Фантазия

Во-первых, это было первое ее настоящее свидание после смерти мужа. Во-вторых, ее пригласил не кто-нибудь, а мужчина, которого по современным меркам можно было бы сравнить лишь со сказочным принцем. И в-третьих, это могло помочь ей забыть Тэда Рэндольфа, ставшего за очень короткое время тревожащим фактором в ее жизни.
Элизабет старалась не думать о том, как нашла Тэда больного, в измятой, словно после любовного сражения, постели, совершенно голого. Стоило ей вспомнить, как он положил голову ей на бедро, и возбуждение болью отзывалось во всем теле. Она без конца про себя повторяла сказанные им тогда при прощании слова и никак не могла их забыть. Всю оставшуюся часть недели она заставляла себя даже не смотреть в сторону его дома, но послала детей справиться о его здоровье. Оказалось, что он уже почти здоров. Вот и отлично. Теперь по крайней мере она сможет забыть этот инцидент раз и навсегда, будто его вовсе не было.
Именно этого и добивалась Элизабет, когда из ночи в ночь, добравшись наконец до своей спальни, бралась за блокнот и ручку. К тому же Лайла побуждала ее писать еще и еще. И вот, чтобы отвлечься от докучавших ей мыслей, а также и отвязаться от Лайлы, она сочиняла свои фантазии. Но беда в том, что все как один герои этих фантазий теперь походили на Тэда, но никак не на Кэйвано, хотя тот являлся подлинным эталоном мужской красоты.
Элизабет могла изменить черты лица, цвет волос, но, в общем, герои все равно походили на Тэда, даже в последней ее фантазии, только был помоложе.
Обработав ногти Элизабет, маникюрша проводила ее к парикмахеру. Тот снял бигуди и, к ее удивлению, сказал:
– Наклоните, пожалуйста, голову вперед. – Одними пальцами, без помощи щетки он расчесал ее в обратном порядке, снизу вверх, и Элизабет с ужасом увидела в зеркале, что ее красивые белокурые волосы торчат во все стороны.
Они выглядели теперь совсем по-другому.
И когда она вернулась домой, дети рты раскрыли от удивления.
– Послушай, мам, ты «будто из ансамбля „Солид голд“. Есть там одна такая.
– О Господи, – простонала Элизабет.
В довершение ко всему госпожа Альдер сообщила перед уходом, что звонили из химчистки: с ее платьем небольшая проблема.
– Что за проблема? – Элизабет сразу подумала о химикатах, способных разъесть материю.
– Они не сказали, но уверена, ничего сногсшибательного. Желаю приятно провести время.
Однако новость оказалась сногсшибательной. Кто-то из новых работниц химчистки отправил ее единственное приличное платье через весь город другой госпоже Бэрк, с которой так и не удалось связаться по телефону.
– Боюсь, мы не сможем вернуть вам платье раньше понедельника, – проинформировал ее женский голос на противоположном конце провода.
Элизабет, подавленная и удрученная, уже собралась позвонить Адаму Кэйвано, принести свои извинения и сказать, что не сможет с ним встретиться по независящим от нее причинам. Но как раз в этот момент зазвонил телефон.
– Привет, – раздался веселый голос Лайлы. – Знаешь, какая выручка сегодня после обеда? Триста семьдесят два доллара! Но, Боже, как я устала. Однако не могла не позвонить тебе, прежде чем рухнуть в кресло со стаканом вина.
– О, Лайла. – Элизабет тяжело опустилась на стул и поведала сестре о химчистке и о платье. – Оно у меня единственное подходящее для такого случая!
– Ну если хочешь знать мое мнение, то слава Богу, что так случилось. Это платье старит тебя. Сейчас привезу тебе что-нибудь.
– Из своего гардероба?
– Ну что ты пугаешься?
Судя по тону, Лайла обиделась, и Элизабет стало неловко.
– На тебе все, что ты носишь, выглядит потрясающе. Но у нас разные вкусы.
– Я привезу что-нибудь старомодное!
– Благодарю покорно!
– Во всяком случае, – заявила Лайла с театральной интонацией в голосе, – мне удалось тебя развеселить. Не беспокойся. Все будет отлично. Займись чем-нибудь до моего приезда.
