Красавец с обложки журнала

Я оставила лампу включенной и уставилась на часы. В таком положении я пролежала до двух часов ночи, думая только о том, в какую дурацкую ситуацию я попала, причем по собственной вине. Мне никогда и в голову не пришло бы, что в тридцать один год моя жизнь станет более бессмысленной, чем она была в двадцать один. Самое неприятное заключалось в том, что виновата в этом была я сама.
Когда мне стало совсем плохо, зазвенел будильник. Энджел спрыгнула с кровати и забилась в угол. Выключив звонок (кстати, более громкого будильника в жизни не слышала), я слезла с постели и подошла к окну. Интересно узнать, как выглядит мир в половине пятого утра.
Природа еще спала. Деревья замерли. Не шевелился ни один листок. На стоявших на поляне «вольво» и пикапе блестели капельки росы. Мне казалось, будто я одна в целом мире. Правда, потом я увидела Сэма, который что-то делал на своей кухне. Да, ради такого мужчины можно проснуться пораньше.
Затем я вспомнила, почему опоздала в то утро на работу…
Решив не думать об этом, я пошла умываться и одеваться. Раз уж мы собрались ехать на ферму, надо одеться так, будто собираюсь кататься на лошади: красные кожаные ботинки, юбка в шотландскую клетку, которая доходила до колен, серый шелковый свитер и красная куртка. Стянула волосы на затылке в узел и вставила в уши простенькие сережки. Свой костюм я завершила, повесив на шею длинную золотую цепочку с незамысловатой подвеской. Скромненько, но со вкусом.
В больнице было довольно холодно, поэтому я надела на Энджел желтый свитер и такого же цвета бант. После этого повела ее на прогулку. Мы бродили вокруг здания больницы. Было еще темно, но вокруг раздавались какие-то странные шорохи и треск. По всей видимости, лесные твари уже проснулись и были очень недовольны нашим появлением. Я стала уговаривать Энджел поторопиться, но в этом не было необходимости: она тоже ужасно боялась. Схватив собачку в охапку, я понесла ее домой. А затем взяла свой рюкзак и, увидев, что уже половина шестого, спустилась вниз по лестнице. Там меня ждал Сэм.
Он сидел за столом, на котором был все такой же жуткий беспорядок, и читал газету.
— Доброе утро. Как спалось?
— Замечательно, — соврала я. — Здесь так тихо.
— Так оно и есть. Разве это не прекрасно? Как поживает твоя голова?
— Нормально.
— Хорошо. — Он, судя по всему, наконец-то понял, что я уже одета. По крайней мере, он внимательно осмотрел меня с ног до головы. — Вот, значит, что ты решила надеть…
В каком смысле. Что он хочет этим сказать?
— Ты говорил, что мне понадобятся ботинки.
Сэм посмотрел на мою обувь и провел языком по внутренней части щеки.
— Говорил. Хочешь кофе?
— Можно.
Он встал и налил полную кружку кофе. Сегодня на Сэме были надеты футболка и старые потертые джинсы.
— Сливок у меня нет. Но есть сахар.
Я не хотела показаться слишком требовательной, отрицательно покачала головой и взяла кружку.
— Пошли, партнер. — Он натянул на себя кожаную куртку и поднял с пола здоровую кожаную сумку.
Партнер? Мы шагали по гравию, шелестевшему под тяжестью наших ног, к пикапу Сэма. Когда мы подошли к машине, он забросил сумку на заднее сиденье. Рядом с местом водителя он положил большой металлический ящик.
— Ты хранишь здесь припасы?
Сэм кивнул.
— А еще инструменты, гаечные ключи и ремни на случай, если придется успокаивать разбушевавшееся животное.
Я и не знала, что его работа требует применения физической силы.
— Ты когда-нибудь получал травмы?
— Несколько раз меня лягнули и укусили. — Он улыбнулся и открыл мне дверцу. — Только виной этому были женщины, а не мои пациенты.
Я ухмыльнулась и вспомнила Вэл Джессум. Мне показалось, что эта женщина вполне может и взбрыкнуть.
Ферма Бренигара выглядела великолепно. Меня поразило разнообразие пейзажа: здесь можно было увидеть все, от вспаханных полей до огромных деревьев и красных сараев.
— Бренигары разводят коров? — спросила я.
