Путь предателя

"Сано-сан!
Я с огромным сожалением узнал о вашем близком отъезде. Чтобы ваше пребывание в Нагасаки было более интересным, прилагаю рекомендательное письмо к доктору Николасу Хюйгенсу, моему доверенному лицу и конфиденциальному источнику информации по иностранным наукам. Уверен, вам понравится его общество, ибо мне очень приятно переписываться с ним. Надеюсь, судьба позволит вам в скором времени вернуться невредимым в Эдо.
Ито Гэнбоку".
В записке лежал свернутый лист бумаги, испещренный чернильными значками, которые Сано принял за голландские буквы. Однако всякий контакт с иностранцами мог спровоцировать обвинение в государственной измене.
— Интересно, что там происходит? — сказал Хирата, отвлекая Сано от его мыслей.
Проследив за взглядом помощника, Сано увидел людей, носившихся по скалам и возбужденно перекликавшихся. К кораблю спешил длинный весельный катер, переполненный самураями.
— А-а, портовый патруль. Наконец-то! — закричал капитан патрульным. — Посланцы сёгуна хотят, чтобы официальный эскорт доставил их в порт. Подождите, куда же вы? Стойте!
Катер пролетел мимо. За ним проследовали еще два; ни один не остановился. На лицах людей отражалось напряжение, словно они были заняты чем-то, от чего зависит жизнь или смерть.
— Что-то здесь не так, — объявил капитан.
Корабль приблизился к Нагасаки, который раскинулся в форме неправильного полумесяца вокруг залива. Черепичные и соломенные крыши беспорядочно уходили в горы; искривленные улицы вились между ними. Через город к морю сбегали три реки. Красные пагоды храмов виднелись выше по склонам, а над ними возвышались наблюдательные посты. На акватории патрульные катера окружали стоящие на якорях суда и подгоняли к берегу рыбацкие лодки. Сано не понимал причин суматохи. Может, это какие-нибудь специальные военные маневры или подготовка к неким неизвестным природным катаклизмам? Еще один катер направился прямо к кораблю Сано и встал у его борта.
— Почти вовремя, — хмыкнул капитан.
Послышался голос старшего на катере:
— Примите извинения за запоздалое приветствие, но у нас большие проблемы. Исчез член правления голландской Ост-Индской компании.
Сано, присоединившийся на палубе к капитану и членам команды, услышал их испуганное перешептывание.
— Почему из-за исчезновения одного человека делают такую проблему? — тихо спросил стоявший рядом Хирата.
— Потому что любой сбой в системе безопасности Нагасаки означает смерть для того, кто ответствен за это, — ответил Сано, уяснив причину загадочной паники. — Пропавший варвар может разжигать раскол и войну или распространять христианство по всей территории Японии.
Вторая угроза шла рука об руку с первой. Христианство появилось на Кюсю примерно сто пятьдесят лет назад. Его насаждали иезуиты-миссионеры, плавающие на португальских торговых кораблях. Некоторое время оно беспрепятственно распространялось в Японии. Христианство принимали бедняки, которым оно обещало спасение, и даймё — самураи-военачальники, крестившиеся в надежде наладить в своих владениях прибыльную торговлю с португальцами. Через пятьдесят лет после появления в стране у христианства было около трехсот тысяч последователей.
Но позднее иностранная религия породила серьезные проблемы. Крещеные простолюдины разрушали синтоистские и буддийские храмы, вследствие чего возникали волнения среди населения. Миссионеры снабжали христиан-даймё оружием и вместе с ними плели заговоры с целью свержения правительства. Из заморских стран приходили известия о крестовых походах против мусульман; о португальских и испанских завоеваниях в Ост-Индии и Новом Свете; о планах папского престола по захвату земель, где правят язычники. В конце концов Иэясу, первый из сёгунов Токугава, издал эдикт, запретивший христианство и объявивший депортацию миссионеров. В течение последующих семидесяти пяти лет бакуфу жестоко подавляло опасное иностранное вероучение. Теперь исчезновение из поля зрения единственного голландца вновь поставило вопрос об угрозе миру и независимости страны.
— Следуйте за нами, и мы проводим вас до берега, — сказал офицер портового патруля капитану.
