Всесилие страсти

— Ну, спазмы у меня, — ей самой не верилось, что она это сказала вслух.
— Ты проверилась? Я бы мог…
— Нет. Я здорова. Спасибо.
Чтобы Корт осматривал ее… Даже и думать об этом невозможно. И вообще, стоит ему хоть раз тронуть ее, и она — очень даже вероятно — пригласит его вернуться в ее постель. Она скучала по нему, и не только по изумительному искусству любви. Не раз он рассказывал ей об университете, о соседях по общежитию, и, слушая, она как бы проживала еще и его жизнь. В ответ рассказывала о своей семье, об учениках, об общих старых приятелях. Ей недоставало всего этого, недоставало его присутствия за завтраками и обедами, его отчетов о том, как прошел день, рассказов о трудных случаях. И его касаний, его запаха, вкуса его кожи.
Боже, она заново влюбилась в него.
— Иногда помогают противозачаточные таблетки, и можно попробовать тепло или оргазм. — Он вошел в роль доктора и расслабился, почувствовав себя на своем коньке — чего о ней нельзя было сказать никак.
— У меня нет грелки, а другие варианты меня не интересуют. И потом. Корт, у меня есть врач, она знает об этой проблеме.
— Она? К Финни не обращаешься?
— Нет. Езжу в Кингсвилл.
Вновь напряженное молчание. Корт опять взглянул на часы. Куда делся док? Когда пришла Трейси, он занимался с последним больным.
Смотреть на нее было больно, и он принялся забавляться с малышом. Он тосковал без Трейси и, что хуже, думал о ней днями напролет. Иногда отключался на эти думы, слушая пациентов, и тогда приходилось просить их повторить все сказанное заново. Собственная расхлябанность огорчала его донельзя, а ведь раньше с ним такого не случалось. Никогда мысли о Кэйт не мешали работать.
— Посмотрю, что его задержало. — Корт рывком распахнул дверь и увидел, что доктор Финни стоит по другую ее сторону.
— Готовы?
Поприветствовав Трейси, Финни принялся за осмотр Джоша, непрерывно комментируя свои действия. Корт старался все это запоминать, но, пожалуй, не вполне преуспевал. Все его внимание было сосредоточено на синяках под глазами Трейси, на ее бледности, на поджатых губах. Все признаки говорили ему о ее плохом самочувствии больше, чем она осознавала.
Закончив осмотр, док вытащил из своего кармана ампулу и шприц.
— Здоровый мальчуган. Теперь сделай ему прививку. Заметь, что я держал все в кармане, чтобы согреть.
Корт почувствовал напряжение. Он делал сотни уколов — но не собственному ребенку.
— Не думаете, что будет лучше, если это сделаете вы?
— Нет, сынок, не думаю.
Твердый отказ не оставлял выбора. Скрестив на груди руки, Финни отошел назад, наблюдая.
Руки Корта, наполнявшие шприц, дрожали.
Обыкновенная прививка, в конце-то концов! Что он за врач, если это для него проблема? Со скрежетом зубовным он заставил себя выполнить всю процедуру: протереть кожу на бедре мальчика, взять ее в складку, наконец, ввести иглу и впрыснуть жидкость.
Секунда — и Джош заревел. Внутри Корта все перевернулось, а когда сынишка со слезинками, бегущими вниз по щекам, потянулся ручонками к Трейси, стало еще больнее.
Финни положил руку ему на плечо.
— Урок первый. Отцам легче со временем не становится. Гораздо хуже этого укольчика будет, когда придется накладывать ему швы, вправлять вывихи и переломы. Без этого не обойдется, и нужно быть к этому готовым. Так же и с Трейси.
Любить иногда больно, но и ничего лучшего нет, как заботиться о тех, кого любишь. Ну, я жду тебя у регистратора. — Финни повернулся и ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Корт провел неуверенной рукой по щеке, оперся о край раковины и глубоко вдохнул для укрепления духа. Черт, где его хваленая бесстрастность?
— Ты в порядке? — Трейси коснулась его спины.
— В полнейшем.
