Черные щиты

Королевский писец развернул свиток, на котором была подробно изображена местности, где они сейчас находились.
— Дочь моя!
Шаззад был прекрасно знаком этот не допускающий возражений тон.
— Да, отец?
— Какой кабо у тебя под седлом?
— Красавица. Она лучше всего подходит для путешествия.
— Оседлай самого быстрого кабо. Если что-то пойдет не так, — не медля скачи в столицу и не останавливайся, пока за твоей спиной не захлопнутся городские ворота. Ты поняла?
— Если такова твоя воля, отец. — Принцесса с любопытством взглянула на карту.
— Сейчас мы находимся вот здесь, мой господин. — Писец ткнул в свиток перепачканным в чернилах пальцем. — Но это старая карта. На ней не указаны высоты, а я всегда твердил о чрезвычайной важности этих сведений.
— Я знаю, Шаула. Нас с трех сторон окружают холмы.
— Это невыгодное положение, отец? — вмешалась в разговор Шаззад.
— Может стать таковым, если у противника сильная конница и мощное метательное оружие. Насколько нам известно, копьями и дротиками они пользуются, но верхом не ездят вообще. Если они разместят своих солдат на этих высотах, то будут иметь преимущество, двигаясь со склона. Однако не думаю, что это поможет им смять боевые порядки армии, которая знает, как воспользоваться этими сведениями.
Шаззад показалось, что в голосе отца не чувствуется былой уверенности. Она подала знак своему конюху:
— Приведи мне Молнию.
Слуга тут же отправился оседлывать самого быстроногого кабо Шаззад.
Последние несколько дней армия Неввы двигалась вдоль берега большой реки, и генерал Крийша решил использовать этот поток для укрепления левого фланга. Он выстроил пехоту в три шеренги так плотно, что щиты стоявших рядом воинов соприкасались друг с другом. В тылу оставались резерв, включавший примерно одну пятую его сил, и конница. Всадников он собирался ввести в бой, когда варвары дрогнут. Крийша не сомневался, что дикарей приведет в панику вид всадников, которые помчатся на них, подняв смертоносные копья, способные пронзить даже самые крепкие щиты. Только обученная и дисциплинированная пехота может устоять и не рассыпаться в стороны перед лавиной несущихся кабо. Вне всякого сомнения, эти варвары не имеют ни малейшего понятия о дисциплине.
Готовить войско к бою — дело, не терпящее суеты. К полудню каждое отделение стояло на своей позиции. Когда командиры убедились, что все в порядке, они разрешили солдатам сесть на землю, чтобы те понапрасну не тратили силы перед боем. Примерно через час впереди показались отряды захватчиков.
У короля глаза были столь же зоркими, как в молодости, и он успел заметить дикарей на гребне горы на минуту или две раньше, чем ему успели доложить об их появлении. Расстояние все еще было слишком большим, чтобы различить детали. Пашар видел только крохотную фигурку человека, двигавшегося впереди войска противника. В руках тот держал нес большой овальный черный щит. Через пару минут с ним поравнялись другие воины. Отряд дикарей по-прежнему передвигался бегом. Скоро в пределах видимости оказались уже сотни варваров. Многие из них остановились, увидев перед собой армию неприятеля и, горланя боевые песни, пустились в пляс.
— Издалека они вовсе не внушают страха, мой господин, — заметил Шаула.
— После такого бега они должны быть совсем измотаны, — предположила Шаззад.
— Ты права. Я тоже пока не вижу ничего, что могло бы вселить в меня тревогу, — отозвался король. — Но боюсь, как бы эти хитрые дикари не приготовили нам какую-нибудь неприятную неожиданность.
Король оказался прав. Дикари сгрудились на гребне холма над армией Пашара. Они стояли, опираясь на длинные черные щиты, словно на непробиваемую стену. В руках варвары держали длинные копья с лезвиями из бронзы. В центре их расположения появился мужчина, почти на голову возвышавшийся над остальными воинами. Островитяне затянули грозную боевую песню, в такт мелодии ударяя по щитам тупыми концами копий. Тщательно начищенный перед боем металл блестел под лучами солнца так, что казалось, будто дикари стоят среди языков пламени. Копье в руках гиганта отливало серебром.
