Matador

Мальчику стало страшно. Это не был бодрящий, искрящийся страх перед схваткой, не глупый и оттого немного смешной и стыдный страх перед темнотой и не призрачная боязнь неизвестности… Это был парализующий липкий ужас, словно он взглянул в зеркало и увидел там отражение не двенадцатилетнего мальчика, а безобразного дряхлого старика.
Чтобы сбросить наваждение, Рафи поднялся и принялся вышагивать по сарайчику взад и вперед, приводя в порядок мысли. Что он мог сделать? Ответ был простым — уходить отсюда. Прямо сейчас, не медля ни минуты. Но уходить придется в неизвестность. Не имея ни денег, ни даже еды на первое время… Далеко ли он сможет уйти? Даже если дядя не бросится его искать — жаль терять бесплатного работника, когда на носу сбор урожая, — едва ли он сможет дойти до ближайшего города. Просто не хватит сил. О том, чтобы попрошайничать, не могло быть и речи. Как он будет вспоминать об этом, когда станет известным матадором? Подрядиться к кому-нибудь в подмастерья, чтобы заработать денег на поиски Мигеля или на обучение в школе матадоров, которая, как он слышал, появилась в столице? Он умеет многое и сможет быстро научиться всему… Работать ему не привыкать. Но захочет ли кто-нибудь брать на работу незнакомого мальчика, сбежавшего из дома? И сколько месяцев, а то и лет придется провести на одном месте, чтобы заработать достаточно денег? За это время Мигель уйдет на другой конец света… Да и захочет ли он взять его с собой? Ведь один раз он уже отказал. С чего бы ему менять свое решение?
Мысли мальчика лихорадочно метались, перескакивая с одного на другое. И как только находился ответ на один вопрос, тут же вставал десяток-другой вопросов, на которые тоже нужно было отвечать. Рафи почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Все напрасно,.. Решимость хороша, когда есть хоть какой-то выход. А когда его нет, можно со всей отпущенной тебе решимостью биться головой о каменную стену. Толку не будет никакого.
Он упал на подстилку лицом вниз и замер. Нет, пока он ничего не может сделать. Это совершенно ясно. Остается только ждать и надеяться, что это ожидание к чему-нибудь приведет. Но если собираешься ждать, нужно хотя бы знать, чего ты ждешь. Иначе запросто можешь не заметить знак, посланный судьбой. Значит, и это не выход. Любая остановка в пути — это шаг назад.
Что же остается? Неужели ничего?.. Рафи вдруг понял, что и до встречи с бывшим матадором у него не было никакого четкого плана. Он просто играл в интересную игру. У него была мечта, с которой легче переносились невзгоды, обычно выпадающие на долю тех, кто одинок и беззащитен. Но он не задумывался всерьез о том, как сможет достичь своей цели. Одинокие тренировки в роще — это хорошо. Но к чему они могли привести? Все равно арена оставалась невообразимо далекой для него. И каждый новый день, каждый новый взмах рубашки-мулеты не приближали к ней ни на волос. Всего лишь игра маленького мальчика. В такие же игры играли его сверстники. Кто-то был капитаном фрегата, кто-то — знаменитым полководцем… Чего стоили эти игры? Пройдет десяток-другой лет, и «капитан» будет выделывать шкуры и радоваться каждому удачному заказу, так ни разу и не увидев моря, а «полководец» будет подковывать лошадей и чинить телеги, и под началом у него будут два бестолковых подмастерья, а не закаленные в боях и походах гвардейские полки.
То же должно было произойти с Рафи. Его мечта должна была закончиться вместе с детством. К этому все шло. Только сейчас он понял это. Но встреча с Мигелем превратила увлекательную игру в нечто более серьезное. Теперь это была не пустая забава И размахивание рубашкой на залитой солнцем поляне больше не казалось мальчику необычайно важным и нужным делом. Он даже усмехнулся в темноте, вспомнив свои тренировки, ведущие в никуда. Как он был наивен! Если бы он относился к своей мечте хоть чуточку серьезнее, то не жил бы в вымышленном мире, где кусты, окружающие поляну, становятся трибунами, полными зрителей, шелест крон — бурными аплодисментами, а оборванный худой мальчик — самым известным матадором Испании.
Он был вырезанным из бумаги матадором. Вот что имел в виду Мигель, когда говорил о том, как важно принять настоящее решение. Наверное, потому он и не взял его с собой. Он знал, видел, что это всего лишь мальчишеские игры. Рафи ударил кулаком в стену. Вот в чем дело. Если бы он это осознал раньше, сейчас был бы учеником матадора. Настоящим учеником. А не бумажным героем с деревянной шпагой.
И в тот миг, когда он с беспощадной ясностью понял, что игра отличается от жизни не столько серьезностью происходящего, сколько серьезностью намерения повлиять на это происходящее, детство мальчика по имени Рафи кончилось.