Чужая жена

Ронни едва удержалась от искреннего ответа.
– Послушайте, мы сейчас говорим о вас, а не обо мне. Вы-то сами женились по любви?
– Конечно. – Он улыбнулся, и Ронни, увидев его морщинки, не могла не улыбнуться в ответ. Этот человек, подумала она, обладает даром успокаивать других. Во всяком случае, ему удается успокаивать ее. – Я был тогда здорово влюблен. Мне только что исполнился двадцать один год, я учился на предпоследнем курсе колледжа. Мы вместе учились. И были без ума друг от друга. Она забеременела, и мы поженились. Но брак не удался.
– И долго вы прожили вместе?
– Двенадцать лет. На пятый год все было уже кончено, но мы оставались вместе ради ребенка.
– Так у вас есть ребенок?
Ронни не смогла бы сказать, почему этот факт так ее удивил. Вполне естественно предположить, что у человека в тридцать семь лет есть ребенок. У Марсдена, например, двое.
– Вы его видели, – ответил Куинлан, не понимая ее удивления. – Помните Марка?
– Ах вот как… – Теперь Ронни открылся смысл перепалки между Куинланом и Марком. – Я не догадалась, что это ваш сын. Сколько же ему лет?
– Скоро будет семнадцать. А он полагает, наверное, что ему все тридцать, – мрачно добавил Куинлан.
– Он живет с вами?
У Ронни сложилось впечатление, что Марк постоянно живет здесь, с миссис Макгир. Может, и Куинлан живет здесь же?
Но Куинлан отрицательно покачал головой.
– Постоянно – нет. Приезжает на Рождество, проводит тут лето, наезжает на выходные примерно раз в три недели. По-разному бывает. Он знает, что я всегда к его услугам.
– Значит, вы живете с мамой?
– Ну как вам сказать… Я часто приезжаю сюда, навещаю Марка. У него напряженные отношения с матерью, и я не люблю оставлять его одного у себя в квартире. Надо полагать, живу я в городе, потому что большинство моих вещей там. Но я ведь несколько месяцев в году провожу в разъездах. Ничего не поделаешь, издержки профессии.
– Давно вы занимаетесь этим делом?
Ронни внезапно захотелось узнать, как люди становятся политическими консультантами. В колледже такую специальность приобрести нельзя.
А Куинлан наверняка известен в своей области, раз Кристин Гвен сразу его узнала. Куинлан насмешливо прищурился.
– Хотите выяснить, насколько я опытен? Уверяю вас, я высоко котируюсь. Я консультирую политические кампании со студенческих лет.
Не то чтобы Ронни вдруг усомнилась в его правдивости, но одно обстоятельство ее смущало. Политические консультанты – большие шишки, они получают заоблачные гонорары, в год нередко зарабатывают шестизначные суммы. А Куинлан явно цепляется за эту работу, а значит, нуждается в деньгах.
Ей хотелось продолжить допрос, но тут на боковом крыльце дома появилась миссис Макгир.
– Томми!
– Я здесь, – отозвался он. Миссис Макгир повернула голову и увидела сына на качелях.
– Тебя к телефону, – сказала она. – Это Кенни.
Куинлан помрачнел.
– Извините.
Когда он ушел в дом, миссис Макгир подошла к Ронни.
– Наверное, будет гроза.
На севере действительно собирались тучи. Ветер налетал порывами, это тоже предвещало перемену погоды.
– И слава богу, – вздохнула Ронни. – Хоть немного бы отдохнуть от жары.
– А мне жара, пожалуй, нравится, – с легкой улыбкой призналась миссис Макгир. – Наверное, потому, что жара означает лето. Мы с отцом Томми переехали сюда как раз летом. А на следующее лето родился Томми. А его брат – три года спустя, тоже летом. Пока мальчики росли, летом здесь у нас не прекращался футбол, купания, всяческая кутерьма.
– Похоже на идиллию, – заметила Ронни.
– Идиллия это или нет, но нам тут было хорошо. А потом умер отец Томми, и все переменилось. – Она вздохнула. – Хотя… такова жизнь. Мы можем быть уверены только в одном: все переменится.
Вдалеке хлопнула дверь. Ронни оглянулась и увидела Куинлана, торопливо шагающего в их сторону. Он был явно озабочен, что встревожило Ронни. Что случилось?
