Медовый месяц с похитителем

Но не успела она сделать шаг, как рука Джейка опустилась в карман куртки.
Предчувствуя, что сейчас произойдет, Эмбер вздрогнула и замерла.
Джейк извлек из кармана нечто блестящее и сверкающее в свете церковных огней. Этот блеск был таким же холодным, как и огонь, горевший в его глазах.
– А вот и доказательство! – С этими словами он швырнул сверкающий предмет, который покатился по каменному полу церкви и остановился у ее ног.
Ни у кого не оставалось сомнений, что это был за предмет. Ропот пробежал по рядам собравшихся.
Не говоря больше ни слова, Джейк повернулся и пошел к выходу. Его никто не останавливал. Он сыграл свою роль в этом спектакле, и теперь все взгляды устремились на Саймона, который наблюдал за происходящим с выпученными глазами. Звук хлопнувшей двери привел оскорбленного жениха в чувство.
– Эмбер?! – Лицо Саймона, казалось, выражало высшее потрясение. На мгновение Эмбер почудилось, что она видит его впервые: бледное, юное, пустое лицо… Драма, разыгравшаяся перед алтарем, никак ему не соответствовала. Я полагаю, нам следует объясниться, – неуверенно произнес он. – Что происходит? Как твое кольцо попало к Джейку? Я думал… Ты говорила…
Саймон подошел к ней, и тут она окончательно убедилась, что его лицо на самом деле не выражает страдания – Саймон был лишь сконфужен, оказавшись в центре скандала. В это мгновение Эмбер поняла, что не все потеряно, можно все исправить, стоит только свалить вину на Джейка, сказать, что он пьян, и продолжать церемонию венчания.
Что бы она ни сказала, Саймон ей поверит. Даже потерю обручального кольца она сумеет объяснить, потому что он захочет ей поверить. Каковы бы ни были его сомнения, больше всего он страшится скандала на людях…
Она могла бы его обмануть, а тетя Белла поддержала бы ее, скандал бы замяли, и Джейк Фаррелл окончательно лишился бы дедушкиного наследства. Дней десять в округе посудачили бы, а потом – все забыли.
Ей следовало солгать, Саймон хотел именно лжи. Кровь стучала в висках, пересохшие губы будто потрескались, когда она наконец открыла рот.
– То, что сказала Сандра… это неправда. Мы с ним встречались, но он на меня не нападал. – Ее голос был еле слышен. – Прости меня, Саймон, я не могу выйти за тебя. Я, пожалуй, пойду домой.
Церковь наполнилась приглушенным гулом, а на лице Саймона Эмбер увидела лишь удивление.
Даже теперь, три дня спустя, перед ее мысленным взором возникало удивленное лицо Саймона, когда она сходила по трапу с небольшого местного самолета, курсировавшего Между Джакартой и островом Бали. Они должны были прибыть сюда вместе…
Эмбер продолжала сомневаться, правильно ли она поступила, прилетев одна туда, где собиралась провести медовый месяц вместе с мужем. Но ей так хотелось уехать куда-нибудь с глаз долой разгневанной тетушки!.. Ей хотелось скрыться от позора, из-за которого она сидела в своей комнате, точно преступник в тюремной камере; она боялась даже спуститься вниз, чтобы поговорить по телефону…
Когда Эмбер вспомнила, что в дорожной сумке лежат авиабилеты, ей показалось, что Бог услышал ее молитвы. Она заново уложила багаж, оставив вечерние платья и те вещи, которые подарил ей Саймон. Затем спустилась вниз и перед тем, как сообщить дяде и тете о своем решении, вызвала такси.
Они не пытались скрыть удовлетворения по поводу ее отъезда, однако дядя все-таки поинтересовался, достаточно ли у нее средств для путешествия. А тетя холодно заметила:
– Когда ты вернешься, то, несомненно, будешь как-то обустраиваться. Ты ведь не можешь рассчитывать продолжать жить под нашей крышей. Я прикажу собрать все твои вещи, и на этом наше общение будет закончено. Поведение твоей матери уже замарало честь нашей Фамилии, ты, вероятно, собираешься следовать ее примеру.
Слова тети ранили Эмбер, но она не проронила ни слова. Что тут скажешь?
От правды никуда не денешься. Эмбер и так ненавидела себя, поэтому слова тети не играли уже никакой роли. Разрушив свою жизнь, она, точно раненый зверь, мечтала лишь о том, чтобы сгинуть, спрятаться от людских глаз.
