Пират

— Человек предполагает, бог располагает, — сказал Ясфир.
Бадр промолчал.
— Обстоятельства заставили изменить наши планы, — сказал Ясфир. — Боюсь, что сегодня замысел этих инвестиций нас уже не удовлетворяет.
Бадр сидел с бесстрастным лицом, молча слушая Ясфира.
— Относительно фондов надо взять на себя другие обязательства, — сказал ливанец.
— Понимаю, — спокойно сказал Бадр. — Я отдам распоряжение, чтобы десять миллионов фунтов немедленно вернулись бы к вам.
— В этом нет необходимости, — быстро ответил Ясфир. — Мы не видим причин, по которым вы не могли бы пустить их для нас в дело. На обычных комиссионных, конечно.
Бадр молча кивнул.
— Как вы знаете, Израиль с каждым днем становится все сильнее. Он давит все основательнее. Страдания нашего народа под его господством все усиливаются. Они взывают к своим братьям о помощи. Но времени остается все меньше. Скоро мы должны начинать, или же все будет потеряно навсегда. — Ливанец перевел дыхание. — Мы заключили определенное соглашение с Анонимным Обществом Военного Снаряжения о поставке нам товаров на сумму шесть миллионов фунтов. В силу того доверия, которое мы питаем к вам, мы согласны, чтобы вы выступили нашим доверенным агентом по закупкам. Исходя из этого, мы готовы платить вам обычные десять процентов комиссионных кроме остальных расходов.
Бадр по-прежнему молчал.
— Что же касается трех миллионов четырехсот тысяч фунтов, остающихся на счете после этих закупок, мы хотели бы ассигновать миллион фунтов для вложений в Колумбии, естественно, в кофейные плантации.
— Естественно, — сказал Бадр.
Но оба понимали, что он во всем разобрался.
— Остаются два миллиона триста тысяч.
Ясфир улыбнулся. Маленький человечек был удовлетворен. Он знал, что если деньги попали на счет Бадра, не так уж трудно будет добиться его содействия. Неважно, насколько он был богат, ему всегда было нужно еще больше.
— У нас еще нет планов относительно этого счета, — сказал он. — Мы думаем, что, возможно, вы можете подготовить определенные предложения относительно него, и мы дадим вам список некоторых счетов в банках Швейцарии и Багамских островов, из которых будет идти кредитование.
— Понимаю, — кивнул Бадр.
— С этих счетов вы, конечно, также получите свои десять процентов комиссионных, — быстро добавил Ясфир. — Это означает, что вам достанется почти миллион фунтов лишь за то, что вы отмоете эти деньги, пропустив через свои счета.
Бадр посмотрел на него. Вот в этом и была вся слабость арабского мира. Коррупция и взятки стали неотъемлемой частью их коммерции. Из суммы в десять миллионов фунтов на пользу народу шло только шесть миллионов. И большим вопросом было, принесут ли они им пользу. Народ нуждался в пище и образовании, а не в оружии. И, конечно, народ не хотел, чтобы его лидеры обогащались за его счет.
Ливанец принял его молчание за согласие. Он поднялся.
— Значит, я могу сообщить своему принципалу, что вы принимаете его предложение, — с удовольствием сказал он.
Бадр посмотрел на него.
— Нет.
Ясфир в изумлении открыл рот.
— Нет? — эхом повторил он.
Бадр тоже встал. Он посмотрел на человечка сверху вниз.
— Как только в понедельник утром откроются банки, деньги будут вам возвращены, — сказал он. — Вы же выразите своим коллегам мое сожаление в связи с тем, что не могу быть им полезен. Но я не готов взять на себя такую ответственность. Не сомневаюсь, что они найдут человека более квалифицированного в таких делах, нежели я.
— Сказано и написано, что о решениях, которые принимаются в спешке, потом приходится сожалеть, — сказал маленький человечек.
— И также сказано и написано, — наставительно процитировал Бадр, — что честный человек проходит по жизни, ни о чем не сожалея.
— Мистер Аль Фей, — сказал Ясфир, когда Бадр направился к дверям.
Бадр повернулся к нему.
— Да?
— Еще до начала зимы будет война.
Ливанец в первый раз заговорил по-арабски.
— И когда она завершится, под нашим контролем будет весь Ближний Восток. Израиль прекратит существование потому, что мы поставим на колени весь мир. Старый порядок меняется — и вместе с народом идет новая сила. Если вы успеете к нам присоединиться, вы будете среди победителей.
Бадр не отвечал. Он нажал кнопку вызова, вмонтированную в часы на его столе.
— Песок пустыни станет красным от крови наших врагов, — сказал Ясфир.
— И нашей собственной, — сказал Бадр. — И когда все кончится, ничего не изменится. Несколько сот ярдов туда, несколько сот сюда. Мы только пешки в руках высшей силы. Ни Россия, ни Америка не позволят победить ни одной из сторон.
— Они будут вынуждены слушать нас, — сказал Ясфир. — Мы контролируем их запасы нефти. И если мы перекроем их, они упадут на колени.
Раздался стук в дверь. Бадр открыл ее.
— Проводите, пожалуйста, мистера Ясфира на прием, — сказал он Карьяжу, повернувшись спиной к ливанцу. — Если в нашем распоряжении имеется что-либо, чтобы украсить ваше пребывание у нас, мы к вашим услугам.
Ясфир посмотрел на него. Горечь разочарования желчью поднималась к горлу. Но он заставил себя улыбнуться. Все может быстро измениться, когда Бадр узнает, что его дочь находится у них.
— Хатрак, — сказал он. — С вашего разрешения, я удаляюсь.
— Идите с миром, — произнес Бадр привычную формулу на арабском.
Закрыв за ними дверь, он подошел к столу и взял портфель. Бегло заглянув в него, он кинул его содержимое в мусорную корзину.
То был просто заговор с целью втянуть его в эти дела. Они никогда и не собирались иметь дело с тем, что находилось в портфеле. Теперь он это знал. Также он понимал, что они и не справились бы с этим. Но они не успокоятся, пока не заставят весь мир опуститься до их уровня. Или потерпев в этом поражение, не уничтожат его.
Почувствовав внезапную усталость, он подошел к письменному столу, сел и закрыл глаза. Ему показалось, что на него, как всегда, мягко и серьезно смотрит его отец, смотрит ему прямо в душу. Этот взгляд он помнил с детства. Ему было тогда лет десять, не больше.
Дети играли в войну, и он ударил своего товарища деревянным ятаганом, восклицая что есть мочи: