Серебряная корона

– Что-то не так. Подождите немного, – сказал он. – Я осмотрюсь.
– Осложнения?
– Может быть. Я быстро. Присмотрите за моим добром. – Уолтер положил свои пистолеты на корни, пристроил рядом ятаган и пополз прочь.
Его не было довольно долго. На трехсотом ударе Карл перестал считать удары собственного сердца и просто лежал, дожидаясь.
Черт возьми, Уолтер, поторопись, думал он.
Чак коснулся его плеча.
– Ты слишком волнуешься, кемо сабе.
–  Это моя работа, – шепотом отозвался Карл. Он не мог ждать вечно. В дело вовлечены слишком многие. Тэннети, Веллем или Гвеллин могут попросту устать ждать – и кинутся в бой. Если Уолтер или Карл до тех пор не покончат с магом – удача быстро перекинется на сторону работорговцев. Несмотря на преимущество внезапности, несмотря на перевес в людях… – И не зови меня «кемо сабе».
– Как скажешь, кемо сабе.
Больше всего в Чаке Карл ценил его непоколебимую надежность, когда дело доходило до чего-то серьезного; больше всего любил в нем нежелание принимать всерьез ничего, кроме самого необходимого. Смуглый невысокий воин любил пошутить перед боем; он говорил – это остужает его голову и делает гибкой кисть.
– Карл, – голосом Уолтера прошептала темнота, – это я.
– Что…
– Расслабься – нам повезло. Для почина. Маг отошел и от огня, и от фургонов. Они там устроили себе небольшую вечеринку, и, полагаю, это задело его тонкую душу. Он отправился приходить в себя в лес, зашел футов так на сто, ну и..
– Что ты сделал?
– Перерезал ему горло. Тело запрятал у корней старого дуба. Что-то я на старости лет кровожадным становлюсь, а?
– Забей. Что там о вечеринке?
– А, ну да. У них там несколько женщин. Развлекаются с ними – по очереди. Странно, нет?
– Да – и еще как.
Эти работорговцы двигались из Пандатавэя. Работорговцы Гильдии обычно везли рабов туда, а не оттуда. Вывозить рабов – значило тратить дополнительные деньги на их прокорм, рискуя потерять всякую прибыль от продажи.
– Что вы об этом думаете? – спросил Уолтер. – По мне – так сущая бессмыслица.
Чак помотал головой.
– Да нет – смысл тут есть. Если они отправились не в набег, а по какому другому делу. Если они не собираются везти обратно рабов – почему бы не захватить с собой кого-нибудь удовольствия ради? А может, они намерены вернуться с богатой добычей – тогда, опять же, можно позволить себе свозить туда-обратно нескольких женщин, чтоб не скучно было в дороге. Может, они вообще их купили…
Покупка? Значит, у работорговцев должно быть полно денег. Если только…
Ружья. Возможно, они везут их куда-то, намереваясь продать. Но – куда? Зачем? Теперь им еще больше нужен «язык» для допроса…
– Планы меняются, – сказал Карл. – Мы не убьем часового – мы захватим его.
Чак закатил глаза к небу.
– Любишь ты все усложнять!..
Уолтер затряс головой.
– Не нравится мне это. Часовой стоит, где и стоял, – ярдах в ста отсюда, но от нас – за дорогой.
– Куда лицом?
– Вниз по дороге, смотрит чуть вбок.
– Отлично. Давай назад – скажи Гвеллину, пусть подводит своих поближе, до самого поворота дороги. И пусть пришлет сюда с тобой Даэррина.
– Никуда не годится. Столько народу нельзя провести бесшумно, Карл. Часовой услышит нас.
– К тому времени мы его свяжем. Когда приведешь Гвеллина с людьми, вместе с Даэррином иди туда, где стоял часовой. И поторопись. Мы будем там. Даэррин унесет часового, тогда мы трое подберемся поближе к костру – до того, как они что-то заподозрят. Надо попытаться вытащить рабынь.
– Я так и знал, – Чак умудренным оком взглянул на Уолтера. – Вот из-за чего изменились планы. – Он пожал плечами. – Знаешь, по-моему, лишние годы жизни мне уже не понадобятся… А тебе?
– Прекратить треп! – прошипел Карл. – Если мы нападем с ходу – возможности спасти их не будет. Согласны?
Чак пожал плечами.
– По мне – звучит неплохо.
– А мне не нравится, Карл. Позади него – гуща каких-то колючек; вам, чтобы до него добраться, придется заходить с дороги. Я хожу тише тебя. Я мог бы захватить часового, а…
– Нет. – Может, Уолтер и ходит тише, чем Карл, но Карл сильнее. Это может оказаться важным. – А вдруг кто-нибудь поинтересуется, где маг? Не спорь.
Словотский хлопнул Карла по плечу.
– Что ж – удачи.
– Спасибо.
– Она тебе пригодится.
Карл скрючился за кустом, наблюдая за часовым, а тот сидел на средних размеров валуне и слепо пялился в ночь.
Чтобы захватить одного часового, надо перемахнуть через дорогу на виду у другого. И придется двигаться быстро, чтобы работорговец не успел поднять тревогу.
М-да… Не очень удачный вариант. Разъезженный грязный тракт был здесь всего пяти ярдов шириной – но это будут длинные пять ярдов.
Быть может – слишком длинные.
В подобные минуты он как наяву слышал насмешливый голос Энди-Энди: Похоже, снова твой язык довел тебя до беды. Ладно, герой, как бы тут поступил Конан?
Ну… Конан скорее всего ползком подобрался бы к часовому и оглушил того дубинкой.
Тогда почему бы тебе не поступить так же?
Потому что я – не Конан, а Карл Куллинан. Потому что это просто не получится. Даже если бы он смог подобраться на расстояние удара дубиной, таким ударом он скорей уж заставит часового завопить – или, более вероятно, просто разнесет ему череп.
Ну так придумай что-нибудь другое. Карл отступил в лес, пальцы его шарили по земле, пока не наткнулись на маленький – с виноградину – камешек. Медленно вернувшись к Чаку, он осторожно сложил на землю арбалет, колчан и пистолеты, отвязал манрики-гузари и осторожно повесил ее себе на шею, потом поднял руку и проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч. Из сумки у пояса он достал тряпичный кляп и несколько ремешков.
– Вот, – прошептал Карл, протягивая Чаку камешек. – Медленно досчитай до пятидесяти, потом бросай камень через его голову – и подальше.
Чак кивнул.
– Один… два… три…
Попав в ритм счета, Карл пополз к дороге и притаился в ожидании.
… тридцать три… тридцать четыре…
Часовой привстал, потянулся и уселся опять.
… тридцать пять… тридцать шесть…
Карл подобрался, сжав челюсти, чтобы не лязгнули зубы, и взял манрики-гузари.
… сорок два… со…
Камень пролетел сквозь кусты. Часовой вскочил, резко повернулся, поднял ружье…
Карл рванулся с земли, прыжок и бросок манрики-гузари слились в одно мгновенное, плавное движение. Метровая цепь рассекла ночной воздух, обмоталась вокруг шеи часового, потянула его назад… Ружье отлетело в кусты. Карл вытащил меч и шагнул в врагу, плашмя врезав тому клинком по рукам, когда работорговец потянулся к ножу.
Карл приставил острие меча к горлу под вражеским подбородком.
– Если крикнешь, – прошептал он, – умрешь. Смолчишь – останешься жить. Даю тебе слово.
– Кто…
– Куллинан. Карл Куллинан.
Глаза работорговца расширились. Карл врезал ему в солнечное сплетение, потом – пока тот ловил воздух – сунул в рот кляп.
– Я не обещал, что не будет больно, – пояснил он. – Только что будешь жить.