Огненный герцог
Тут Родик воздел указательный палец.
– Однако поскольку мне стало известно, что Каменного Герцога представляет Станар дель Брунден, чей клинок нанес мне больше ударов, чем я могу припомнить, я все же предпочту ознакомиться с бумагами, прежде чем я и моя чересчур уязвимая плоть встанут на защиту вашего дела.
Нет, кажется, сейчас он зашел слишком далеко. Ноздри Огненного Герцога раздулись.
– На сей раз будь по-твоему. Но не думай, Родик, благородный во втором поколении, что ты незаменим. Тебе можно сыскать замену.
Родик заставил себя улыбнуться. Мало кто мог равняться с ним, а те, кто владел клинком не хуже Родика, были по большей части прочно связаны с Небом, и младшие дома не смогли бы воспользоваться их услугами.
– И кто заменил бы меня, Ваша Пылкость? Уж не Ториан ли дель Ториан?
Это была не более чем шутка, но лицо Огненного Герцога внезапно стало слишком спокойным, слишком неподвижным.
– Да, это было бы нелегко, верно? – произнес герцог. Вопрос прозвучал риторически. – Возможно, настанет время…
Огненный Герцог сделал паузу, потом продолжил:
– Настанет, надеюсь, время, когда я обойдусь без твоих услуг и буду сам представлять свой Дом.
Огненный Герцог определенно что-то знал. Старая знать всегда считала себя мудрее новой, но сейчас Родика это не возмутило.
«Ториан», – мысленно повторял он, пока слуга в огненной ливрее вел его из кабинета по коридорам с чрезмерно высокими потолками.
Ториан Изменник.
Мог ли он остаться в живых? И если он жив, то где обретается? Конечно, не в Доминионе.
Надо поговорить с распорядителем дуэлей.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ХАРДВУД, СЕВЕРНАЯ ДАКОТА
Глава 1
Фехтовальщики
К тому времени как они свернули с автострады номер 29 в Томпсоне, Торри уже давно выключил магнитолу – «Ван Халленом» он был сыт по горло. По полу машины шуршали липкие и жирные обертки из-под макдональдсовских гамбургеров, перекатывались пустые мятые жестянки из-под кока-колы и пакеты с овощами и фруктами, которые по требованию Мэгги купили в «Супервэлью» на выезде из Миннеаполиса.
Вегетарианство не сделало из Мэгги чистюлю, подумал Торри Торсен. А может, она переняла дурные привычки Йена. Не то чтобы Йен Сильверстейн разводил грязь, он просто не умел поддерживать порядок – никогда не оставит влажное полотенце на сушилке или на краю раковины, непременно бросит на пол или на ближайший стул.
– М-да… В Хаттоне есть заправка, и не просто заправка, а с техобслуживанием, – сказал Торри, опуская стекло старого «рэмблера» и выставляя наружу локоть. – Мы можем остановиться там и привести салон в порядок. Хотя бы мусор из машины вытряхнем.
Марианна Кристенсен прикрыла усмешку ладонью, а Йен захихикал вслух.
– Что, мамочка не любит, когда в машине грязь?
– Отдохнул бы ты, – ответил Торри, не надеясь, впрочем, что приятель оставит его в покое.
И был приятно удивлен, обнаружив, что ошибся.
– Ладно, мир, – сказал Йен. – Я не хотел тебя обижать. Но все равно, вы оба одинаковые. Да-да, ты такая же, Мэгги. Живешь себе своей жизнью, учишься, но как только поворачиваешь свою машину…
– У меня нет машины, – вставила Мэгги.
– …как только поворачиваешь свой нос к дому, ты сразу превращаешься в малышку Бака и Марты.
– Моих родителей зовут Альберт и Рэйчел.
– …в малышку Альберта и Рэйчел. Держишь спинку прямо, как следует моешь шею… – Йен поскреб горло в том месте, где его зачаточная бородка уходила под воротник. – Бьюсь об заклад, что ты даже сама заправляешь постель.
Мэгги приподняла бровь.
– А ты нет?
Нет, Йен не заправлял свою постель. Когда Мэгги оставалась у Торри, а Йен ночевал на полу у святых братьев в Сент-Рок, Торри сам заправлял его постель, чтобы комната выглядела приличнее.
Йен пожал плечами.
