Десятое пророчество

Над дальним концом водоёма поднималось целое облако брызг и тумана. Вода, обрушиваясь с высоты, взбивала белую пену. Я заметил, что из водоёма не вытекало ни речки, ни даже ручья.
Значит, вода уходила куда-то вглубь и, пробежав тайными подземными путями, выходила на поверхность в виде мощного родника неподалеку от вороньего дерева.
Чем дольше я вглядывался в эту прекрасную картину, тем более нарастало ощущение дежа-вю. Все эти звуки, краски, само это место казались мне поразительно знакомыми. Я уже был здесь. Но когда?
Я обошёл всё. Я спускался к самому водоёму, чтобы зачерпнуть пригоршню и выпить кристально чистой и холодной воды. Я стоял у каждого из водопадов, чтобы меня обдало брызгами, карабкался по валунам, чтобы прикоснуться рукой к деревьям.
Мне хотелось прочувствовать «особый мир этого места, целиком погрузиться в него. Наконец, я растянулся на плоском выступе скалы футах в двадцати над водоёмом и, закрыв глаза, подставил лицо осеннему солнцу, уже начинавшему клониться к закату.
И в этот момент меня охватило ещё одно знакомое ощущение, которого я не испытывал вот уже несколько месяцев и оттого почти забыл, но сейчас тут же узнал: это было, как тёплая волна симпатии и уважения. Я открыл глйза и быстро обернулся, уже точно зная, кого я сейчас увижу.
 
Оглядывая пройденный путь
На скале надо мной, наполовину скрытый тенью от нависавшего выше карниза, стоял Уил, уперев руки в бока и широко улыбаясь.
Я увидел его, как бы, не в фокусе, так что пришлось как следует поморгать и сосредоточиться, но, в конце концов, черты его лица обрели отчётливость.
— Я знал, что ты придёшь. — Он ловко спустился со своей скалы ко мне вниз. — Я ждал тебя.
Я ошарашенно уставился на него. Уил крепко обнял меня; его лицо и руки словно бы слегка светились, но, в остальном, он выглядел вполне нормально.
— Ты… здесь… но, как..? — заикаясь, пробормотал я. — Что произошло тогда, в Перу, когда ты исчез? Где ты был?
Он жестом пригласил меня сесть на камень напротив него.
— Я всё тебе расскажу, — сказал он, — но прежде, мне нужно знать всё о тебе. Что привело тебя в эту долину?
Я подробно поведал ему об исчезновении Чарлин, об оставленном ею плане, о встрече с Дэвидом. Уил попросил уточнить, что именно сказал индеец, и я рассказал всё, что сумел вспомнить.
Уил наклонился ко мне:
— Значит, он сказал тебе, что Десятое откровение касается понимания духовного возрождения человечества в свете иного измерения? А также познания истинной природы интуитивных проявлений?
— Да, — подтвердил я. — Это действительно так? Он задумался на мгновение, потом спросил:
— А что ты испытал, начиная с того момента, как вошёл в долину?
— У меня тут же начались видения, — принялся объяснять я. — Некоторые из них относились к прошлому, но потом мне несколько раз пригрезилось это место. Я видел всё: скалы, водопады, даже то, что кто-то ждёт меня здесь, хотя, я и не знал, что речь идёт о тебе.
— Где ты находился в этой картине?
— Я как будто поднимался по холму и видел её.
— Значит, это было видение твоего потенциального будущего.
Я наморщил лоб:
— Я что-то не понял.
— Первая часть Десятого откровения, по словам Дэвида, касается более полного понимания наших интуитивных проявлений.
В первых девяти Откровениях человек ощущает такие проявления, как нечто мимолётное, как оклик «внутреннего голоса». Но, по мере того, как мы ближе знакомимся с этим явлением, нам удаётся яснее представить себе природу этих окликов.
Вспомни, как было в Перу. Твоя интуиция проявлялась в виде картин того, что должно было случиться, образов тебя самого и других людей, находящихся в определённом месте и делающих определённые вещи. Так она вела тебя. Ведь, именно так ты оказался в Селестине, верно?
