Джет из Джетевена
– Послушай, – Иллари притянул юношу к себе и попытался придать своему голосу такую же детскую серьезность, – а если я не скажу никому? Ну? если это будет наша с тобой тайна? Пойдешь со мной?
– Да, господин, – ответил джет без колебаний.
Глава 2
Когда джет, чистенько отмытый и одетый во все новое, предстал перед Иллари, дабы принести ему вассальную клятву, сказать, сколько же ему лет, стало еще затруднительней. Слишком уж взрослое достоинство появилось в его походке. Но взглянув на нежную кожу на висках джета, Иллари решил, что первое впечатление было правильным: пятнадцать, от силы шестнадцать.
Юный джет оказался очень и очень недурен собой. Тонкие черты лица пребывали в спокойной гармонии. Кожа отливала ровным, нежным золотом, как речной песок на рассвете. Великолепные черные волосы то отблескивали вороново-синим, то наполнялись медовыми рыжими вспышками. Из этих волос джет соорудил себе замечательную челку, затенявшую взгляд.
– Думаешь, это тебе поможет? – усмехнулся Иллари при виде челки.
– Думаю, да, – серьезно ответил джет, – Все будут смотреть на челку, а в глаза – никто. Люди редко так наблюдательны, как вы, господин. Обычно человек невнимателен к себе подобным. Большинство людей не помнит, какого цвета глаза у лучшего друга, и под страхом смерти не вспомнит.
– Вообще-то да, – признал Иллари, – но слуг это не касается. Слуги – народ любопытный.
– У меня есть испытанный способ отваживать любопытных, господин.
– И какой же? – заинтересовался Иллари.
– А я не жду, когда меня начнут расспрашивать, кто я и откуда. Я говорю о себе сам. Сразу. Очень много. Очень долго. Очень скучно. С очень нудными подробностями. Это быстро надоедает, и меня оставляют в покое.
– В этом что-то есть, – согласился Иллари. – Ладно. Можешь идти.
Выпроводив джета, Иллари призадумался. Так-таки ничего не умеет мальчик? Не сказал бы. Любопытных он умеет отваживать мастерски. Интересно, какими талантами он еще обладает?
Что джет умеет драться, выяснилось на завтра же. Иллари проснулся от дикого гвалта под окном своей спальни. Морщась спросонья, Иллари завернулся в простыню и выглянул в окно. Под окном каталось нечто. Из него во все стороны торчали руки и ноги, оно вопило и пыхтело. Ударившись о стену, нечто раскатилось на составляющие. Состояло оно из шестерых слуг и джета. Слуги подбадривали себя воплями. Джет дрался молча, чуть склонив голову набок. Двигался он необыкновенно быстро, не давая никому зайти себе за спину. Удары его худых рук были точны и, судя по всему, крайне результативны. На скуле джета красовалась единственная ссадина, зато шестеро слуг щеголяли синяками разнообразной формы и размера.
Интересно, долго они еще собираются выяснять отношения? Непохоже, чтобы хоть кто-то собирался перестать. Иллари некоторое время понаблюдал, потом натянул штаны и вышел в сад. Поначалу увлеченные дракой слуги не замечали ничего. Потом кто-то крикнул в панике: «Господин!». Слуги отскочили от джета подальше и принялись приводить себя в благообразный вид. Джет стоял у стены, не опуская кулаков, готовый продолжить в любую секунду.
– Что здесь происходит? – поинтересовался Иллари. Слуги чуть замялись.
– Да мрак его знает, господин! – поспешил ответить Лохар. – Ну, ни с того, ни с сего…
Иллари вопросительно взглянул на джета.
– Мой талисман, – коротко сказал джет. – Пусть отдаст.
– Да не брали мы, – заканючил Лохар, – вот ей-слово, господин, не брали. Да на что нам его паршивый талисман? – для вящей убедительности Лохар сплюнул себе под ноги. – Вот! Придурок он, помяните мое слово, господин. Нет у нас никакого талисмана. Вы ж меня знаете.
Лохара Иллари действительно знал. Не тратя лишних слов, он протянул руку ладонью вверх. Ждать ему пришлось недолго. Лохар, бормоча разнообразные извинения и оправдания, полез куда-то в свои одежды и вытащил оттуда небольшую вещицу, надетую на тонкий шнурок.