– Если честно – нет. Какой смысл заправлять постель, если через шестнадцать часов снова собираешься лечь спать?
– Ну?
– Так какой в этом смысл, Марианна?
– Ни малейшего, – холодно отвечала та, нахмурившись. По каким-то причинам Мэгги ненавидела свое имя и не любила никакие сокращения от него. Если Йен за что-то злился на нее, он забывал об этом. Что, в свою очередь, злило Мэгги.
Все это не особенно беспокоило Торри. Они с Мэгги только примеривались друг к другу, и Торри не нуждался во вмешательстве Йена. Не то чтобы Йен стал вмешиваться целенаправленно. Постоянная девушка слишком сильно отвлекала бы его от работы и занятий, и хотя Торри сомневался, что Йен очень серьезно относится к учебе, тот занимался с еще большей энергией и напористостью, нежели тратил на фехтовальной дорожке.
Йен наконец соизволил извиниться:
– Прости, я хотел спросить «Так какой в этом смысл, Мэгги?». Так лучше?
– Конечно. – Девушка перестала хмуриться и искренне улыбнулась. – Но смысла все равно никакого нет. Совершенно никакого, кроме желания навести порядок, чтобы вещи выглядели аккуратно. Вот почему я заправляю постель.
Насмешливо вскинув голову и тряхнув короткими угольно-черными волосами, девушка скрестила руки на груди и откинулась на подушку, которую придвинула к двери. Сейчас она стриглась коротко – возможно, это продлится до лета: Мэгги была не прочь фехтовать, завязав волосы в хвост.
Торри никак не мог решить, какая Мэгги нравится ему больше – с короткими волосами или с длинными. Он всегда предпочитал длинные, но короткая, почти мальчишеская стрижка очень шла к носу-кнопке и упрямому подбородку Мэгги.
Однако мнение Торри по этому поводу ничего не значило. Соглашаясь время от времени спать с ним, Мэгги тем не менее вряд ли бы стала спрашивать его, стричь ли ей волосы и какую одежду носить.
Что вполне устраивало Торри. Он никогда бы не подумал, что сочетание мешковатого бежевого пуловера крупной вязки и черных колготок может быть настолько сексуальным. Колготок? Нет, только не колготок. Мэгги сказала, что это леггинсы. Леггинсы или лосины, но никак не колготки. Беда с женской одеждой: всегда она называется как-то странно. Рубашка у них либо блузка, либо кофточка, однако никак не рубашка, колготки – леггинсы… Наверное, незнание – сила.
– Чего ты улыбаешься? – спросила Мэгги.
– Так, пустяки, – ответил Торри.
Возможно, дело в том, что леггинсы облегали ноги, а мешковатый пуловер скрывал остальное. А может быть, дело в том, что прошло уже три долгих недели с тех пор, как они с Мэгги отпраздновали его победу в шпажном турнире по классу А, употребив с этой целью пару бутылок ледяного шардоннэ «Колумбия Крест» – и кто бы сказал, что хорошее вино может стоить меньше семи долларов за бутылку! – кварту свежей клубники и четыре презерватива. И последнее время Торри сделался раздражительным, то и дело срываясь без всякой видимой причины.
– Послушай, Йен, – продолжал Торри, – не привыкнуть ли тебе самому заправлять постель?
– А что, за это много платят?
– Нет, но, возможно, окружающим незачем знать, что ты меняешь простыни раз в семестр или около того?
– Что делать – если не менять, корка грязи начинает царапаться. – Йен театрально почесал возле ширинки. – Хотя нижнее белье я переодеваю почти каждую неделю, честное слово. И вообще, тебе не кажется, что ты ведешь машину слишком быстро?
– Если бы мне казалось, что я гоню, – ответил Торри, – я бы сбросил газ.
Теперь прыснула Мэгги. Через пару секунд Йен тоже захихикал.
Торри расслабился. Ему нравился Йен Сильверстейн, быстрый на шутки и улыбки, а прилежание вообще делало его примером для Торри, который был склонен, забросив учебники, проводить слишком много времени в спортивном зале. Однако Торри что-то тревожило в приятеле: иногда Йен учился как-то уж слишком истово. Странно, что человек настолько напористый и темпераментный предпочел рапиру, фехтование которой отнюдь не требует приложения физической силы. Впрочем, Йен личность противоречивая.