Те же и скунс–2

– Бля! – сказал Трамвай. – Раздеть-то забыли.
Славик не двигался с места и упорно смотрел в сторону. Остальные трое с хохотом взялись за дело.
Михаил Иванович Шлыгин сидел в десятке шагов на раскладном металлическом стуле. Наверное, он по опыту знал, что сейчас будет, и не хотел пачкаться. Гоша ударил Женю в лицо, и тот отвернулся, облизывая разбитые губы.
Трамвай, помогая ножом, с треском содрал с Жени остатки надетой под свитер тёплой рубашки… И даже подался на шаг назад, присвистнув:
– Во дела, блин!..
Гоша с Ключом немедленно оказались подле него и тоже стали смотреть, и даже Славик покосился узнать, что они там такого увидели. Коронационную татуировку вора в законе?..
Действительная причина, побуждавшая молодого шофёра даже в летнюю жару ходить с длинными рукавами оказалась совершенно не романтичной. Вся грудь и руки у Жени Крылова были испятнаны шрамами ожогов. От неестественной позы сросшаяся кожа натянулась неровными полосами и морщинами.
– Где?.. – только и спросил Славик, чувствуя, как сводит желудок.
– Дружка из бэтээра вытаскивал… – просипел Женя. Гоша хохотнул и стал сворачивать газеты жгутом.
– Керосинчику принести? – деловито спросил Ключ. Гоша отмахнулся:
– Да ну тебя с твоим керосинчиком… Пожара захотел? И так обойдёмся!
– Слышь, мужики! – сказал Славик. – Решили мочить, ну и оформляйте быстрей… А это не хрен!..
– Что? – оскалился Гоша. – Очко на минус пошло? Тоже мне, целка завелась. Иди, поблюй во дворе!
Славик обматерил его и действительно вышел во двор, с грохотом захлопнув за собой железную дверь. Женя молча смотрел, как Гоша всё туже скручивает в руках жгут. А потом – щёлкает импортной зажигалкой…
Плещеевская визитка теперь лежала здесь, у него дома, запрятанная ещё надёжней «ТТ». Славик поспешно выкопал маленький бумажный прямоугольник… Тайничок оказался непотревоженным. А он-то уже решил, будто пулковские здесь побывали и, уличив его в сотрудничестве с «Эгидой»…
Что с такими делает Виталя Базылев, тоже лучше было на ночь глядя не вспоминать.
Нет, о злосчастной визитке они, по счастью, ни сном ни духом. Просто эгидовский начальник допёр сразу, а Базылев – без малого через два месяца… и то скорее всего не сам, только с этого утешение слабое. А коли так…
…Или это Плещеев ему идейку подкинул?!! Не то подослал ухарей на «Ландкрюйзере», чтобы Вячеслав Александрович наделал в штаны и к нему – с полным раскладом?.. «Когда воротимся мы в Портленд, мы судьям кинемся в объятья…»
Славик начал лихорадочно и сумбурно перебирать наводнившие мозг варианты, и тут у него за спиной требовательно и пронзительно заверещал телефон. Он Дико оглянулся… Правду говорят, что неопределённость хуже всего. Однако всё в нём восстало против того, чтобы одним махом превратить её в определённость, когда уже не притворишься, будто всё хорошо. Тело, ещё не забывшее тренировок, сработало моментально – Славик прыгнул к стене и выдернул разъём из розетки.
И долго не мог отдышаться – совсем как на стоянке, когда с пистолетом в руках смотрел вслед отъезжавшему джипу…
В комнате стоял небольшой импортный бар, которым Славик когда-то очень гордился. Он открыл полированную дверцу и вытащил бутылку «Тигоды». На стеклянных полочках лучились гранями нарядные рюмки, но он на них не взглянул даже мельком. Торопясь, раскупорил бутылку и – любите Русь! – выхлебал содержимое прямо из горлышка. Опьянения, к его немалой досаде, почти не последовало…
Это было в первый вечер. Несколько суток назад.
Когда щетина, густо покрывшая лицо, отчётливо закурчавилась под пальцами, он понял, что начал дичать. Алкоголь к тому времени не только самым трагическим образом кончился, но даже и выветрился из мозгов, и сделалось очевидно: навсегда растянуть великое сидение не удастся. Два яйца в холодильнике – и более ни крошки съестного. Месяц или около того можно, говорят, голодать, прихлёбывая из-под крана водичку. Лады, а потом что? Лечь сдохнуть?.. Не, лучше уж сразу…
В квартире по-прежнему был выключен свет и плотно задёрнуты шторы. Наручные часы он давно куда-то закинул, но сквозь сантиметровую щель между кухонными занавесками (не сходились, хоть тресни, уж такие купил) проникал свет из окон дома напротив. Стало быть, вечер, а может, даже самый конец рабочего дня…
Приступ безумной надежды заставил Славика ощупью разыскать телефон, торопливо засунуть вилку в розетку и, сглотнув слюну, поднести к уху беспроводную трубку… Нет, он не то чтобы всерьёз ожидал из неё могильной тишины и ледяного загробного голоса, вещающего: «Ты покойник!» Но всё-таки привычный писк зуммера странным образом обнадёжил его.
Номер с плещеевской визитки так и горел у него в памяти. Он мрачно решил быть мужчиной и стал одну за другой нажимать слабо светившиеся кнопки. Хотя, если честно, – а захомутать бы машину времени – да на вторую попытку… лет этак на двадцать назад… снова маленьким мальчиком, чьи самые горькие горести без следа исчезали при виде купленного мамой мороженого… Эх, мама, мало ты одного такого в детстве драла…
Палец между тем нажал последнюю кнопку.
– Охранное агентство «Эгида-плюс»! – после первого же гудка отозвался невероятно юный девичий голосок. – Здравствуйте!
Славик подумал о том, что ещё может прямо сейчас положить трубку и всё оставить как было. Он сказал:
– Здравствуйте, девушка… Это некто Вершинин вас беспокоит… Вячеслав Александрович… Мне бы, если можно, Сергея Петровича. Мы с ним некоторое время назад договаривались…
Произнося эти слова, Славик сам не ведал, чего ему больше хотелось. Если Плещеев на месте… как знать… вдруг да заново ощутится в ладони «ТТ», нацеленный в паскудные рожи тех четверых, и покажет корму, отчаливая в ночь, здоровенный «Ландкрюйзер»… Не всесильные же они там, в самом-то деле, отбились раз, отобьёмся ещё…
С другой стороны, если Плещеева не окажется, у него, Славика, добавится несколько часов времени для размышления. Чего доброго, и взбредёт в голову путная мысль. Или ситуация сама каким-то образом переменится…
– Одну минуточку! – прекратила его сомнения далёкая барышня. – Вячеслав Александрович, вы слушаете? Сергей Петрович сейчас вам ответит. Не вешайте трубку!