Ноги из глины

Скрипнула дверь.
— Этот боевой хлеб, — издалека сказала Ангва, — он черный, да? Несколько крупнее обычного?
— Все правильно, — кивнул Моркоу.
— А господин Хопкинсон… Это такой маленький человечек? Невысокий, с белой острой бородкой?
— Он самый.
— И у него проломленный череп?
— Что?
— Я думаю, тебе лучше подойти сюда и посмотреть самому, — сказала Ангва, отступая назад.
Дракон, Король Гербов, сидел один среди свечей.
«Итак, командор Сэмюель Ваймс… — размышлял он. — Глупый человечишка. Не видит дальше своего носа. И такие люди достигают больших высот в нынешние дни. Хотя и от таких людей есть своя польза, надо полагать, поэтому Витинари и выбрал его. Глупец способен на то, о чем умный даже помыслить побоится…»
Вздохнув, Дракон подтянул к себе другую книгу. Она была ненамного толще, чем те, что были разбросаны по комнате, — факт весьма необычный, учитывая ее содержание.
Этой книгой Дракон очень гордился. Самое удивительное — хотя Дракон уже давным-давно ничему не удивлялся, по крайней мере последнюю сотню лет, — так вот, самое удивительное, что некоторые части книги дались очень легко. Ему даже не надо было читать. Он знал книгу наизусть. Фамильные древа были аккуратно посажены там, где нужно, и сопровождались всеми необходимыми комментариями.
Первая страница носила следующее заглавие: «Потомки Короля Моркоу I, Волею Богов Правителя Анк-Морпорка». Длинное и сложное фамильное древо занимало следующую дюжину страниц, пока не достигало слов: «Женат на…» Дальнейшее было вписано карандашом.
— На Дельфине Ангве фон Убервальд, — прочитал Дракон вслух. — Отец — и, ах-ха, сир — барон Гай фон Убервальд, также известный как Сереброхвост; мать — госпожа Серафина Сокс-Блунберг, также известная как Желтоклык, происходящая родом из Орлеи…
Эта часть была большим достижением. Он предполагал, что у его агентов будут серьезные трудности с прослеживанием волчьей стороны в происхождении Ангвы, но оказалось, вопросам родословной горные волки уделяют внимания не меньше, чем люди. Предки Ангвы явно происходили из вожаков стаи.
Дракон, Король Гербов, ухмыльнулся. Ну а к какому виду ты принадлежишь — это уже не так важно. Главное — чтоб щенята вышли породистыми.
Впрочем, ладно. Это было будущее, которое только МОГЛО случиться.
Он отодвинул книгу в сторону. Долгая, очень долгая жизнь дает многое. К примеру, ты постигаешь, насколько изменчивым бывает будущее. Люди говорили что-то типа: «Наши времена мирные» или «Эта империя будет жить тысячу лет», и меньше чем через полпоколения никто даже не помнил тех, кто такое сказал. Не помнили, что именно они сказали и где толпа похоронила их останки. Историю меняют мелочи. Достаточно самого обычного росчерка пера.
Дракон взял другую книгу. На обложке было написано: «Потомки короля…». Интересно, как этот человек себя назовет? Такое предсказать практически невозможно. Ну а пока…
Дракон взял карандаш и вписал некое слово. Получилось: «Потомки короля Шноббса».
После чего Дракон улыбнулся свету свечей.
Люди продолжают говорить об истинном короле Анк-Морпорка, об истинных наследниках престола, но история учит еще одному жестокому уроку. Который гласит — зачастую словами, написанными кровью: настоящий король тот, кого короновали.
Книги заполняли и эту комнату. Таково было первое впечатление: нудная и угнетающая книжность.
Отец Трубчек лежал прямо на развалившейся куче книг. Несомненно, он был мертв. Никто бы не выжил после такой потери крови. И никто не смог бы долго оставаться живым с головой, похожей на спущенный футбольный мяч. Как будто кто-то стукнул по ней булавой.
— Отсюда с диким криком выбежала старушка, — отдавая честь, отрапортовал констебль Посети. — Я вошел и застал все в таком вот виде, сэр.
— Именно в таком, констебль Посети?
— Так точно, сэр. И меня зовут Посети-Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой, сэр.
— А кто была та старушка?
— Она назвалась госпожой Канаки, сэр. Сказала, что всегда приносит ему еду и обслуживает его.
— Обслуживает?
— Ну, вы понимаете, сэр. Убирает и подметает. На полу и правда валялся поднос с разбитым кувшином и рассыпанной кашей. Старушка, которая обслуживала старика, наверняка была потрясена до глубины души, обнаружив, что кто-то обслужил ее клиента раньше.
— Она трогала его?
— Говорит, что нет, сэр.
Это означало, что старый священник умер самой аккуратной смертью, какую Ваймс когда-либо видел. Руки его были сложены на груди. Глаза закрыты.
И что-то похожее на скрученную бумажку было воткнуто в его рот, придавая трупу неуместно развязный вид, как если бы он решил выкурить последнюю самокрутку, перед тем как умереть. Ваймс осторожно вытащил бумажку и развернул ее. Она была покрыта четко выведенными, но незнакомыми буквами. Единственная полезная информация, которую можно было извлечь, состояла в том, что автор этих строк использовал единственную доступную в избытке жидкость, разлитую по комнате.
— Фу, — поморщился Ваймс. — Кровь вместо чернил. Кто-нибудь может понять, что здесь написано?
— Сэр!
Ваймс закатил глаза.
— Да, констебль Посети?
— Посети-Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой, сэр, — обиженно поправил констебль Посети.
— …Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой [7]. Я как раз хотел договорить, констебль, — кивнул Ваймс. — Ну?
— Это древний клатчский, — сказал констебль Посети. — Наречие одного из племен, живущих в пустыне и называющихся кенотинами, сэр. У них древняя, но впавшая в фундаментальное заблуждение религия и…
— Да, да, да, — быстро перебил Ваймс, который уже научился упреждать попытки констебля Посети перевести разговор на душеспасительные темы. — Но ты знаешь, что тут написано?
— Могу узнать, сэр.
— Хорошо.
— Кстати, сэр, была ли у вас возможность проглядеть те брошюры, которые я недавно вам дал?
— Я был очень занят! — автоматически ответил Ваймс.
— Ничего страшного, сэр, — тут же откликнулся Посети и улыбнулся изнуренной улыбкой борца с вездесущим злом. — Надеюсь, у вас как-нибудь найдется минутка…
Страницы из сброшенных с полок книг были вырваны и разбросаны повсюду. На многих алели пятна крови.
— Некоторые из этих книг, похоже, касаются религии, — заметил Ваймс. Он повернулся. — Детрит, огляди здесь все, хорошо?
Детрит, очерчивавший труп мелком, поднял голову.
— Так точно, сэр. Но что мне искать, сэр?
— Все, что найдешь.
— Так точно, сэр.
Ваймс с ворчанием присел на корточки и потыкал пальцем в серое пятно на полу.
— Грязь, — задумчиво проговорил он.
— Енто на полу бывает, сэр, — подсказал Детрит.
— Только это белая грязь. А у нас здесь чернозем, — ответил Ваймс.
— А, — догадался Детрит. — Улика.
— Или просто грязь. Одно из двух.
Ваймс заметил кое-что еще. Кто-то пытался привести в порядок книги. Несколько дюжин томов были сложены в одну аккуратную башню, толщиной в одну книгу; самые большие фолианты уложили в основание, ровненько, один к другому.
— Вот чего я НЕ ПОНИМАЮ, — сказал Ваймс. — На покойного напали. Была борьба. Потом кто-то — может, он сам, умирая, а может, убийца — пишет что-то, используя кровь бедняги. Аккуратно сворачивает бумажку и засовывает умирающему в рот на манер конфетки. После чего старик отдает богам душу, кто-то закрывает ему глаза, укладывает его аккуратно, строит башню из книг и… что? Спокойненько выходит в бурлящий круговорот под названием Анк-Морпорк?
Честный лоб сержанта Детрита сморщился в попытке запустить мыслительный процесс.
— А может… может, есть следы снаружи окна? — предположил он. — Я слышал, улики лучше всего искать под окнами…
Ваймс вздохнул. Детрит, несмотря на то что у него имелась всего одна извилина, да и та от шлема на несколько размеров меньше требуемого, был хорошим стражником и чертовски хорошим сержантом. Таких людей (в данном случае — троллей) практически невозможно обмануть. Донести до Детрита какую-либо мысль было нелегкой задачей, но потом приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы выбить ее из его головы [8].