— Да, — подтвердил он. — Но в своей статье тебе лучше использовать слово «скот».
Мы поехали по грязной, разбитой дороге. Машину так сильно трясло, что я несколько раз ударилась головой о потолок. Когда мы наконец остановились, я поняла, что сама не смогу выбраться наружу.
— Сейчас выйду и помогу тебе, — кивнул мне Сэм.
Я вытащила из рюкзака записную книжку и фотоаппарат. Сэм открыл дверь и протянул мне руку. Мое сердце бешено забилось. Я обняла его за плечи, и он вытащил меня. Когда я оказалась на земле, то поняла, что стою по колено в грязи.
— Извини, — сказал Сэм.
— Ничего страшного, — пробормотала я, пожалев свои несчастные ботинки.
С отвратительным чавкающим звуком я вытащила одну ногу из грязи. Но, попытавшись сделать шаг, я поняла, что снова провалилась в густую жижу.
Сэм вытащил из машины свою сумку и направился в сторону ворот фермы. По дороге он с кем-то поздоровался. Я с трудом передвигала ноги, стараясь не отставать от него, и рассматривала пасшихся на другой стороне дороги коров (то есть скот). Они были намного больше тех, которых я видела в зоопарке.
Эд Бренигар, оказавшийся худым мужчиной с красноватой кожей, открыл нам ворота. Он пожал Сэму руку.
— Эд, это Кензи Мэнсфилд. Она пишет обо мне статью. Ты не против, если она поприсутствует?
Конечно, нет, док, ты становишься знаменитостью. Хэтти не пошла сегодня утром в церковь, чтобы успеть купить журнал, на обложке которого твоя фотография.
Сэм выглядел смущенным.
— Не перехваливай меня, Эд, а то я могу поднять цену за свою работу.
Он медленно пошел к коровам.
— Симптомы проявляются только у этих?
— Да.
Сэм подошел к одной из них, я последовала за ним. Мне показалось, будто она понимает, что я принадлежу к совсем другому миру. От нее пахло навозом, к тому же все она была в грязи.
Когда я подошла близко, корова угрожающе замычала.
— Она не кажется больной, — заметила я, вытаскивая фотоаппарат.
Просто случай не очень запущенный, — ответил Сэм, а затем растянул огромные веки животного. — Видишь, глаз раздражен. Это похоже на человеческий конъюнктивит. Я судорожно сглотнула. Вид коровьего глаза оказался не самым приятным зрелищем. Но мне удалось сделать снимок. Сэм достал огромный тюбик из своей сумки и стал размазывать его содержимое вокруг глаза животного. Закончив, он направился к следующей корове. Остальные, видимо, решили, что мы собираемся их кормить, и столпились вокруг. Одна из них легонько толкнула меня сзади. От испуга я повернулась и помчалась прочь, но она побежала за мной бодрой рысью. Я пронзительно закричала и понеслась в сторону ворот. Внезапно сзади раздался дружный рев. Обернувшись, я, к своему ужасу, заметила, что все остальные коровы присоединились к моей преследовательнице и гонятся за мной.
— Кензи, не беги! — закричал Сэм. — Стой на месте!
Я замедлила скорость, а затем и вовсе остановилась и закрыла глаза. Коровы обступили меня и стали толкать со всех сторон. И не закричишь: что-то сдавливало мою шею. Открыв глаза, я увидела, что какая-то громадная скотина жует мою золотую цепочку. Она сделала глотательное движение, и мне пришлось прижаться лицом к ее морде. Я увидела ее огромные зубы и ощутила тепло ее дыхания. Господи, да она проглотит меня!
Внезапно я почувствовала резкий рывок. Сэм оттащил меня от коровы. Моя цепочка была испачкана коровьей слюной. Сама корова убежала, и остальное стадо последовало за ней.
— Мне та-ак стыдно! — зарыдала я.
— Все нормально, — со вздохом сказал Сэм, протирая цепочку платком. — Ты в порядке?
Я кивнула.
К нам подбежал Эд Бренигар.
— С вами все в порядке?
— Да, — ответил Сэм.
— Это из-за красной куртки, — объяснил Эд. — Красный цвет действует на скот возбуждающе.
Интересно, почему они сказали мне об этом только сейчас? — мысленно спросила я.
— Эд, я провожу мисс Мэнсфилд до пикапа. Ты не мог бы снова согнать стадо?