При виде талисмана джет напрягся, словно струна – того и гляди, порвется с тихим звоном. Иллари не спеша рассматривал талисман. Он представлял собой плоскую веточку, очищенную от коры и отполированную до блеска – явно не инструментом, а кожей владельца. По розово-смуглой поверхности дерева клубились прожилки, застывая невиданным причудливым узором. Пустячная вещица на первый взгляд, а завораживает. Неудивительно, что Лохар польстился. Шнурок нежный, шелковистый, не поймешь, из чего сплетен, но трогать приятно. И талисман на ощупь будто пальцы ласкает. Иллари поднес его к лицу, чтоб разглядеть попристальней, и сразу ощутил исходящий от него еле уловимый тонкий запах. Острый? Сладкий? Пряный? Невозможно определить. Но вместе с запахом Иллари вдохнул удивительную свежесть и ясность. Разум его и чувства обострились необыкновенно. Упоительное ощущение. Новое. Странное. Иллари вдохнул еще раз и с сожалением оторвался от талисмана. Лицо джета закаменело от еле сдерживаемого желания: вырвать талисман, схватить, унести… Над верхней губой выступил пот, сами губы стянулись в острую линию.
– Держи, – Иллари небрежно подкинул талисман в воздухе и вложил его в судорожно сведенную ладонь джета. Померещился Иллари тихий вздох облегчения сквозь стиснутые губы? Или нет?
– Благодарю, господин, – лицо джета ощутимо расслабилось, на губах снова затрепетала легкая улыбка.
– За спасение жизни не благодарят, – напомнил Иллари.
– Знаю. Это не талисман жизни. Это… ну, словом, другое. Но мне без него и вправду лучше умереть.
Джет надел свой талисман и пригладил волосы.
– Так и береги его. А говорил «ничего не умеешь», – передразнил джета Иллари, глядя вслед поспешно ретировавшимся слугам.
– Да я бы знал, господин, что по-вашему это называется уменьем,
– ответил джет все с той же подкупающей искренностью.
Умел он не только драться. Казалось, он умел решительно все. Обязанности его в доме не были еще определены, и тем не менее без дела он не сидел.
Не раз Иллари вместо ботвы выдергивал из грядки храпящего садовника, когда смуглая спина джета сгибалась над каким-нибудь заморским растением. Садовник в свое оправдание только и мог пробормотать: «У него лучше выходит», – и то было сущей правдой. Колючие кусты не царапали джета, жгучие цветы не обжигали. Ни разу не оборвал он лиловый вьюн, выпалывая сорняки
– а их он прямо таки под землей чуял. Иллари уже не удивлялся тому, что в первый вечер их знакомства джет с такой легкостью удержал его коня. Даже самые дикие кони не лягали его. Охотничьи собаки ластились и виляли не то, что хвостами – всей задницей. Лохар, которому Иллари не поскупился на внушение, затаил на джета злобу и однажды на пари подговорил его зайти к сторожевым змеям. Туда даже смотритель заходил не иначе, как в сапогах по самую глотку, и, едва покормив скользких тварей, выскакивал из змеюшника, как ошпаренный. Завидев джета после его визита в змеюшник, смотритель не переводя духу полдня ругался самыми непотребными словами, и немудрено: одну из змей джет попросту забыл у себя на шее. Жуткое зрелище: мальчишка прибирает двор, а смертоносная тварь, разнежившись в тепле, потягивается, щекочет его хвостом под мышкой, засматривает в глаза, шипит что-то нежное на ухо. Смотритель орал, что если этот пакостник еще хоть раз подойдет к его вотчине, то ноги его, смотрителя, здесь не будет. Под конец он размяк и унизительно канючил, выспрашивая у сопляка его удивительный секрет. Джет щурился и неизменно отвечал с доброжелательной серьезностью: «Уймись, что ты? Какой еще секрет?»
После визита в обитель змей джет пожелал сменить сферу деятельности и пристроился на кухню. Оторваться от его стряпни было положительно не в силах человеческих, и Иллари изгнал его оттуда собственноручно под горестные стенания всей дворни.
– Да пойми ты, – втолковывал он огорченному джету, – что у меня, других дел нет, кроме как жевать день напролет?!
Заживлять раны и заговаривать боль джет тоже умел. Коснется больного места своими тонкими пальцами, прошепчет что-то – и все. Но боль уходила, кровь останавливалась, раны затягивались прямо на глазах. Когда любимую лошадь Иллари доставили после охоты с развороченным брюхом, джет присел рядом, вложил в чудовищную рану жемчужно отливающие внутренности, едва сдув с них пыль, и сдавил вместе края раны. Даже зашивать не стал. Но деньков через десять лошадь бодро ступала по двору, помахивая хвостом. И шрама не осталось. Как-то раз Иллари взял джета с собой к толстому Бахту. Джет его кошку паршивую только на руки взял да погладил разок-другой. Но к следующему визиту кошка была достойна изливаемых на нее похвал.