Маленькие подлости

– Что? – прорычал Эрнесто Тельди. – Вы и улицу Лас-Харас не знаете? До чего мы докатились! Послушайте, сеньорита, даже дуракам известно, что эта улица находится на двадцать четвертом километре шоссе. Ну наконец-то, кажется, мы достигли взаимопонимания. Что еще?.. Как, вы и это не записали? Повторяю, меня зовут Эрнесто Тельди… Не Сельди, а Тельди, Т-е-ль-д-и… Да, правильно, «т», как в «таракане»…
Карлос грустно усмехнулся забавному сравнению. Нестор сейчас расхохотался бы…
Бедный друг… Юноша обвел взглядом кухню, забыв и про блокнот в коленкоровой обложке, и про Тельди с его телефонным звонком. Он понял вдруг, что обитатели дома правы: на свете есть много дел, требующих внимания.
Испанец Тельди заканчивает разговор с полицией словами, вполне подходящими для аргентинского танго:
– Какие жизнь сюрпризы нам подносит, замерзнуть насмерть – глупее быть не может…
 
Часть вторая
ШЕСТЬ ДНЕЙ В МАРТЕ
Прорицатель. Остерегись ид марта.
Цезарь. Он бредит. Что с ним говорить. Идемте.
Шекспир. Юлий Цезарь, акт I, сцена 2
 
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
БЛОКНОТ В КОЛЕНКОРОВОЙ ОБЛОЖКЕ
За несколько недель до того, как Нестор был найден мертвым в доме Тельди, и раньше, чем это происшествие на манер дельфийской пифии предсказала (сфальсифицировала, скажут некоторые) мадам Лонгстаф, жизненные пути персонажей данной истории проходили вдалеке друг от друга. «Случайности – это шутки богов над смертными», – вот что заявила прорицательница друзьям. Они не придали значения словам ведьмы, дескать, пустая болтовня. Зато чрезвычайно внимательно выслушали все, что касалось нарисованной девушки, поэтому Карлос Гарсия выпивал по четыре капли любовного зелья каждую ночь полной луны: вдруг подействует?
Остальные пророчества постепенно стерлись в памяти под грузом повседневных мелочей и забот, связанных с управлением фирмой «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго». Жизнь на маленьком предприятии общественного питания протекала весьма неровно: всплески активности, особенно летом и весной, перемежались застоем, например в феврале и марте. Кадровыми работниками были трое: Нестор, Карлос и Карел, а с недавнего времени к ним присоединилась в качестве помощницы Хлоя Триас, немного неряшливая, зато не требующая никакой зарплаты, то есть обходившаяся фирме задешево.
Так и перебивалась «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго», то задыхаясь от нахлынувших заказов, то, по выражению Нестора, впадая в зимнюю спячку, выживая только благодаря мастерству хозяина в изготовлении десертов и уникальных тортов, которые покупали знаменитые столичные рестораны и подавали на стол клиентам в качестве фирменного блюда. Когда наступало время потуже затягивать пояс, когда заказчики почти переставали звонить, когда от безделья вечерняя скука становилась невыносимой, Нестор Чаффино со словами «роrса miseria» [20] опускал со стороны улицы металлическую штору, прощался с работниками до следующего дня и усаживался на кухне разглядывать белый кафель на стене.
Здание «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго» располагалось на бойком месте, оно состояло из двух помещений, сиявших чистотой, что радовало клиентов. Главным помещением являлась просторная кухня. Она была постоянно открыта взорам прохожих: три окна выходили на улицу наподобие витрины, и каждый мог по достоинству оценить порядок, царящий на фирме, Кухня, включая полки и перегородки, была выложена сверху донизу белой плиткой и служила, вне всякого сомнения, для производства кондитерских шедевров. На стенах висели медные сковороды и тазы с ручками. Посередине стоял большой стол с алюминиевой столешницей, на нем – последние новинки кухонной техники с краткими инструкциями по применению. Поддержание абсолютной чистоты и порядка, неукоснительное выполнение требований гигиены – вот как правил Нестор Чаффино в своем государстве.
Другая половина королевства, то есть второе помещение фирмы, предназначалась для приема посетителей, была оформлена в богемном стиле. Нестор не скупился на расходы, стремясь создать у клиентов соответствующее настроение… «Ritorna a Sorrento» [21], – любил он говаривать, толком не зная, что это такое. Зал был декорирован, с одной стороны, под дом сицилийского крестьянина, а с другой – под тратторию без обеденных столиков, но со всеми атрибутами места, где к приготовлению пищи относятся как к искусству и где гурманы испытывают райское блаженство. Если запах на кухне напоминал смесь клубники и какого-то волшебного моющего средства из тех, что имеют английское название, то зал встречал гостей ароматом дорогостоящей полировки (что неудивительно при высоком качестве мебели). Разного рода сувениры навевали мечты о далеких странах: модель корабля с выгравированным названием «Sole mio» [22], а вот пончо, словно забытое кем-то и элегантно раскинутое на диване; слева – набор пресс-папье из Мурано, справа – коллекция морских ракушек, шкатулок и изображений святых. А на стенах – многочисленные фотографии персон, более или менее знаменитых, слегка забытых, живых и умерших, которых объединяет одно – все они хоть однажды вкусили от трудов кулинарного гения Нестора Чаффино.
Каждая фотография имела дарственную надпись. Например, Аристотель Онассис: «Тысячу раз efjaristy [23], друг Нестор, твой сорбет а-ля Черчилль просто великолепен», Рэй Вентура [24]: «Ah, ton bavarois, mon cher, za vaut bien mieux que d'attraper la scarlatine, dis done!» [25] Мария Каллас: «Браво, Нестор, бра-во!»
«О-о, Мария действительно ценила мои шоколадные трюфели», – любил вспоминать Нестор вечерами, подсчитав выручку и убедившись, что в феврале дела обстоят хуже, чем в январе. Он прятал калькулятор в футляр и, вздыхая, начинал грезить о временах, когда вместе с облатками первых причастий пойдут в ход шоколадные пасхальные яйца («Одно из твоих лучших фирменных изделий, бедный Нестор. А как радовалась им Мария Каллас!»). До Пасхи далеко. И с губ Нестора вновь и вновь со вздохом срывалось: «Porca miseria…»
Однажды изнывающему от зимнего безделья и с ностальгией вспоминающему хороших клиентов, не важно, знаменитых или нет, Нестору пришла мысль написать небольшое руководство по кулинарному искусству, что он и сделал, использовав блокнот в коленкоровой обложке. (О существовании блокнота до сих пор не знает никто, кроме самых близких Нестору людей.) На каждую страницу он занес мелким безукоризненным почерком три рецепта и сопроводил их диаграммами и комментариями. Назвал Нестор рукопись: «Маленькие подлости (книга кулинарных секретов)».
Вступление гласило:
«Все знаменитые кондитеры мира утверждают: секрет приготовления хорошего десерта зависит не от рецепта, а от таланта повара, от призвания человека к кулинарному искусству; и если повар говорит: „Добавить чуть-чуть имбиря или ванилина“, значит, нужно взять щепотку или несколько крупинок указанного продукта. Не верьте этому, послушайте правду. Любой кондитер, любой шеф-повар имеет маленький, но важный секрет, который и оказывает решающее влияние на качество изделия, маленькую подлость, так сказать, и я готов поведать о ней миру».
Книга состояла из нескольких частей.
«Часть первая. Холодные десерты.
О некоторых приемах достижения специфических свойств холодных десертов, а также об ошибках, наиболее часто совершаемых неопытными кондитерами.