И здесь, в долине, всё время происходит то же самое, — продолжал Уил. — Ты воспринял мысленный образ потенциального события — твоего прихода к этим водопадам и встречи с кем-то — и сумел реализовать его: ты нашёл это место и встретил меня.
Если бы ты просто игнорировал этот образ или не поверил в то, что тебе удастся отыскать водопады, твоя жизнь так и оставалась бы не слишком-то интересной. Но ты принял образ всерьёз, ты удержал его.
— Дэвид говорил что-то насчёт того, что нужно учиться «удерживать» или «поддерживать» интуицию, — сказал я.
Уил кивнул.
— А другие образы? — спросил я. — Те сцены из прошлого, что они означают? И эти животные… В Десятом откровении говорится что-нибудь обо всём этом? Ты-то сам видел Манускрипт?
Движением руки Уил, словно бы, отмёл мои вопросы.
— Прежде, я расскажу тебе о моём пребывании в ином измерении, которое я называю Афтерлайф. [3]
Тогда, в Перу, мне удалось удержаться на высоком энергетическом уровне даже тогда, когда все вы испугались и утратили его. И я оказался в невероятном мире красоты и чётких форм.
Я находился там же, где и прежде, но всё изменилось. Трудно найти слова, чтобы описать это: мир был светел и прекрасен до того, что я преисполнился благоговения, граничащего со страхом.
Долгое время я просто бродил по этому немыслимому миру, причём уровень моей вибрации даже повысился. И тут я сделал потрясающее открытие: я мог оказаться в любой точке Земли — достаточно было просто представить себе какое-то место.
Я побывал везде, где только мог вообразить, пытаясь разыскать тебя, Джулию и остальных, но так и не нашёл никого из вас.
В конце концов, — продолжал он, — я почувствовал, что обладаю ещё одной способностью. Освободив свой мозг от каких бы то ни было зрительных образов, я смог покидать нашу планету и переноситься в мир чистых идей.
А потом я смог сам создавать всё что угодно — стоило только представить себе это. Силой воображения я творил океаны и горы, сцены с участием людей, ведущих себя в соответствии с моими желаниями, — одним словом, всё, что бы мне ни захотелось увидеть.
И всё это, до последней детали, было не менее реально, чем то, что действительно существует на Земле.
Однако, в конце концов, я отдал себе отчёт, что подобное произвольное творение мира не приносит мне внутреннего удовлетворения.
Я вернулся домой и крепко задумался — чего же я, всё-таки, хочу? К тому времени, я уже достиг довольно высокого уровня — например, мог обходиться без еды и сна.
В итоге, открывшиеся передо мною новые возможности породили во мне определенную эйфорию. Я понял, что забыл о том захватывающем ощущении, которое переживаешь, эволюционируя и сталкиваясь с совпадениями.
Я полагал, что по-прежнему, так сказать, подключён к Божественной энергии, а на самом деле, увлёкшись возможностью распоряжаться вещами по своей воле, потерял свою тропу.
На этом уровне вибрации, очень легко сойти с пути, потому что так легко становится творить и разрушать одним лишь усилием воли.
— А что потом? — спросил я.
— Я сосредоточился на том, что внутри меня, пытаясь достигнуть более высокого уровня контакта с Божественной энергией, — точно так же, как мы обычно делали это.
Вот и всё: уровень моей вибрации повысился, и я вновь открылся для «окликов внутреннего голоса». И тогда я мысленно увидел тебя.
— Что я делал?
— Не могу сказать точно: картина была не слишком чёткой. Но, сосредоточившись на удержании интуитивных ощущений, я начал перемещаться в какую-то новую часть послежизненного измерения, где мог видеть души — точнее, сонмы душ. Но пока ещё я не мог говорить с ними; поэтому, лишь едва-едва улавливал их мысли и знания.
— Они показали тебе Десятое откровение? — в сильнейшем волнении спросил я.
Он сглотнул и посмотрел на меня так, словно держал в руках бомбу и собирался взорвать её.
— Нет. Никто никогда не писал Десятого откровения.
— Что?! Так оно не является частью Манускрипта?
— Нет.
— А оно вообще существует?