Шотландец в Америке

— Как тебя зовут?
— Гэйб Льюис.
— И какое у тебя ко мне дело, Гэйб Льюис?
— Да вот, слышал, что вы нанимаете на работу.
— Мужчин, — сказал Керби, — не мальчишек. Сколько тебе? Четырнадцать? Пятнадцать?
— Шестнадцать, и я уже три года живу один.
— Когда-нибудь работал на перегоне скота?
Гэйб Льюис заколебался. Дрю, казалось, даже видел, как в его голове лихорадочно крутятся шарики. Юнец хотел солгать и солгал бы, если бы не опасался, что его уличат во лжи.
— Нет, но я быстро учусь, — ответил он, еще выше задрав подбородок.
— Нам больше работников не требуется. — Керби повернулся к нему спиной.
Услышав решительный отказ, паренек покраснел.
— Мистер Кингсли!
Кингсли нехотя обернулся.
Когда юноша вновь заговорил, в его голосе уже не было воинственности, только мольба.
— Я согласен на любую работу, мистер Кингсли. Может, я не вышел ростом, но я вправду усердный работник.
Керби покачал головой.
— Но мне очень нужна работа, — проговорил мальчишка с отчаянием в голосе.
Дрю заметил, что Керби внимательно разглядывает собеседника. Неужели он и впрямь подумывает нанять паренька?
— Судя по виду его коня, это похоже на правду, — вмешался Дрю, надеясь расположить Керби к просителю, но Гэйб Льюис обжег его сердитым взглядом. Сбитый с толку, Дрю не понимал, почему его поддержка была встречена так недоброжелательно.
Наконец Керби заговорил:
— Наш повар, старина Джед, жаловался вчера на ревматизм. Мы могли бы взять кого-нибудь ему в помощь. Ты согласен работать подавалой?
— Подавалой? — чуть растерянно переспросил мальчик.
— Подручным повара. Мыть посуду, молоть кофе. Стряпать умеешь?
— Конечно, — не задумываясь, ответил парнишка.
Дрю понял, что тот врет, но Керби, казалось, этого не замечал. С той минуты, как мальчик признался, что он в отчаянном положении, хозяин ранчо явно смягчился. Удивительно, потому что характер у Керби Кингсли не отличался мягкостью.
Однако было ясно, что Керби — по причинам, совершенно непонятным для Дрю, — уже решил взять Гэйба Льюиса на работу. Паренек едва держался на лошади, он признался, что никогда не работал на перегоне скота, и явно солгал относительно своих кулинарных способностей. Возможно, он приврал и насчет возраста — на лице у него не было ни малейших признаков растительности. А главное, он был явно не так силен, чтобы править упряжкой из четырех мулов, впряженных в фургон.
Дрю оглядел его одежду: какое-то случайное старье. Многослойные грязные одежки были явно велики и висели на нем, как на вешалке, а главное, совершенно не подходили для жаркой техасской весны. Может быть, парнишка хотел скрыть свою худобу? Или боялся, что кто-нибудь позарится на его жалкое имущество, и он все надел на себя?
— Нужно согласие повара, — объяснил мальчику Керби. — Если он согласится, плачу двадцать долларов плюс кормежка.
Юнец кивнул.
— Но если не справишься, уволю. Льюис снова кивнул.
— А ты не шибко разговорчивый, — заметил Керби.
— Не знал, что вам нужны болтуны.
Ответ был дерзок — так ответил бы и сам Дрю в далекой юности.
Керби повернулся к шотландцу:
— Посмотри, чтобы юнца накормили. Я поговорю с поваром.
— Мне надо о лошади позаботиться, — сказал Льюис. — Задать ей овса, если у вас найдется.
— Не беспокойся. Твоя лошадь будет есть вместе с нашими. Хотя не похоже, чтобы она долго протянула.
— Не пойдет, — отрезал Гэйб. Керби остановился.
— Что ты сказал?
— Я сам о ней позабочусь, — упрямо повторил парнишка. — Это моя лошадь.
— Если Джед согласится тебя взять, поедешь в фургоне, и лошадь тебе не понадобится. К тому же все погонщики сдают своих лошадей в общее пользование. Хотя от этой, — Керби покачал головой, — проку не будет. Лучшее, что для нее можно сделать, это пристрелить.
Глаза юноши расширились от ужаса.
— Нет. Она будет со мной. Я стану за ней ухаживать.
— В таком случае можешь искать другую работу.