– Что-нибудь не так? – спросила она, когда Куинлан подошел к качелям.
– Мама, извини, пожалуйста, у меня есть разговор к миссис Ханнигер.
Миссис Макгир удивленно взглянула на него, но затем согласно кивнула:
– Конечно, я вас оставлю. Не дожидаясь, пока она войдет в дом, Ронни спросила:
– Что такое?
От предчувствия неминуемой беды ее пробирала дрожь.
– Мой компаньон Кенни Гудмен только что разговаривал по телефону с репортером из “Глоб”. Может, вам эта газетка не попадалась? Типичный бульварный листок.
– Я знаю “Глоб”, – перебила его Ронни. Пальцы ее судорожно сжимали колени. Она видела, что Куинлан не решается перейти к делу.
– Эти ребята хотят взять у вас интервью по поводу некоторой информации, которую они намерены опубликовать. – Он замолчал и смущенно потер подбородок.
Ронни молча смотрела на него. Опять подступила тошнота. Взгляд Куинлана встретился с ее взглядом.
– Они откопали какую-то женщину – проститутку, которая утверждает, что находится в давней интимной связи с вашим мужем. Ее откровения будут напечатаны на следующей неделе.
 
ГЛАВА 9
– Все это может оказаться неправдой, – поспешно добавил Куинлан, увидев, как напряглась и побледнела Ронни.
У нее кружилась голова. Она чувствовала, как кровь отливает от лица.
– Вы хорошо себя чувствуете?
Куинлан присел рядом с ней на качели. Она по-прежнему молчала. Она была не в состоянии говорить. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И все.
Куинлан повторил вопрос. На этот раз ей удалось кивнуть.
– Не забывайте, это же желтая пресса. Они платят людям определенного сорта за сплетни. Этой женщине пообещали крупненькую сумму за то, что она обольет грязью вашего мужа. Я же сказал вам, это вполне может оказаться неправдой.
Но Ронни знала, что это правда. Знала нутром – и не сомневалась в этом ни секунды. Промелькнула нелепая мысль: а где находится это самое “нутро”? От этой мысли ей вдруг захотелось истерически захихикать.
Наверное, ее состояние отразилось у нее на лице, так как Куинлан взял ее за руку. Теплая ладонь, длинные сильные пальцы. Другая ладонь накрыла ее руку сверху.
– Миссис Ханнигер…
– Ронни. – Она с трудом повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и едва заметно улыбнулась. – Называйте меня по имени, ведь мы уже через многое вместе прошли.
– Хорошо, Ронни. – Куинлан крепче сжал ее руку. Лицо его выражало теперь не только озабоченность, но и сострадание. – Я понимаю, как вам тяжело. Жаль, что именно мне пришлось сообщить вам дурные вести. Но скрывать это от вас было нельзя. Когда та газетенка выйдет, репортеры набросятся на вас, как бешеные псы. Вам нужно быть сильной и знать, что говорить.
Ронни едва дышала. Можно ли моральный удар сравнить с нокаутом? Руки друга – вот последний источник тепла в мире, вмиг заледеневшем.
– Репортеры. Я не выдержу. Честное слово, не выдержу.
Куинлан чуть отодвинулся от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. Их колени соприкоснулись. Он был очень серьезен.
– Представляю, что вы сейчас чувствуете.
Она безнадежно махнула рукой.
– Не верите? Зря. Я испытал подобный удар, когда узнал, что моя жена путалась с половиной парней графства, пока я ездил по стране. После этого мой брак распался. Я знаю, как вам сейчас больно. Но на карту поставлено больше, чем одно лишь семейное счастье.
Он ласково погладил ее руку.
– Выборы, – безжизненным голосом произнесла Ронни.
Он долго молча смотрел на нее.
– Верно, выборы. И если есть хоть какая-то надежда выпутаться из этой истории, ваш долг – оставаться рядом с мужем. Вы должны стоять с гордо поднятой головой и говорить, что поддерживаете мужа, невзирая ни на что. От вашего поведения будет зависеть, как расценят этот скандал избиратели: как грязную газетную сплетню или как политическую смерть сенатора. И помните: все это может оказаться неправдой.
“Это правда”, – чуть не сказала Ронни, но удержалась.