Те, кто против нас
Он поднялся на ноги, и Нестеров увидел, что далось это ему с трудом.
— Пошли, парень, как тебя… Олег? До завтрашнего вечера еще перекантоваться нужно. У меня отсидишься. А вы лишнего не метите. Особенно ты, Боксерчик!
— Да ты что, паскуда, меня в стукачи записываешь! — разъярился Боксерчик, но Леха цыкнул на него, и тот мгновенно притих.
Жилище Паши было недалеко, да только добирались они с Нестеровым туда долго. Пройдя сотни две шагов, Паша зашелся в надсадном кашле, упал на четвереньки и долго отплевывался, а когда попытался подняться, то самостоятельно сделать этого не сумел. Нестеров был вынужден помочь, подхватив его под руку.
— Кранты мне, Олег, — отдышавшись, прохрипел Паша. — И так уже чужое время гуляю. Врачи говорили, что и до лета не дотяну.
— Вам в больницу надо, — сказал Нестеров, не зная и не умея по-другому выразить сочувствие.
— Таких, как я, больница не принимает. Да и незачем простыни там пачкать. У них и так лишних нет… И кончай ты, на хрен, «выкать». Я тебе не «кум» и не прокурор. Тебе сколько лет?
— Двадцать восемь.
— Вот видишь! А мне тридцать два. Почти одногодки, — Паша засмеялся, но смех его тут же перешел в очередной приступ кашля.
Нестеров подумал, что Паша шутит. Выглядел он как минимум вдвое старше.
— Ладно, хватит базарить, а то до хаты не доберемся, — угрюмо сказал Паша, когда приступ утих.
Они шли медленно в полной темноте, и хотя Нестеров почти нес на себе Пашу, дорогу тот выбирал вполне уверенно. Миновав заросли высоченного бурьяна, совершив несколько подъемов и спусков в оврагах, вонявших помойкой, они оказались возле снятого с осей вагончика-теплушки. К этому времени Паша совсем утратил силы. Посадив его на землю, Нестеров отыскал под порогом ключ, отпер дверь, помог войти Паше и некоторое время стоял, растерянно пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте.
— Сейчас лампу запалю, — сказал Паша. Нестеров услышал звяканье стекла, затем чиркнула спичка, и свет керосиновой лампы осветил помещение — типичный приют бомжей, полный пыли и хлама. Паша тут же улегся на деревянный топчан, застеленный каким-то тряпьем. Кроме топчана тут была еще мебель — дощатый стол, пара табуреток и полуразвалившийся шкаф с жестяным инвентарным номером на дверце.
— Там за шкафом раскладушка старая, — показал Паша. — На ней спать даже лучше, чем на моей. Не бойся, не развалится. Устраивайся!
Раскладушка вполне соответствовала остальной мебели, но спать на ней действительно было еще можно без особого риска свалиться на пол.
— Так ты куда собираешься податься? — спросил Паша. — К дому или так, куда ветер понесет? Будешь бегать, пока не поймают?
— Да нет, — ответил Нестеров. — Бегать я не собираюсь. Да и не умею. Я сдаться хочу. Только не здесь. Где-нибудь подальше отсюда.
— Сдаться всегда можно, — сказал Паша с неопределенной интонацией. — Только какой в том для тебя толк? Если тебя с воли заказали, так достанут рано или поздно. На этой зоне или на другой — один черт. За бабки сейчас что угодно сделать можно.
— А что же мне делать?
— Тебе прежде всего разобраться нужно: кто твои враги. Кто тебя подставил? Кто заказал? За что?
— Да я уже полгода только об этом и думаю, — хмыкнул Нестеров.
— Думать мало. Надо искать. А для этого тебе ближе к дому надо ехать. Там ведь все концы, так или нет?
— Туда еще добраться нужно, — вздохнул Нестеров. — Куда мне без денег и документов. Меня десять раз задержат.
— Одежду бы тебе сменить, — Паша критически осмотрел Нестерова. — В этом комбезе тебе действительно и квартала не пройти — сразу заметут. Не тюремная роба, конечно, но беглого все равно за версту видать. Ты вот что, поищи там, в шкафу, подбери себе что-нибудь.
— Зачем?
— Поищи, говорю!
После некоторого колебания Нестеров последовал его совету. Паша был совершенно прав — без более или менее приличной одежды его шансы хоть на какой-то успех равнялись нулю. Спустя некоторое время Нестеров извлек из горы тряпья мятые, но вполне целые джинсы, относительно чистую рубаху и свитер. Под шкафом к тому же нашлись стоптанные кроссовки как раз по его ноге.
— Ну вот, теперь другое дело, — удовлетворенно сказал Паша, оглядев преображенного Нестерова. — Скажи спасибо богатеньким, которые такие классные шмотки на помойку выбрасывают. Сейчас ты на двести долларов тянешь, без балды.
— Какая разница, — вяло махнул рукой Нестеров, — без документов все равно далеко не уедешь. Даже если до Москвы доберусь, что я там смогу сделать один? Нет, Паша, чтобы хуже не было, мне сдаваться надо.
— Как хочешь, — Нестеров видел, что у Паши не осталось сил для спора. — Дело твое. С документами сейчас вопрос тоже решить можно, было бы желание. Ну, ладно, устал я, давай спать. Лампу потуши…
Несмотря на усталость, Нестеров долго не мог заснуть. Паша трудно дышал, хрипел, кашлял и ворочался на своем топчане. Нестеров снова и снова прокручивал в мозгу происшедшее за день, пытаясь составить сколь-нибудь связный план дальнейших действий, но получалось плохо. Будущее Нестерова зависело не от его желаний и поступков, а от злой воли неведомых врагов да цепи случайностей, которые ныне полностью определяли его дальнейшую судьбу. Беспомощность перед ожидаемыми обстоятельствами — так бы описал Нестеров свое нынешнее состояние, и оно ему совершенно не нравилось.
— Олег! — услышал он вдруг оклик с топчана. — Олег, ты не спишь?
Голос Паши сейчас звучал удивительно звонко и молодо, но в тот момент Нестеров, погруженный в свои невеселые думы, не задумался о причине такой метаморфозы.
— Не сплю, — сказал он.
— Олег! Паспорт мой в шкафу на верхней полке, под тряпками. Ты понял?
— Понял, — недоуменно ответил Нестеров. — А к чему это ты?
— Так, на всякий случай, — сказал Паша с непонятным облегчением. — Ладно, давай спать!
Спустя некоторое время Нестеров действительно уснул. Усталость взяла свое. Да и Паша стал дышать намного легче и почти не кашлял…
* * *Гонта впервые пользовался особыми полномочиями и не сумел не оценить, насколько такое положение упрощает жизнь. Водитель очередного джипа — сравнительно молодой, но уже одутловатый от излишеств коммерсант с полукриминальным прошлым — домчал его до аэропорта со средней скоростью сто двадцать километров в час. Мог бы и быстрее, но Гонта поостерегся пришпоривать его, не желая окончательно распугивать других участников дорожного движения, которые и так шарахались от несущегося внедорожника, словно куры из-под ног пьяного птичника. Пару раз на трассе Гонте пришлось легонько прикасаться к разуму гаишников, собиравшихся было остановить безудержно несущийся джип, но в целом все прошло довольно спокойно. Гонта удержался от искушения подкатить непосредственно к трапу, хотя такое желание его сильно разбирало. Собственно, его остановило лишь то обстоятельство, что он не знал точно, в каком месте поля находится его самолет.