Дрю понравилось мужество паренька. Ему отчаянно нужна работа, но он отказался бросить свою жалкую клячу.
— Может быть, у лошадки еще есть силы, — тихо сказал он.
Керби засомневался:
— У этой клячи?
— С ним плохо обращались и морили голодом, — повторил мальчишка. — Он в этом не виноват.
— Давно он у тебя? — спросил Керби.
— Всего неделю, мистер Кингсли. У него сильный характер. Мы проехали с ним всю дорогу от Пикенса.
Керби перевел взгляд с коняги на Гэйба Льюиса, потом снова посмотрел на лошадь и наконец пожал плечами в знак согласия.
— Черт с тобой! Но ты за него отвечаешь. Если не потянет наравне с другими — выгоню обоих.
— Потянет. Он уже окреп. — Льюис помолчал. — А что такое фургон?
— Черт, да ты совсем зеленый! — Керби был явно раздражен. — Ну, повозка для одеял, запасных седел, инструмента. В перегоне на такое расстояние каждый дюйм фургона должен быть использован для припасов и снаряжения.
Парень, видимо, очень удивился, но ничего не сказал. Кингсли выругался, хмуро посмотрел на Дрю и зашагал к загону.
Дрю улыбнулся юноше, но тот лишь хмуро взглянул на него и с явным усилием слез с лошади.
— Меня зовут Дрю Камерон, — представился Дрю. Юнец недоверчиво взглянул на него.
— У вас чудной выговор.
— Я из Шотландии, — объяснил Дрю. — Другие работники прозвали меня Скотти — так в шутку иногда называют шотландцев.
Паренька, похоже, ответ не удовлетворил, но больше он вопросов не задавал и молча последовал, за Дрю к конюшне.
Остановившись возле свободного стойла, Дрю смотрел, как Гэйб поставил туда лошадь и начал снимать седло. Дрю насыпал в кормушку овса. Лошадь посмотрела на него кротким, благодарным взглядом, и он понял, почему юноша к ней привязался. Черт возьми, у него тоже был конь, которого он любил… может быть, даже чересчур. Дрю ощутил горький привкус во рту, когда вспомнил…
— Я сам о нем позабочусь, — резко остановил его юноша.
— Ты его назвал как-нибудь?
— Билли, если это вас интересует.
— Странное имя для лошади.
— Но это не ваша лошадь.
— Нет, не моя, — согласился Дрю.
Гэйб вынул у Билли мундштук и снял уздечку. Потом вернулся к седлу и стащил его со спины Билли. Дрю сразу заметил, что Гэйб неопытен в обращении с упряжью. У него не было ловкости, которая дается практикой.
Дрю опустил взгляд на руки юноши. Они были в перчатках. Новых перчатках. Внимательно приглядевшись, он понял, что вся его одежда тоже новая, хотя он вроде бы старался это скрыть. Пыль и грязь лишь недавно покрыли ее, грубые холщовые штаны не успели даже обмяться.
— Вам известно, что пялить глаза невежливо?
Раздраженный вопрос заставил Дрю оторвать от юнца взгляд.
— Виноват, — обронил он, но продолжал внимательно рассматривать мальчишку, впрочем, уже не так откровенно. Он заметил еще кое-какие несоответствия. Было что-то странное в его речи. Например, слово «ихний» звучало в его устах как совершенно чужеродное. У Дрю был чуткий слух. Это природное свойство очень помогало при игре в карты. Дрю Камерон слышал малейшие нюансы в голосе противника: страх, отчаяние, попытку блефовать. И все это он уловил в интонации Гэйба Льюиса.
Нотки отчаяния и хвастовства можно объяснить бедностью и нуждой, но чего он боится? Может быть, что-то скрывает? Возможно, он беглец или даже кое-кто похуже?
Дрю не забыл ни о нападении из засады, ни о том, что оно может повториться. И он помнил слова одного из наемных убийц: «Этот коротышка». Дрю очень сомневался, чтобы стоящий перед ним худенький паренек мог нанять убийцу, чтобы расправиться с богатым скотоводом… а впрочем, даже комар может заесть медведя.
Да нет, чепуха! Должно быть, последние месяцы, когда Дрю постоянно страшился, что потеряет едва обретенную сестру, сделали его чрезмерно осторожным и подозрительным. И все же… человек, которого он никогда ни в чем не подозревал — тренер лошадей, — оказался убийцей и похитителем детей. Этот горький опыт напомнил Дрю, что и люди, и вещи часто оказываются совсем не такими, какими кажутся.