Бесценный дар

– Моя сестра?
– Да! – с энтузиазмом закивала она, и ее короткие темные локоны заплясали. – Я понимаю, что это звучит невероятно, но это прав – да! Рассказать тебе все, что я знаю?
– Пожалуйста.
Он по-прежнему не проявлял никаких признаков волнения от ее признания, но теперь по крайней мере как-то отреагировал. Больше всего ей хотелось развеять его подозрительность.
– Мы оба были взяты из маленького католического приюта в Лос-Анджелесе. Ты об этом знал?
– Как будто, – сказал он уклончиво.
– Ты старше меня на три года. Наша мать сдала нас в приют, когда мне было всего несколько месяцев. Меня удочерила пара по фамилии О'Ши. Вскоре после этого они переехали в Хьюстон, штат Техас. Там я и выросла. И только в старших классах школы меня стал мучить вопрос, кто я и откуда. Думаю, такое происходит со всеми подростками, но поскольку я была удочерена, то для меня было вдвойне важно то, что, так сказать, связано с моими корнями. Я уверена, что тебе это чувство знакомо.
– Да, – сказал он. Он сидел, откинувшись в кресле и сложив руки на груди. Поза вполне раскованная, но Эрин чувствовала, что его безразличие обманчиво. Казалось, брат никогда не позволяет себе расслабиться полностью.
– И только спустя годы я получила, наконец, финансовые и другие возможности начать серьезные поиски. Сейчас есть такие организации, которые помогают усыновленным детям найти своих настоящих родителей или родных братьев и сестер. Поверь, теперь я знаю все эти организации до единой. Нет такого камня, который я бы не перевернула. Почти четыре года назад…
Она запнулась, потому что раздался телефонный звонок. Звонил красный аппарат на письменном столе. Со стремительностью атакующей змеи он вскочил с кресла, метнулся к телефону, схватил трубку на середине второго звонка и ответил учтивым «да». Секунду слушал, не сводя глаз с изумленного лица Эрин.
– Да. Нет, все спокойно. Я буду здесь. – Он положил трубку на место и вернулся в кресло. – Продолжайте, – спокойно сказал он.
Его резкость и экономичность в движениях озадачили Эрин. Разве когда вы подходите к телефону во время разговора с другим человеком, не полагается сначала извиниться? И почему он рванулся, а не просто подошел? Может быть, он ждет важного звонка?
– Ну, я… – Она запнулась. О чем она говорила?
Он с недоверием посмотрел на нее.
– Вы сказали: «Почти четыре года назад…»
– Ах, да, – нервно сказала она. – Почти четыре года назад я начала усиленные поиски наших настоящих родителей. Моя приемная мать поняла мое желание найти их и назвала тот приют в Лос-Анджелесе. Можешь себе представить, как я была подавлена, когда узнала, что вскоре после того, как нас взяли из приюта, там случился пожар и все записи сгорели. Я была отброшена на многие месяцы назад. В конце концов мне удалось разыскать одну нянечку, которая была в приюте, когда нас туда принесли. Вот тогда-то я и услышала впервые о твоем существовании. – К ее досаде, голос у нее задрожал, и она почувствовала, что глаза становятся мокрыми. – Можешь себе представить, как я была счастлива в тот день? У меня есть брат! Человек, с которым меня объединяет кровное родство. Я стала вглядываться в лица прохожих. Каждого мужчину твоего возраста я разглядывала, думая, уж не ты ли это. Не буду утомлять тебя всеми скучными подробностями, но я вышла на след твоих приемных родителей. Это оказалось относительно просто, поскольку они никуда не уезжали из Лос-Анджелеса. Мне жаль, что они умерли. Они, кажется, погибли несколько лет назад?
– Да.
– Я потеряла отца, мистера О'Ши, когда училась в колледже. Надеюсь, тебе, как и мне, повезло с твоими новыми родителями. О'Ши любили меня как родную дочь. И я их люблю.
– Да, мои родители, точнее Лайманы, просто обожали меня.
– О, я так рада! В одном из агентств, о которых я тебе говорила, мне помогли найти тебя. Я теперь знаю о тебе почти все, но мне и этого мало. Я хочу знать о тебе все-все, всю твою жизнь.
Он смерил ее взглядом поверх очков, которые ненадежно висели на самом кончике носа. Затем снял их совсем и положил на столик рядом с креслом.
