Темные огни

— А теперь постой вот так, совсем немного, и все получится как надо, — уже тише пробормотал он. Наконец Джинни нашла в себе силы закричать.
Ах, если бы только Бернардо не убежал домой! Если бы он все еще прятался под деревьями и услышал ее крик!
— Помогите! На помощь! — кричала она по-испански, пока Карл грубо не заткнул ей рот рукой.
— Ах ты, поганая шлюха! Да ты только послушай, как грохочет гром и шумит дождь! Неужели надеешься, что тебя кто-нибудь услышит?
Он несколько раз ударил ее по лицу и груди с такой силой, что у нее потемнело в глазах. Почти потеряв сознание, она не сопротивлялась, когда Карл завел ее руки за спину и крепко их связал. Столкнув ее в мокрую холодную грязь, он связал ей ноги. Казалось, Карл получал удовольствие, затягивая веревки все туже и туже. Но самым унизительным было то, что Карл засунул ей в рот кляп.
Боясь задохнуться, Джинни чувствовала, как он грубо схватил ее и куда-то понес. Дождь между тем лил не переставая.
Потом она не могла вспомнить, долго ли Карл нес ее и куда. Выл ветер, хлестал холодный дождь, но внезапно все стихло, и при свете молнии Джинни увидела, что они оказались в пустом помещении, их окружают лишь голые стены, а через дырявую крышу проглядывает светлое от сполохов небо. Под тяжелыми шагами Карла с хрустом крошились черепица и щебень. Затем тьма снова сгустилась, и ее опять понесли, но уже вниз по ступенькам. Она слышала тяжелое дыхание похитителя, хотя едва верила в происходящее.
Вдруг Джинни ощутила, что он опустил ее на твердую поверхность. Хотя пол оказался сухим, ей было холодно и жестко. Между тем Карл бормотал:
— Теперь полежи, пока я найду свечку, которую где-то здесь оставил, а потом я покажу тебе убежище, что подыскал для тебя. Как-то мы с ребятами забрели сюда из простого любопытства, но то местечко, что мы обнаружили, должно прийтись тебе по вкусу. Да, ты в этом скоро и сама убедишься!
Она услышала, как он чиркнул спичкой, и вспыхнул желтый огонек свечи. Когда Джинни попыталась пошевелиться, ее тело пронзила боль. Через мгновение он поднял ее, перекинул через плечо и вновь понес вниз. Подняв деревянные доски, Карл показал Джинни чернеющий под ними подвал:
— Раньше здесь был винный погреб. Говорят, монахини умели делать вино. Но, увы, теперь в погребе нет ничего, кроме крыс, пауков и тараканов. Тебе, однако, придется с этим смириться. Впрочем, ты долго прожила в Мексике и привыкла не к лучшему обществу.
Джинни охватила дрожь, но Карл рассмеялся, спустился со своей ношей вниз и уложил ее на старые джутовые мешки, сваленные в кучу в углу этого темного и холодного подвала.
Втыкая огарок свечи в горлышко бутылки, он с трудом перевел дух, ибо устал и пребывал в ярости и возбуждении. Все-таки, черт побери, ему удалось совершить задуманное! Его терпение было наконец вознаграждено, и жертва оказалась в силках, как он и задумал.
Он двигался медленно, понимая, что Джинни со страхом наблюдает за ним сквозь полуопущенные ресницы. Ее удлиненные зеленые глаза Карл любил и ненавидел. Да, было время, когда Джинни держала его на привязи и он подчинялся ей, покоренный ее холодной гордостью. Но сейчас он почти презирал ее, хотя неутоленная тяга к этой женщине все еще жила в нем.
Он хотел наказать ее за все, а более всего за то, что, отдаваясь другим, она держала его на расстоянии. Что ж, теперь все изменится и он своими глазами увидит ее унижение, когда Джинни начнет молить его о пощаде. Он вернется в свою часть с приятной мыслью, что оставил ее здесь и сможет навестить, когда ему только вздумается. Она будет сидеть в погребе и ждать, ждать…
Он провел рукой по мокрым волосам, вода стекала за воротник. Карл старался не смотреть в сторону Джинни, пока ставил свечку на деревянный ящик, который принес сюда заранее. Из-за ящика он извлек едва початую бутылку вина и поднес ко рту кисловатую теплую жидкость. Только сняв промокший насквозь мундир, Карл повернулся и наконец взглянул на свою жертву.
Большую часть ее лица скрывал шейный платок, который Карл использовал в качестве кляпа, но глаза следили за ним. С жестоким чувством удовлетворения он заметил на открытых участках лица большие кровоподтеки, оставшиеся после его ударов.
Блузка Джинни разорвалась у плеча, обнажив его и часть груди, а насквозь мокрая юбка задралась вверх и открывала ноги. Она очень походила на шлюху, вывалявшуюся в грязи, — так казалось Карлу, пожиравшему ее глазами со всевозрастающей жадностью. В нем нарастало желание, и контролировать его становилось все труднее.
Ее глаза, сверкавшие при свете свечи, как изумруды, ни на секунду не отрывались от Карла. Она была до смерти перепугана, а именно этого Карл и добивался. Но главное, Карл хотел, чтобы она мучилась, не зная, как он поступит с ней. Карл не спешил раскрывать свои карты, но неконтролируемое уже желание и недостаток времени, поскольку его могли хватиться, заставили его поторопиться.
Когда Карл приблизился, Джинни увидела у него на лбу еще совсем свежий шрам, оставшийся после драки со Стивом. Его взгляд ясно говорил: пощады не будет. Джинни ощутила леденящий страх. Едва он нагнулся над ней, она прикусила зубами кляп и ощутила во рту привкус крови.
Когда он протянул к ней руки, Джинни закрыла глаза. Теперь он рвал ее одежду, чтобы добраться наконец до того, чего он желал столько лет.
 
Глава 8
Джинни еще ни разу в жизни не испытывала такого ужаса. Никогда не бывала она и в руках насильника. Джинни казалось, что она вот-вот задохнется.
Когда Карл наконец ушел, забрав свечу с собой, Джинни была в таком отчаянии, что даже не подумала о полном одиночестве, ожидавшем ее. Он оставил ее связанной, хотя веревки, стягивавшие запястья и лодыжки, немного ослабли. Поначалу она даже испытала облегчение, когда дощатая крышка опустилась и последний отблеск света исчез. Карл вытащил кляп у нее изо рта и небрежно накинул одеяло на истерзанное нагое тело Джинни. После его ухода Джинни лежала неподвижно, прислушиваясь к боли, разрывавшей тело, и издавая сдавленные стоны. Худшая боль — душевная — была впереди.
Лишь час спустя, когда тьма, казалось, обступила ее со всех сторон, а из углов послышались звуки крысиной возни, Джинни до конца осознала происшедшее. Она боялась пошевелиться, и продолжала лежать на боку. Ноги затекли и болели. Она была совершенно беззащитна и беспомощна в этой крысиной норе. Именно так и сказал ей со смехом Карл, когда уходил. Тело Джинни покрылось холодным потом, который разъедал царапины и ссадины, оставшиеся после борьбы с Карлом.
«Неужели он и в самом деле решил меня здесь запереть?» — лихорадочно думала Джинни, стараясь преодолеть подступившую к горлу тошноту. А все из-за вина, которое он заставил ее выпить, сунув горлышко бутылки в ее распухший, кровоточащий рот.
— Вот, выпей-ка немного! Возможно, винишко оживит тебя, — усмехнулся он, видя, как она старается увернуться от бутылки, источавшей мерзкий запах дешевого пойла.
Внезапная мысль заставила Джинни снова вздрогнуть от ужаса. А вдруг Карл решил держать ее в подземелье, пока она не умрет от жажды и голода или пока ее не съедят крысы. Что-то скользнуло по ее обнаженной ноге, и она закричала. Вместе с криком пришло сознание полной безнадежности, и Джинни вдруг поняла, что кричит не переставая.
Ее охватил животный страх — такой, от которого сходят с ума. В горле у нее пересохло, и вместо крика она издавала беззвучный хрип. С каждой минутой она все более отчетливо слышала звуки, доносящиеся из углов подвала. Что это? Крысы? Господи, ты этого не допустишь! А вдруг здесь живут и змеи? Ей казалось, что по ее телу ползают крохотные существа с острыми коготками. Джинни сделала отчаянную попытку освободиться от пут, но лишь скинула одеяло, едва прикрывавшее ее.
Джинни снова почувствовала, что задыхается, и в мертвой тишине услышала свой прерывистый хрип. Потом тьма поглотила ее — она потеряла сознание.
Карл на следующее утро зашел к своей пленнице. Он тихонько посвистывал и выглядел свежим и отдохнувшим. Он даже подстриг бороду и волосы. Когда он шел через лагерь, а затем вверх по холму, его сильная стройная фигура, затянутая в армейский мундир, привлекла к себе не одну пару женских глаз.