В аэропорту она сдала багаж и решила сделать то, что после несостоявшегося венчания все время откладывала. Она обязана написать Саймону и все объяснить… Но слова не шли на ум. Что написать, чтобы ему стало легче, а не наоборот? Как со всей искренностью обратиться к человеку, который стал чужим?
В конце концов она написала Саймону, что просит у него прощения, и сообщила, что во всем виновата только она одна, а вовсе не Джейк. Запечатав конверт и наклеив марку, Эмбер опустила письмо в почтовый ящик.
Затем отправилась на посадку, оставив позади прошлую жизнь.
Теперь, когда Эмбер спускалась по трапу, на душе у нее полегчало. Она попала в иной мир, где никто не знает о ее падении. Сам воздух здесь был другим: более густым, тяжелым, насыщенным сладким ароматом гвоздики. Стояла такая жара, что казалось, будто пальмы дрожат в раскаленном воздухе.
Ручная кладь буквально обрывала руки, когда Эмбер тащилась по пыльному бетонному покрытию к аэровокзалу, внутри которого запах пряностей усилился настолько, что она едва не упала в обморок.
Во время прохождения паспортного контроля она забыла, что на ее новом документе стоит фамилия «Фаррелл», и отвечала на вопросы невпопад. Это обстоятельство напомнило ей о том, что случилось и что еще предстоит, и Эмбер ощутила горечь раскаяния. Но вот наконец она выбралась из духоты помещения и вступила в живой мир голосов и ярких красок.
Бессонница нескольких ночей истощила душевные силы Эмбер, а многочасовой перелет и отсутствие опыта путешествия в одиночку и вовсе доконали ее.
Когда она остановилась перевести дух, с тем чтобы двигаться дальше, ее окружили водители такси, открытых микроавтобусов и даже извозчики с повозками, запряженными лошадьми. Все предлагали свои услуги. Но лишь только Эмбер остановила выбор на одном из водителей, как с удивлением услышала свое имя:
– Госпожа Эмбер? – Вслед за ней из аэровокзала выбежал низкорослый мужчина. Он ловко подхватил ее багаж. – Вы нет ехать эти люди, – произнес он, поставив чемодан на землю. Повернувшись к собравшейся толпе, маленький человечек махнул рукой – и толпы как не бывало. – Я Пак Кетут. А вы Эмбер… Эшли? – Он запнулся на последнем слове.
Видимо, его послали из гостиницы встретить прибывающую гостью. Эмбер кивнула, и он радостно улыбнулся.
– Я везу вы отель, – заявил Кетут с поклоном. – Все порядок. Извините, я не найти вы аэропорт. Но нет такой имя на пассажир-лист – «Эшли», так правильный? Я ошибка?
– Нет, все правильно. – Человечек был взволнован, и Эмбер решила объяснить ему причину путаницы:
– Билеты были забронированы на фамилию «Фаррелл». – Казалось, он удивился еще больше, и она добавила:
– Это фамилия моего жениха.
Личико Кетуга просияло.
– А! Теперь вы – муж и жена. Эшли девушкино имя, да?
Эмбер собралась было его поправить, но потом решила, что не стоит. Какое это имеет значение? В ее паспорте написано «Фаррелл», и бронь была заказана Саймоном на эту фамилию.
Странно, однако, что в гостинице знали ее девичью фамилию. Впрочем, может, она сама назвала свою фамилию, не подумав.
Кроме того, в данный момент она не стала бы возражать, даже если б ее назвали Наполеоном Бонапартом, – только бы поскорее избавиться от нестерпимой жары и оказаться в прохладной постели… И она последовала за своим спасителем к его транспортному средству, которое представляло собою маленький открытый грузовичок. Машина была рассчитана человек на восемь.
Когда они тронулись, Кетут закурил, и Эмбер уловила тот же аромат гвоздики, который буквально преследовал ее начиная от здания аэровокзала.
– Все заказали, – повторил он, оглядываясь и размахивая рукой с сигаретой между пальцами. – Ваш муж, он сказал, хорошо помогать вы.
– Мой муж? – Эмбер даже привстала, потом вновь села, когда грузовичок на всей скорости угодил в ухабину. – Вы говорили с Сай… я имею в виду – с господином Фарреллом…