Он тщательно вымыл и вытер руки, стараясь собраться, прежде чем повернуться к ней лицом.
Джош кончил орать, но все еще всхлипывал. Корт положил ладонь на теплую спинку.
— Извини меня, сынок.
Джош рванулся к нему, Корт поймал его и прижал к себе.
— А ведь я люблю его.
Трейси улыбнулась. По-видимому, ее позабавило удивление в его голосе, но это была первая улыбка, которую он увидел у нее за последние дни. Как больно.
— Я знаю. Это видно по всему, что ты делаешь для него.
— Но всего три недели назад я даже не подозревал, что он есть на свете.
— Любовь не признает правил. Она.., ну, случается, и все.
У Кэйт он выучился тому, что любовь вовсе не «случается». А требует тщательного отбора.
Корт уже тянулся к дверной ручке, когда Трейси придержала его за локоть.
— Ты хороший врач. — Она была серьезна, но он-то знал, что потерпел сейчас неудачу.
— Я как-то этого не чувствую.
Она шагнула ближе, обняла его одной рукой и прижала к себе вместе с Джошем.
— Ты беспокоишься о пациенте, вот что делает тебя хорошим врачом.
Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
— Сюрприз! — закричали им навстречу. Приемная была переполнена: тут и ее родные, и Корта.
Не обошлось без Либби и Чака, и все сияют улыбками.
Господи, у меня нет сейчас на это сил, подумала Трейси, прижав руку к низу живота. Пока они возились с Джошем, помещение превратилось в истый кошмар: здесь по-настоящему собирались праздновать помолвку. С потолка свисали белые бумажные колокола, воздушные шары заполняли углы комнаты, у стены стоял стол с закусками включая праздничный торт и цветы. Защелкали фотоаппараты.
Корт притянул ее к себе и прошептал:
— Улыбнись для фото, дорогая.
Трейси принужденно улыбнулась.
— Не надо было это устраивать.
— Я не устраивал. Для меня это тоже сюрприз. Его улыбка показалась ей такой же фальшивой, как и само представление.
Трейси переходила от одного поздравляющего к другому с такой скоростью, будто ее подхватил вихрь. Поцелуи, объятья и благие пожелания. Живот возмущался при каждом прикосновении. Ей бы сейчас забрать из аптеки лекарство, добраться до дома, залезть в постель и спрятаться под одеялом от всего мира. Ну за что такое наказание?
Подошли близняшки — племянницы Корта.
— Тетя Трейси, а мы нашли подходящие для подружек невесты платья! — Миранда протянула ей на утверждение вырванную из журнала страницу.
Тетя? Выходит, с их свадьбой все уже решено и подписано? Девочки так расстроятся, будут оскорблены их лучшие чувства, и все из-за этой несчастной лжи.
— Очень красивое платье. — Ее голос хрипит, а улыбку, наверно, вернее назвать оскалом.
— Мама говорит, если мы найдем такой хорошенький детский смокинг, Марисса или я повезем Джоша в его колясочке, а колясочку украсим лентами и цветами.
Трейси кивнула, точно заводная кукла, и постаралась не стискивать зубы.
Рядом возник Корт и положил руку ей на талию. Поздравления продолжали сыпаться градом.
Как выбраться из этого положения и не обидеть родных? С каждой минутой, с каждым новым поздравлением спазмы Трейси становились болезненнее, в висках стучало сильнее.
К тому времени, как пришла очередь Либби, Трейси была готова закричать. Или разрыдаться.
Либби улыбалась во весь рот. Господи, как же дорого приходится платить за то вранье.
И Трейси решила сознаться во всем. Пусть ее не выберут директором. Что бы там Либби ни наговорила людям, а лучше уж покончить со всем этим сейчас, пока не потрачены время и деньги на свадьбу, которой не будет.
— Либби, мы с Кортом поторопились. Расчувствовались, встретившись после стольких лет, и эта помолвка…
— Поторопились! — Либби расхохоталась. — Ну, ты и шутница! Ты же влюбилась в Корта еще в одиннадцатом классе! По мне, так ты слишком затянула эту волынку, девочка!