Восьмой

 
Джек Ритчи
Восьмой
* * *
Я выжимал около восьмидесяти миль, но на прямой, ровной дороге казалось, что скорость вдвое меньше.
Глаза рыжеволосого паренька, который слушал автомобильный радиоприемник, были блестящими и несколько диковатыми. Когда сводка новостей закончилась, он выключил звук.
— Пока они нашли семь его жертв. — Он вытер рукой уголок рта.
— Я слышал, — кивнул я.
Я снял одну руку с руля и потер затылок, пытаясь ослабить напряжение.
Он посмотрел на меня и хитро улыбнулся:
— Ты из-за чего-то нервничаешь?
Я бросил на него быстрый взгляд.
— Нет. С чего бы мне?
Он продолжал улыбаться.
— Полиция блокировала все дороги на пятьдесят миль вокруг Эдмонта.
— И это я тоже слышал.
Паренек почти хихикал.
— Он слишком хитер для них.
Я взглянул на сумку на молнии, которую он держал на коленях.
— Далеко едешь?
Он пожал плечами.
— Не знаю.
Паренек был немного ниже среднего роста и хрупкого телосложения. Он выглядел лет на семнадцать, но, поскольку у него был детский тип лица, мог быть лет на пять старше.
Он вытер руки о штаны.
— Ты не задумывался, что заставляет его делать это?
Я продолжал смотреть на дорогу.
— Нет.
Он облизнул губы.
— Может быть, им слишком много помыкали. Всю его жизнь кто-нибудь всегда давил на него. Кто-то все время решал за него, что делать и чего не делать. В какой-то момент это давление стало невыносимым.
Паренек пристально смотрел вперед.
— Он взорвался. У каждого есть свой предел. Потом что-то рвется.
Я ослабил ногу на акселераторе. Он посмотрел на меня.
— Почему ты сбавляешь скорость?
— Мало бензина, — сказал я, — бензостанция впереди — первая, которую я вижу за последние сорок миль. Может быть, другая будет еще через сорок.
Я свернул с дороги и остановился на стоянке рядом с тремя бензоколонками. Пожилой мужчина обошел машину и приблизился со стороны водителя.
— Наполните бак, — сказал я, — и проверьте масло.
Паренек рассматривал бензостанцию. Это было небольшое здание, единственная постройка в океане пшеничных полей. Окна были пыльными. Я едва мог различить внутри настенный телефон. Парень покачивал ногой.
— Старик долго копается. Я не люблю ждать.
Он смотрел, как тот поднимает капот, чтобы проверить масло.
— Почему такие старики хотят жить? Ему бы лучше умереть.
Я зажег сигарету.
— Он бы с тобой не согласился.
Парень снова посмотрел на бензостанцию и ухмыльнулся.
— Там есть телефон. Ты не хочешь кому-нибудь позвонить?
Я выпустил струю сигаретного дыма.
— Нет.
Когда старик вернулся, паренек наклонился к окну:
— У вас есть радио, мистер?
— Нет. Я люблю, чтоб было тихо, — покачал головой старик.
— Точная мысль, мистер. Когда все тихо, живешь дольше, — ухмыльнулся парень.
Выехав на дорогу, я снова довел скорость до восьмидесяти. Некоторое время парень молчал, а затем сказал:
— Нужна немалая выдержка, чтобы убить семерых человек. Ты когда-нибудь держал в руках пистолет?
— Я думаю, почти каждому приходилось.
Его вздрагивающие губы обнажали зубы.
— А ты когда-нибудь на кого-то наставлял его?
Я взглянул на него. Его глаза блестели.
— Это здорово — заставлять людей бояться тебя, — сказал он. — Если у тебя в руках оружие, ты уже больше не маленького роста.
— Да, — сказал я. — Ты уже не карлик.
Он слегка покраснел.
— Ты высочайший человек на свете, — сказал я, — до тех пор, пока ни у кого другого нет оружия.
— Чтобы убить, нужны крепкие нервы, — повторил парень. — Многие этого не знают.
— Один из этих убитых был мальчик пяти лет, — сказал я. — У тебя есть что сказать по этому поводу?
Он облизнул губы.
— Это могла быть случайность.
Я покачал головой.
— Никто так не подумает.
В его глазах как будто на мгновение мелькнула неуверенность.
— Почему, ты думаешь, он мог убить ребенка?
Я пожал плечами.
— Трудно сказать. Он убил одного, потом еще и еще. Возможно, с какого-то момента ему стало безразлично, кто они такие. Мужчины, женщины, дети. Все они были одинаковы.
Парень кивнул.
— Может развиться вкус к убийству. Запросто. После нескольких первых уже перестает иметь значение. Ты уже к этому пристрастился.
В течение пяти минут он молчал.
— Они никогда его не поймают. Он слишком хитер для этого.
Я ненадолго оторвал взгляд от дороги.
— Как ты себе это представляешь? Вся страна ищет его. Все знают, как он выглядит.
Парень пожал тощими плечами.
— А может, его это не волнует. Он сделал то, что не мог не сделать. Люди будут знать, что теперь он большой человек.
Мы молча проехали милю, потом паренек повернулся на сиденье.
— Ты слышал его описание по радио?
— Конечно, — сказал я. — Всю прошлую неделю.
Он серьезно посмотрел на меня.
— И ты не побоялся подсадить меня?
— Нет.
Он все еще хитро улыбался.
— У тебя что, железные нервы?
Я покачал головой.
— Нет. Я вполне могу испугаться, если на это есть причина.
Он продолжал смотреть на меня.
— Я вполне подхожу под описание.
— Это точно.
Дорога уходила вперед, и по обе стороны не было ничего, кроме гладкой равнины. Паренек хихикнул.
— Я выгляжу точь-в-точь как убийца. Все пугались меня. Мне это нравится.
— Я надеюсь, ты развлекался.
— За два последних дня полицейские трижды забирали меня на этой дороге. У меня такая же известность, как и у убийцы.
— Я знаю, — сказал я. — И я думаю, что ты получишь еще большую известность. Я предполагал, что найду тебя на этой дороге где-нибудь.
Я сбавил скорость.
— А как насчет меня? Подхожу ли я под описание?
Парень полупрезрительно усмехнулся.
— Нет. У тебя каштановые волосы. Он рыжий. Как я.
Я улыбнулся.
— Но я мог их перекрасить.
Глаза у парня расширились, когда он понял, что должно было случиться.
Он будет восьмым.