Первый и единственный
— Нисколько не сомневаюсь, что это интересно для тебя — умной и сообразительной девушки. — Он взял ее за руку. — Ники, а ты поехала бы со мной? Помочь подыскать подходящие варианты в Далласе и Сан-Антонио?
— Ну… я… — Смущение не позволило ей показать всю свою радость.
— Мне действительно важно твое мнение, — сказал он искренне. — И мне будет приятно, если ты будешь рядом.
Ники едва не поперхнулась.
— Конечно, Джейсон. Я с радостью помогу тебе.
— Тогда я обещаю, что это предприятие станет не только интересным, но и увлекательным. — Глядя на ее смущенный румянец, он с улыбкой покачал головой: — Ники, ты просто восхитительна.
* * *Пока они за кофе обсуждали дальнейшие планы, Ники окончательно решила для себя, что Джейсон Стеллар и есть тот самый мужчина, которому она готова отдать свою девственность. Потому что он учтив, любезен и великолепен до такой степени, что ей и не снилось. И потому что он, единственный из всех, кого она знала, назвал ее восхитительной.
Она не строила иллюзий относительно того, что будет эта ночь значить для него. Их свел бизнес, и они стали друзьями. И секс — всего лишь маленькое приятное дополнение к прочим преимуществам этого союза.
К тому же он был хорош собой и привлекателен, и она желала его безумно. Ей было уже двадцать четыре, и она устала носиться со своей девственностью как с никому не нужной святыней. Последние два года ей было просто некогда заводить романы. А раньше, в колледже, ее совершенно не привлекали пустые, ограниченные молодые люди, которым ее ум и образованность были совершенно не интересны. Совсем не то, что Джейсон Стеллар. Он нашел ее восхитительной.
Они вышли из ресторана, Джейсон провел пальцами по ее щеке и мягко спросил:
— Поедем ко мне домой на чашку чаю?
Они оба совершенно точно знали, что значит это приглашение.
— Да, — ответила Ники без колебаний.
* * *Они мирно сидели у огня, наслаждаясь коньяком и слушая Элтона Джона. Ники выпила немного лишнего, и ей казалось, что Джейсон тоже пил больше, чем обычно. В какой-то момент Джейсон взял оба бокала, поставил их на столик и посмотрел на Ники с обезоруживающей улыбкой. И она поняла, что сейчас просто умрет, если он ее не поцелует.
— Ты знаешь, в фильмах всегда наступает момент, когда герой снимает с героини очки. — И он картинным жестом протянул руку к ее лицу. — Вот это да! И зачем ты прячешься за этими стеклами? Ты просто прелестна.
Ники почувствовала себя Неловко.
— Ты явно преувеличиваешь.
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
— Но это на самом деле так — такой маленький симпатичный немного вздернутый носик и большие карие глаза. Не говоря уже о миленьком ротике.
— Миленьком? — возмутилась она.
Тут Джейсон поцеловал этот миленький ротик, и Ники вздрогнула. Ей показалось, что губы ее целую вечность ждали его горячего, сладкого, такого желанного поцелуя.
Он притянул ее к себе на колени. Это было просто божественное чувство неги. Его исполненные желания губы словно творили чудеса — кровь потоком огня заструилась по ее венам. И не думая больше ни о чем, она ответила на его поцелуй, проникая языком в его рот и с наслаждением ловя его стон.
— Какая ты маленькая. — И он надежно прижал ее к своей груди.
— Просто худая. — Едва дыша, она попыталась засмеяться, вдохнула волнующий аромат его тела и почувствовала, что у нее кружится голова.
— Прикуси язык, женщина. — Он нежно укусил ее шею. — Ты просто совершенство. — И он расстегнул верхнюю пуговицу ее платья. — Какого ты роста?
— Чуть меньше ста шестидесяти.
— Кажешься еще меньше.
— Это потому, что худая.
— Как хороша! — прорычал он, проводя ладонью по ее груди.
Когда эта великолепная рука стала гладить ее ногу, Ники начала задыхаться. И хотя его пальцы остановились всего лишь чуть выше колена, они будили в самой глубине ее тела горячие волны возбуждения, лишали ее рассудка и несли болезненное чувство неудовлетворения.
— Как мне нравится твое хрупкое тело, — пробормотал он. — Я привык иметь дело с высокими длинноногими моделями.
Она напряглась, и он, улыбнувшись, слегка отстранился:
— В сугубо деловом смысле, разумеется.
— Я так и поняла. — Ники открыто взглянула в его глаза.
Казалось, он почувствовал ее сомнения и начал покрывать поцелуями ее лицо.
— Ники, дорогая, я так хочу тебя. Давай сделаем эту ночь незабываемой.
И Ники забыла обо всем.
В камине улеглись языки пламени, и в наступившей полутьме Джейсон лихорадочно срывал с нее одежду, роняя пуговицы на пол.
— Какая жалость, — пробормотал он, лаская ее бедра. Наконец он высвободил ее из платья и, пожирая глазами, прошептал: — Нет, никакой жалости! Я куплю тебе новое платье. Нет, черт побери, десяток новых платьев!
— Молчи… поцелуй меня. — Она прерывисто задышала и, смущенная собственной смелостью, прижалась к нему полуоткрытыми губами и добралась до пуговиц на его рубашке. Пока он наслаждался ее губами, она скользила пальцами по его мускулистой груди, покрытой тугими короткими завитками волос. — Ты такой красивый. — Она с благоговением прильнула губами к ложбинке на его груди.
— И ты… — пробормотал он, приникая к ее груди и нежно вбирая в рот сосок.
Она вскрикнула и инстинктивно выгнулась, впервые переживая столь сладостное чувство.
Джейсон лишь улыбнулся, и его руки проникли под тонкую ткань трусиков, крепко прижимая ее к себе за ягодицы. Ники вздрогнула от его откровенных прикосновений и почувствовала, как мурашки побежали по всему телу. Его властные руки приподняли ее, и она почувствовала, как напрягается его плоть, пока он настойчиво продолжал ласкать ее грудь. Ники сходила с ума, задыхалась, судорожно запустив пальцы в его шелковистые волосы. Она никогда не думала, что может существовать такое наслаждение, что можно испытывать настолько горячее желание. Она вновь задрожала в его руках, шепнула: «Да, еще» — и тут же была вознаграждена: его нетерпеливые руки сорвали с нее остатки одежды. Она почувствовала себя в его власти и наслаждалась этим чувством. Мысль о том, что она сейчас отдаст ему часть себя, радовала ее.