Корабль поплыл вслед за катером среди нараставшего повсюду хаоса. Солдаты с патрульных катеров высаживались на китайские джонки с перепончатыми, как крылья насекомых, парусами и на маленькие суденышки с темнокожими командами, высматривая пропавшего голландца, где их встречали громкие крики протеста на иностранных языках. Много солдат толпилось на белых песчаных берегах, на причалах и пирсах за портовыми складами. Стоя на правом борту, Сано наблюдал за происходящим со смешанным чувством волнения и страха, поскольку в его голове появилась неожиданная мысль.
— Остановитесь здесь или сядете на мель! — крикнул патрульный офицер, когда они оказались на небольшом расстоянии от города.
Матросы бросили якорь. От берега подгребли маленькие лодки, чтобы отвезти на сушу пассажиров и багаж. Сано перешел на корму, где матросы подняли и перевернули руль так, что он превратился в сходни. Сано был не только сёсаканом-самой сёгуна, но еще и уполномоченным канцлера Янагисавы по инспекции дел в Нагасаки. Несмотря на унизительные обстоятельства приезда, разве не входит в его обязанности обнаружение исчезнувшего торговца? Ощущение опасности приятно щекотало нервы Сано. Когда он перелез через леер и пошел по мокрым наклонным сходням, то вдруг почувствовал, что к нему возвращается прежний азарт. Сано посмотрел в сторону центральной части полумесяца Нагасаки и увидел то, что описывалось во многих свитках, в которых он мальчишкой копался с таким живым интересом.
— Дэсима, — сказал он Хирате, когда они устраивались в лодке.
Дэсима — островок длиной в триста шагов в форме веера, внутренний срез которого повернут к Нагасаки. Здесь фактически на положении заключенных, в строго охраняемом месте жили чиновники голландской Ост-Индской компании. Из воды, окружавшей скальную основу острова, поднимались высокие жерди со щитами, на которых значилось: «ЗДЕСЬ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПЛАВАТЬ ЛЮБЫМ СУДАМ». Охраняемое место было обнесено высоким деревянным забором с заостренными верхушками. Сано изо всех сил тянул шею, но увидел за забором только соломенные крыши и сосны. Он не разглядел ничего, связанного с теми варварами, которые пленили его мальчишеское воображение, однако разочарование в своей собственной стране лишь усилило в нем стремление больше узнать о внешнем мире.
Лодка покачалась на волнах и скользнула на берег. Сано вышел из нее и увидел солдат, которые, рассыпавшись веером, направлялись в сторону города и гор. Командиры выкрикивали приказы. Один из них, яростно размахивая руками, отчитывал группу коленопреклоненных самураев.
За спиной Сано злорадно хихикнул капитан:
— Стражники с Дэсимы. Их казнят за то, что они упустили варвара.
Один из стражников, явно желая избежать страшной участи, выхватил меч. С душераздирающим воплем он вонзил его себе в живот. Хирата раскрыл рот. Потрясенный Сано отвернулся.
— Добро пожаловать! — Через толпу спешил облаченный в черное чиновник. За ним двигались носильщики, стражники и паланкины. — Тысяча извинений за доставленное неудобство, — низко поклонившись, проговорил он. — Мы сейчас же доставим вас к губернатору.
* * *
Через окна паланкина Сано смотрел на проплывающий мимо Нагасаки. Его кортеж был построен, как подобает для заезжего чиновника высокого ранга: за паланкином Сано, тоже в носилках, следовали Хирата и капитан, а их сопровождающие из Нагасаки шли впереди, расчищая дорогу. Сано почти верилось, что он не пленник капитана, который вскоре передаст его под опеку губернатору и вручит тому связанные с ним распоряжения канцлера Янагисавы.
Передняя часть паланкина слегка поднялась, когда носильщики вступили на узкие, запруженные людьми улицы Нагасаки. Тесно прижавшиеся друг к другу магазины и дома торгового района поднимались в горы, на опасную высоту. Вдоль наиболее крутых улиц вились каменные ступени. Люди стремительно носились по этим ступеням, заляпанным грязью после ночного ливня. Торговцы и разносчики предлагали саке, еду, домашнюю утварь; дети толпились вокруг фокусника; какая-то старуха предсказывала будущее. В прозрачном утреннем воздухе пахло рыбой. И Сано ощущал, как в обычной повседневной суете распространяется новость об исчезновении голландца.