— Должно быть, это и есть прославленный Гассем, — предположил Пашар. — Даже прежние короли Неввы не были столь расточительны. Все металлы ценны, так как встречаются крайне редко, но сталь — самый драгоценный из всех.
— Похоже, этот человек хочет начать переговоры, отец, — сказала Шаззад.
Высокий воин поднимался по склону холма в сопровождении пятерых шессинов. Впереди шел воин из другого племени, одетый в яркий килт. Его голову украшал капюшон из скальпа зубастой рептилии. Он нес длинный, высеченный из камня шест, на котором болтался лоскут белой ткани — древний знак перемирия перед битвой.
— Давайте, я поговорю с ним, мой господин, — предложил генерал Крийша. — Не думаю, что он может сообщить нам что-то интересное, но формальности должны быть соблюдены.
— Согласен, но я пойду с тобой, — сказал Пашар. — Хочу поближе взглянуть на этого человека.
— Нет, государь, вам ни в коем случае нельзя этого делать! — воскликнул генерал. — Во-первых, это излишняя честь для дикарей. А во-вторых, мышление варваров настолько примитивно, что они запросто могут нарушить условия перемирия. И в-третьих, этому Гассему все равно осталось жить не более часа, так что нет никакого смысла к нему приглядываться.
— Гассем все же король, — ответил Пашар, — хоть и самозванец. А мы, монархи, считаем, что нас отличает особая аура королевского величия. Пренебрегать этим не следует. К тому же мы подъедем к ним верхом. Судя по моему опыту, примитивные люди гораздо серьезнее относятся к различного рода табу, чем народы цивилизованного мира. И, в конце концов, мы должны предоставить ему возможность добровольно сдаться, а короли редко сдаются в плен кому-либо, кроме того, кто равен им по положению.
— Как пожелаете, мой господин, — не стал больше спорить Крийша.
— Позволь мне поехать с тобой, отец!
Пашар покосился на дочь, затем перевел внимательный взгляд на ее скакуна. Это действительно был самый быстрый кабо из королевских конюшен, и, судя по всему, он находился в отличной форме.
— Не возражаю, только держись позади и внимательно приглядись к Гассему и его спутникам. Даже если король Гассем будет убит, островитяне уже успели попробовать на вкус кровь людей материка и его богатства. Несомненно, они им понравились. Так что вряд ли мы сталкиваемся с этими дикарями в последний раз. Шаула, ты тоже поедешь с нами. О своих наблюдениях доложишь мне, когда вернемся в столицу.
Небольшая группа людей под белым флагом остановилась. Дикари выставили перед собой черные щиты — все, кроме Гассема. На лице короля островитян играла высокомерная усмешка. Шессины за его спиной, с бронзовыми копьями в руках, стояли в потешной позе: согнув одну ногу и упершись ступней в колено другой.
Дикарь, что держал флаг перемирия, был приземистым, с черными густыми волосами, выбивавшимся из-под его причудливого шлема, и очень смуглой кожей. Шессины внешне разительно отличались от него: их кожа блестела, натертая ореховым маслом, а длинные волосы имели бронзовый оттенок. Все, кроме Гассема, были одеты в меха и перья и украшены татуировками. Их руки и ноги украшали браслеты из драгоценных камней, на шее висели разноцветные бусы. У воинов, сопровождавших короля дикарей, глаза были ярко-синими — как чистое небо на рассвете. Весь их вид излучал крайнее высокомерие.
Пашар отметил про себя, что несмотря на всю нелепость их одеяния ему никогда не доводилось встречался с более свирепыми на вид воинами.
Когда обе группы сблизились, генерал Крийша нарушил молчание:
— Мы видим, что вы несете флаг переговоров. Что вы можете нам сказать?
Командующий вздернул подбородок, пытаясь произвести впечатление на варваров, однако, на них это не возымело ни малейшего действия. Гассем мельком покосился на генерала и, не обращая на него внимания, обратился к королю: