Пленница моего сердца

Когда ужин закончился и молодые остались наедине, Клей едва не проболтался, но вовремя вспомнил, что поклялся молчать.
– Что происходит, Клей? – Мэри Эллен высвободилась из его объятий. – Вы с отцом очень странно себя ведете. Вы что, поссорились? Он сказал тебе что-то плохое?
– Нет, конечно, нет.
– Тогда о чем вы шептались перед ужином? Что это еще за совещание?
Клей нервно улыбнулся:
– Никакого совещания не было. Ты не успела переодеться к ужину, и твой отец согласился составить мне компанию, пока ты не спустилась. Это все.
Мэри Эллен скептически приподняла бровь, но ничего не сказала, и Клей был даже рад этому обстоятельству. Он уже представлял себе то славное мгновение, когда, вернувшись из Балтимора, обнимет ее и расскажет о своем поступлении в академию в Аннаполисе.
Весь во власти сладостных мечтаний, Клей привлек Мэри Эллен к себе и поцеловал, а когда Мэри Эллен со вздохом прижалась к нему, она отметила про себя, что он выпил, и этот факт ее немало удивил. Она не помнила, чтобы Клей когда-либо пробовал спиртное, и то, что он выпил именно сегодня, ей показалось странным.
Поцелуй Клея стал настойчивее, и Мэри Эллен забыла о спиртном. Она забыла обо всем, кроме одного – как крепко она его любит.
Наконец Клей оторвался от ее губ.
– Мне надо идти, – сказал он, – становится поздно.
– Да нет же, совсем не поздно, – возразила она. – К тому же завтра воскресенье, и тебе не придется рано вставать на работу. – Мэри крепче прижималась к нему. – Не покидай меня, Клей.
– Но мне действительно надо идти. – Он встал, увлекая ее за собой.
– И все же я не понимаю, почему тебе надо уходить. – Мэри огорченно вздохнула. – Но ты придешь ко мне завтра, правда?
Клей посмотрел в ее темные искристые глаза, и ему очень захотелось рассказать ей правду. В восемь утра ему предстояло сесть на пароход и отплыть в Балтимор, а оттуда в Аннаполис. Разумеется, он вернется как можно быстрее, а если все пойдет как предполагалось и он поступит в академию, их с Мэри Эллен мечты вскоре осуществятся.
Все же усилием воли он удержал себя и не поддался слабости. Он не сказал ей ничего. Джон Томас Пребл пообещал ему, что возьмет все объяснения и заботу о Мэри Эллен на себя, и Клей полностью доверял ему.
– Пожелай мне доброй ночи, Мэри, – нежно сказал он и поцеловал ее, еще не зная, что этот поцелуй был прощальным.
Не знала этого и Мэри Эллен.
Войдя в просторную каюту величественного речного парохода «Красавица Галфпорта» в четверть восьмого утра в воскресенье, Клей счастливо улыбнулся и, окинув взглядом роскошное убранство, невольно присвистнул. Бросив на ковер маленький саквояж, он подошел к занавешенному бархатом иллюминатору и, приподняв штору, выглянул наружу. Щурясь от утреннего солнца, Клей окинул взглядом береговые утесы, среди которых белел Лонгвуд. Взгляд его остановился на знакомых окнах второго этажа, за которыми находилась спальня Мэри. Он представил ее, спящую, теплую, разомлевшую во сне, и ему стало грустно.
Поспешно опустив взгляд, он отошел от иллюминатора, скинул пиджак и плюхнулся на мягкую кровать. Блаженно вытянув ноги, он закинул руки за голову, закрыл глаза и стал мечтать о том дне, когда они с Мэри смогут наконец спать в одной постели.
Убаюканный сладкими видениями, Клей задремал. Он не проснулся, даже когда, отдав прощальный гудок, пароход отчалил от заполненной людьми пристани и, выйдя на середину Миссисипи, поплыл вниз по течению.
Зато Джон Томас отлично слышал гудок и видел, как отчалил пароход.
Он пристально наблюдал за происходящим из своего кабинета. И когда красавец корабль отдал швартовы, с облегчением вздохнул и улыбнулся.
Заложив руки за спину, не спуская глаз с медленно плывущего корабля, Джон Томас оставался там, где провел весь этот час, и не сходил с места до того момента, пока пароход не скрылся за поворотом реки. Только тогда он отвернулся от окна и опустился в кожаное кресло. Темные глаза его сияли. Мысленно поздравив себя с успешным претворением в жизнь своего хитроумного плана, Джон Томас протянул руку к хрустальному графину, стоявшему у него на столе, налил себе немного бурбона и выпил залпом. Потом налил и выпил еще – для храбрости. Сейчас ему предстояло провести в жизнь следующую – самую главную – часть своего плана.
Резко повернувшись в кресле, Джон Томас дернул за шнурок, и Тайтус тут же явился на зов.
– Полагаю, Мэри Эллен уже проснулась?
– Да, господин. Она проснулась и послала за завтраком.
Джон кивнул:
– Скажи ей, что я хочу ее видеть.
– Прямо сейчас, до завтрака?
– Сейчас, Тайтус, сию минуту.
– Слушаюсь, сэр. – Слуга поспешно вышел.
Не прошло и пяти минут, как за дверью раздался тревожный голос дочери:
– Тайтус, зачем я ему понадобилась?
– Не знаю, мисс, честное слово, не знаю.
Джон Томас глубоко вздохнул и поднялся с кресла. Когда Мэри Эллен появилась на пороге, она все еще была босой, распущенные светлые волосы спутались после сна и рассыпались по худеньким плечам. Мэри выглядела как милое невинное дитя.
– Папа, ты в самом деле хотел меня видеть? – В ее больших темных глазах светилась тревога.
– Да. – Джон кивнул. – Заходи, и поскорее.
Сердце Мэри Эллен забилось быстрее. Войдя в кабинет, она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и вопросительно посмотрела на отца.
– Милая моя девочка, подойди ко мне, дружок.
– Что случилось, папа? – Увидев странное выражение на лице Томаса, Мэри Эллен не на шутку встревожилась.
Подобрав полы халата, она торопливо обошла массивный письменный стол и встала перед отцом. Джон Томас сжал ее руку в ладонях:
– Это из-за Клейтона Найта, моя хорошая.
– Из-за Клея? – Лицо Мэри Эллен исказилось страхом. – На мануфактуре случилась авария? Он... Ах нет, сегодня же воскресенье... – Сконфуженная, она замолчала.
Пытаясь сохранить спокойствие, Джон Томас тряхнул головой:
– Нет, Клей не пострадал, он просто ушел.
– Ушел? – Мэри растерянно смотрела на отца. – Куда ушел? Клей никуда не собирался. Немного позже он придет и...
– Нет, он не придет. – Джон нежно обнял дочь и погладил ее по золотистой головке. – Ну как мне сказать? Что мне сделать, чтобы смягчить этот удар?
Испугавшись не на шутку, Мэри Эллен доверчиво прижалась к отцу.
– Папа, я тебя не понимаю. Где Клей? Я должна увидеть его немедленно!
– Тс-с, тише, дитя. Ты должна забыть Клейтона Найта как можно скорее...
Мэри Эллен вскинула голову:
– Забыть Клея? Ты пугаешь меня, папа. Что случилось? Скажи мне, пожалуйста!
Джон Томас печально посмотрел в темные вопрошающие глаза дочери:
– Дорогая, ты ведь знаешь, что я ни за что на свете не стал бы причинять тебе боль.
– Да, но...
– Помнишь, вчера вечером Клей пришел раньше обычного, еще до того, как вы с матерью спустились в гостиную? – Джон с трудом перевел дыхание. – Он сказал, что хочет... что ему надо... со мной поговорить. Я полагал, что он собирается просить твоей руки, и поэтому...
– И поэтому?
Джон Томас снова тряхнул головой:
– Нет, не то. К своему непомерному удивлению, я узнал, что Клей... Боже, как это трудно!..
– Что? Скажи мне! – Лицо девушки горело огнем, в ушах стучала кровь.
– Мальчик, которого мы так хорошо знали, оказался совсем не так хорош. Клейтон Найт вчера вечером вошел и направился прямо к буфету с напитками. Он налил себе бурбон, выпил его одним махом и налил еще. Затем он сказал, что... Говорю тебе, Клейтон оказался бессердечным негодяем, который...
– Неправда! – возмутилась Мэри Эллен. – Это ложь.
– Это правда. Клейтон Найт несколько лет холодно и расчетливо тебя использовал, использовал всех нас, он оказался беспринципным, циничным карьеристом. – Лицо Джона перекосилось от наигранного гнева. – Этот негодяй вчера вечером явился ко мне с дьявольски изощренным предложением.
– Господи, да ты просто сошел с ума. Ты сам не знаешь, что говоришь!