– Вот так история, – сказал он. – Но мы не слишком похожи. Кто бы мог подумать, что мы брат с сестрой?
Она рассмеялась, радуясь, что он, кажется, наконец включился в нормальный разговор. Жесткие линии вокруг рта смягчились. Надо быть к нему терпеливее. В конце концов, она столько всего на него обрушила в один день.
– Я то же самое подумала, когда ты открыл мне дверь. Никакого сходства.
Она замолчала и дала ему возможность разглядеть себя, понимая, что ему нужно это, как и ей, когда она увидела его в дверях. Его глаза, казалось, не упустили ни одной детали.
Он разглядывал пышные черные локоны, обрамлявшие ее голову и причесанные так, чтобы не падали на лицо. Черные гладкие брови изгибались дугой над глазами – глазами Натали Вуд, как окрестил их один ее ухажер в старших классах. Это были круглые, большие и черные как смоль глаза. Когда она жила в Нью-Йорке, то советовалась с визажистом, который научил ее именно тем небольшим штрихам карандаша и теней, которые так прекрасно их подчеркивали. В результате всякий мужчина, видевший ее впервые, просто замирал. Ее глаза лучше всяких слов выражали то, что Эрин чувствовала и думала.
Ей стало неловко, что собственный брат с таким интересом ее разглядывает. Особенно долго его взгляд задержался на ее губах – мягких, влажных и привыкших улыбаться.
Опускаясь взглядом с подбородка на шею, он отдал должное ее коже, исключительно светлой и нежной по сравнению с темными волосами и глазами, затем продолжил свой обзор ниже.
Эрин разгладила несуществующие складки на юбке белого шерстяного костюма, а он все продолжал ее исследовать. Внезапно изумрудно-зеленая шелковая блузка, которая была на ней под костюмом, стала ее душить, особенно когда он остановил взор на коралловой нитке, лежащей у нее на груди. Когда его взгляд пополз от колен вниз до самых туфель-лодочек из коричневой замши, она смущенно поставила ноги вместе.
Затем его взгляд вернулся на ее лицо. Он поднялся и подошел к ней.
– Не всякому мужчине выпадает удача иметь сестру, – невозмутимо сказал он, глядя на нее сверху вниз. – Узнать о существовании сестры в зрелом возрасте – само по себе уже явление удивительное. Но иметь такую красивую сестру – просто счастье.
Она просияла.
– Спасибо, Кеннет.
Он ею гордится! Возможно, со временем они с этим совсем незнакомым ей человеком узнают друг друга ближе, может быть, даже полюбят друг друга.
– Не хочешь чего-нибудь выпить?
Он протянул ей руку, и она охотно позволила ему поднять себя с диванных подушек. Она успела ощутить теплоту его руки.
– Да, спасибо. Самолет был битком набит, а перед этим я была слишком взволнована, чтобы куда-нибудь заскочить поесть. Надеюсь, это не чересчур беспардонно с моей стороны – явиться вот так. Наверное, нужно было сначала позвонить, но я подумала, что лучше уж сразу увидеться.
– Ты правильно сделала. Я рад, что ты сразу пришла.
Он вел ее в глубину дома – через главный холл, затем в гостиную и залитую солнцем кухню. Она посмотрела в окно. Дом Кеннета стоял на холме, но, к сожалению, вид из окна открывался не на бухту и мост «Золотые ворота» или еще какую-нибудь достопримечательность этого легендарного города. Вместо того из окна виднелись многочисленные крыши домов, стоящих ниже по склону холма.
Кеннет предложил ей стул за небольшим круглым столиком в середине кухни.
– Чего ты хочешь? Коку? Пиво? Вино?
– Пожалуйста, коку, – сказала она. – Мне не терпится познакомиться с твоей женой. Она знает, что ты был усыновлен?
Он пропустил ее вопрос и, открыв банку, протянул руку в шкафчик за двумя стаканами. Раскладывая кубики льда, он сказал:
– Мелани вот-вот вернется.
– Давно вы женаты?
Он помолчал, протягивая ей стакан.
– Несколько лет, – ответил он быстро с очаровательной улыбкой, и Эрин впервые увидела два ряда безукоризненных, потрясающе белых зубов. Он и вправду становился очень красив, когда с лица исчезало угрюмое, недоверчивое выражение. – А ты, я вижу, замужем, – заметил он небрежно, усаживаясь на стул напротив нее.