Элизабет разрешила Миган и Мэтту сделать сухарики, а сама поднялась наверх, чтобы принять успокаивающую ванну с гидромассажем. Полулежа в ванной, она продолжала писать свою фантазию о похитителе-пирате, пригрезившемся ей днем. Достаточно примитивно, но интересно! Лайле наверняка понравится, а публиковать вовсе не обязательно. Пусть это будет благодарность сестре за ее услугу.
Выйдя из ванны, Элизабет почувствовала запах гари, и с листками бумаги в руке поспешила вниз по лестнице, чтобы вытащить из духовки обуглившиеся кусочки хлеба. Миган с Мэттом так увлеклись телевизионным фильмом, что забыли включить у плиты таймер, и теперь вместе с матерью выгоняли из кухни дым. Как раз в этот момент приехала Лайла.
– У тебя потрясающая прическа, – воскликнула она, едва ступив на порог с перекинутыми через руку предметами женской одежды. – Ты прямо как фанатка ансамбля «Солид голд». – Дети разразились громким смехом, а Элизабет закатила глаза. – Не понимаю, что в этом смешного? – бросила Лайла.
– Ничего. – Элизабет взяла сестру за руку и потащила наверх. – Давай посмотрим, что ты там привезла.
Разница в цвете волос у них была почти незаметна, но Лайле шли яркие цвета, а Элизабет они просто убивали, придавая лицу болезненный вид. Из нарядов, принесенных Лайлой, она выбрала шелковый костюм с длинной плиссированной юбкой и жакетом на одной пуговице с накладными плечами и шалью, спускавшейся по бортам до самого низа.
Костюм был изящный и вполне подходящий для ужина. Розовый оттенок, хоть и ярковатый, нисколько не бледнил Элизабет.
Молодая женщина придирчиво оглядела себя в зеркале и сказала:
– Я надену серые туфли, как и собиралась. У меня не такой уж большой выбор. Адам заедет за мной через четверть часа. – Она посмотрела на часы, стоявшие на туалетном столике. – Что-то няни до сих пор нет. Она обещала прийти к семи.
– Пойду вниз, – произнесла Лайла. – Возможно, она уже пришла.
Элизабет оделась, еще раз посмотрела на себя в зеркало, выключила свет и стала спускаться по лестнице. Она слышала голоса на кухне и была рада, что звонок в дверь застал ее посреди гостиной, оттуда она быстрее остальных могла дойти до входной двери. А то, как бы дети не выкинули какого-нибудь номера при Адаме Кэйвано, если откроют ему, хотя торжественно обещали вести себя наилучшим образом.
Изобразив на лице радушную улыбку и набрав в легкие воздуха, что, впрочем, нисколько не убавило нервозности, Элизабет открыла дверь.
– Что вы тут делаете? – произнесла она первое, что пришло на ум.
На пороге стоял Тэд с букетом роз, завернутых в тонкую бумагу зеленого цвета. Можно было лишь удивляться тому, как быстро он выздоровел. И вообще, выглядел он так, будто никогда и дня не болел. Несмотря на весьма нелюбезный прием, с лица его не сходила приветливая улыбка.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы оказались такой хорошей соседкой!
– Ах, это. Не стоит благодарности. Наступило молчание. Во время последней их встречи он лежал голый под простыней, а она смотрела на него с нервной улыбкой, и оба хорошо помнили, что она говорила, когда он рассказал ей свой сон.
– Можно войти?
– Конечно. – Прежде чем закрыть дверь за Тэдом, Элизабет с тревогой выглянула на улицу, но не заметила ни одной подъезжающей машины. – Дети обрадуются вам.
– Я пришел не ради ваших детей, Элизабет.
Значение его слов трудно было переоценить.
А взгляд, устремленный на нее, не оставлял никаких сомнений в его намерениях.
– Какие прекрасные розы! – воскликнула она с чувством. – Это мне?
Тэд протянул ей букет.
– А я сомневался, не знал, нравятся ли вам розы.
– Очень даже нравятся.
– И какой замечательный цвет! Мягкий! Женственный! Как и вы!
Элизабет смущенно понюхала розы. Белые, лишь по краям розовые, будто от поцелуя, они распространяли удивительный аромат.
– Спасибо, Тэд. – Она подняла голову и заметила в его взгляде замешательство.
– Что это вы такая нарядная? Собрались куда-нибудь?
– Ну да, я…