрасте еще помнишь, как следует держать весла?
Это был Густав Бервальд. Только теперь молодая женщина поняла, что именно его образ не выходил у нее из головы целое утро. Неудивительно, если рассудить трезво: ведь за эти дни она никого больше не видела.
– Прекрасно помню. А что?
– Где твое городское воспитание, госпожа Вестберг? Почему бы тебе не перевезти меня?
– Ты и сам можешь обойти вокруг, – возразила она.
– Ладно, раз уж на тебя такая лень напала, я доплыву. Но предупреждаю: на это я не рассчитывал.
Густав взялся за пряжку ремня, и Маргрит от смеха едва не выронила весла.
– Хорошо, хорошо, только не раздевайся!
Она принялась грести, пытаясь не смотреть на берег, где высилась рослая фигура в джинсах и выгоревшей рубашке.
Когда две трети пути остались позади, Густав снова крикнул:
– Ты знаешь, что передом обычно считается нос лодки? Кто тебя научил так грести?
Когда юркая деревянная лодка приблизилась, Густав ухватил ее за транец, выровнял и ловко перебрался на борт, одновременно оттолкнув ее от берега.
– Дедушка был моим учителем, – ответила на его вопрос Маргрит.
Умело разворачивая лодку широкими, размашистыми движениями весел, она старалась под маской холодного безразличия спрятать радость оттого, что он рядом.
– А ездить верхом тебя старик случайно не научил?
Маска дрогнула, потом треснула и бесследно исчезла, а Маргрит, поначалу только хихикнув, все же в конце концов расхохоталась.
Густав, откинувшись назад, упершись локтями в транец и вытянув вперед длинные ноги, тоже не смог удержаться от смеха.
Внезапно Маргрит поняла, куда направлен ее взгляд, и резко отвела глаза в сторону. Налегая на весла, выгребла на середину озера и с напускной беспечностью спросила:
– У тебя есть какой-то определенный маршрут, строгий критик, или просто покружим?
Его ленивые глаза заискрились язвительной усмешкой.
– Если бы я захватил спиннинг, ты могла бы провезти меня вдоль камышей и я сделал бы несколько забросов.
– Размечтался! Уж не сажал ли ты в молодости на весла подружек, когда рыбачил? Может, они еще чистили и готовили тебе рыбу?
– Чего только они не делали! – расплылся Густав в широкой улыбке. – Впрочем, тебе это, должно быть, все равно.
Пока Маргрит искала достойный ответ, его глаза блуждали по ее телу. Оценивающе задержавшись на вырезе блузки и длинных ногах, едва прикрытых шортами, Густав перевел взгляд на дальнюю часть озера, где сосны спускались к самой воде.
– Интересно, ты когда-нибудь в недалеком детстве лазила по деревьям?
Он все еще считает меня девчонкой! – возмутилась Маргрит и решила пропустить мимо ушей косвенный намек на свой возраст.
– Вообще-то нет. И ничего интересного в этом занятии я не вижу.
– Вот именно, ничегошеньки ты не видишь.
Тогда подгребай вон туда. – Он указал на отлогий участок берега. – И идем со мной, я тебе кое-что покажу.
Высадившись, Густав повел Маргрит в глубь леса и вскоре остановился у необхватной сосны. О чудо, вдоль бронзового ствола спускался самый настоящий штормтрап.
– Смелее! – произнес весело Густав и легко подтолкнул молодую женщину к дереву.
– Я не смогу! – воскликнула она.
– Сможешь! Только выпачкаешь шорты и блузку в смоле, но это не велика беда. Ощущения незабываемые!
– Это стирка-то?
– Какая там стирка! Ты увидишь весь Зюдерхольм!
С опаской оценив высоту сосны, Маргрит осторожно взялась за канат и робко поставила ногу на деревянную перекладину. Потом нерешительно принялась карабкаться вверх. Почти под самой кроной ее догнал Густав.
– Ну, теперь смотри, Маргрит, на свою родину!
Удивительное дело, она уже не чувствовала страха перед высотой. За вершинами сосен виднелась полоса бесконечного моря, по которой двигались крохотные кораблики, и эта полоса была всюду, со всех сторон! Насыщенный ароматами августа ветер трепал волосы, раскачивал штормтрап.
– Густав! – прокричала Маргрит голосом, полным восторга. – Признавайся, это ты выдумал такой шикарный цирковой аттракцион?
Как у тебя хватило сил забраться на сосну и закрепить здесь веревочную лестницу?.. Вид замечательный, только вот слезть я не смогу!
– Тогда оставайся здесь жить, – произнес Густав и принялся спускаться. – Не надейся на помощь, вертолет не сумеет тебя снять.
– Густав, ты негодяй! – закричала Маргрит и осторожно стала нащупывать ногой ступеньку раскачивающейся лестницы.
Спуск продолжался целую вечность. И все это время Густав стоял под сосной и, глядя на охающую и причитающую женщину, хохотал до слез, комментируя каждое ее движение.
– А если бы я упала и переломала себе все кости? – возмущенным тоном произнесла она, когда почувствовала под ногами твердую почву.
– Если бы упала, – многозначительно поднял руку Густав. – Но ты стоишь на земле передо мной и готова переломать кости мне. Мы вместе рисковали и рискуем, не так ли?
Усаживаясь в лодку, он притворился, что теряет равновесие, и схватился рукой за плечо молодой женщины. Прохладные твердые пальцы едва не обожгли ее, и Маргрит, вздрогнув, приняла на себя солидную часть его веса.
– Кто только тебя учил лазить по деревьям? – осведомилась она, стараясь говорить как можно язвительнее.
– Ага! В тебе заговорила пресыщенная горожанка. Милая моя, ты просто давно отошла от этого мира и забыла его немудреные радости.
То, что ты сейчас наблюдала с высоты, в городе тебе не покажут ни за какие деньги. Все ваши платные зрелища этого не стоят.
– Ну-ну, – проворчала Маргрит, утирая пот со лба липкой от сосновой смолы ладонью. – А лифт Катарины в Стокгольме? В нем не измажешься смолой! А смотровая терраса на Какнасторнет? Там еще продают сувениры!
– Какие такие сувениры, я же не иностранец! Кроме того, милая горожанка, вход на Какнасторнет стоит целых двадцать крон, а ты получила удовольствие даром!
– Но я похожа на чучело, крохобор!
– Прости, винить в этом некого. Сосны всегда в смоле. Разве бывает иначе?
Густав обернулся, поймал ее за руку и притянул к себе. Она уловила слабый запах пота, скота, смолы, и он, этот запах, повел ее мысли куда-то явно не туда. Маргрит судорожно сглотнула и приказала себе впредь быть умнее.
– Просто не верится, – прошептала молодая женщина. – Я карабкалась на дерево, я видела остров целиком, словно на карте!
– И я не могу поверить, что к тебе возвращается детство, – улыбнулся Густав. – А давно ли ты заглядывала в атлас? Небось в школе только. Хочешь познать мир?
– Да я совсем не то имела в виду.
Маргрит с волнением прислушивалась к необычным ощущениям, возникшим в ее душе.
Должно быть, это отголоски прошлых лет, когда одной мысли оказаться рядом с Густавом Бервальдом было достаточно, чтобы ее кровь забурлила и с удвоенной скоростью понеслась по жилкам.
Он легко перемахнул через борт лодки на берег, и Маргрит недовольно поморщилась, сознавая, что весь беспорядок в ее одежде вновь откроется его взгляду, когда она встанет во весь рост. Перепачканная смолой блузка вылезла из шортов, капельки пота поблескивают на груди, животе и бедрах.