Каролинец

— Дело, которое меня сюда привело, — холодно настаивал Лэтимер, — касается Габриэля Фезерстона.
Он уловил резкий вздох сэра Энрью и заметил, как внезапно насторожился капитан Мендвилл, но и непосвященному было бы видно, как глубоко они поражены. Их выдавали лица. Он выдержал паузу, пристально глядя в злые глаза баронета.
— Вы поступили бы мудро, если бы приказали вашему управляющему отправить своего сына подальше из Чарлстона и вообще из провинции еще до наступления вечера.
Уже второй раз за сегодняшний день Мендвилл, обычно так хорошо владеющий собой, испытывал глубокое потрясение.
Мистер Лэтимер улыбнулся одними губами.
— Капитан Мендвилл, кажется, понимает, в чем дело.
— Что вы имеете в виду? — Сэр Эндрю справился с собой настолько, что смог задать вопрос.
— Если Габриэль Фезерстон не окажется к вечеру вне досягаемости Сыновей Свободы, то наверняка будет повешен, а предварительно, вероятно, обмазан дегтем и вывалян в перьях.
— Габриэль Фезерстон? — Щеки баронета неприятно побелели.
— Я вижу, — констатировал Лэтимер, — для вас не секрет, чем он занимается. Особый род королевской службы, на которую его нанял капитан Мендвилл.
— Я нанял? — переспросил Мендвилл.
Лэтимер моментально обернулся к нему.
— Лорд Уильям Кемпбелл, — сказал он с сарказмом, — не отличается осмотрительностью. Его можно легко вызвать на откровенность, причем без всякого с его стороны расчета на личную выгоду, который, наоборот, притупил вашу собственную сообразительность, капитан. Бывает, личный интерес становится повязкой на глазах осторожности. Это и случилось с вами утром, как мне представляется.
— Вы — подлый шпион! — взъярился Мендвилл.
Лэтимер демонстративно пожал плечами.
— Вор изловил вора.
— Объясните вы мне наконец, что все это значит? — потребовал сэр Эндрю.
— При чем тут Фезерстон?
— Я расскажу вам, сэр! — торопливо воскликнул Мендвилл.
Но Лэтимер остановил его. Теперь, нагнав на них страха за Фезерстона, он стал хозяином положения.
— Мне кажется, будет лучше, если расскажу я. Габриэль Фезерстон, член Генерального комитета Провинциального конгресса и нескольких подкомитетов, злоупотребил своим положением и информировал Королевский совет о наших секретных мероприятиях. Этим он уже сплел веревку для нескольких из нас, но сейчас для того, чтобы нас повесить, момент неблагоприятный. Однако когда такая возможность представится — а Королевский совет только и ждет удобного случая — Фезерстона приведут к присяге как свидетеля, и с нами будет покончено. Скорее всего, Королевский совет удовлетворится тем, что повесит только меня, как предводителя, в назидание остальным. Но меня это не очень тревожит. Что бы там ни было, я предпочел рискнуть, чтобы не заставлять вас, сэр Эндрю, оплакивать столь ценного слугу, сына еще более ценного слуги. Но вы не вправе ожидать, что другие столь же благодушно настроены. Чтобы устранить опасность, им придется устранить Фезерстона. И сделают они это, скорее всего, тем способом, который я назвал.
У баронета отвисла челюсть. Он уставился на Лэтимера, и гнев, клокотавший в нем минуту назад, временно уступил место испугу.
Мендвилл, наконец, опомнился.
— Это ложь! — Он стиснул кулаки. — Ложь! Дешевая ловушка, подстроенная для того, чтобы узнать имя настоящего доносчика. Фезерстон — не тот, кто снабдил лорда Уильяма списком.
— Тогда просветите меня, дурака, почему фамилии написаны его рукой? Если помните, я видел список, капитан, — с ехидцей заметил Лэтимер.
Мендвилл помнил не только то, что Лэтимер видел список, но и то, что он его очень внимательно рассматривал.
— Когда ты его видел? Как ты его увидел? — спросил пораженный сэр Эндрю.
Теперь Мендвилл опередил Лэтимера и пересказал содержание разговора с губернатором, чем внес, наконец, некоторую ясность.
— Да ты ничем не лучше любого грязного шпиона! — с отвращением прошипел сэр Эндрю. — Мерзкие шпионы! Ты и твой дружок Чини!
— Шпион — может быть, если вам так угодно. Но с остальным я не согласен. И Чини мне не друг.
— И ты выдал Габриэля своим приятелям-бунтовщикам? — угрожающе спросил сэр Эндрю.
Лэтимер покачал головой.
— Если бы я это сделал, то какой мне был смысл приезжать сюда и предупреждать вас о том, что его необходимо срочно удалить? Через минуту после того, как я его назову, он будет арестован, и тогда… — Лэтимер красноречиво провел рукой вокруг шеи. — Надеюсь, сэр Эндрю, что вы хоть это поставите мне в заслугу? Чтобы уберечь вас от ненужных страданий и чувства вины за страшную гибель другого человека, я отчасти нарушил свой долг.
Сэр Эндрю не ответил. Он смотрел на Мендвилла, будто ожидая от него подсказки. Лицо Мендвилла успело обрести маску бесстрастности, которая скрывала лихорадочную работу мозга. Страх и злость при мысли о потере такого ценного агента — ибо убежит Фезерстон или будет повешен, источник информации для Мендвилла все равно потерян — рассеялись, когда он услышал, что Лэтимер пока не выдал шпиона. Все еще, может быть, образуется.
— Нам, конечно, не стоит рассчитывать на ваше огромное уважение к сэру Эндрю, — кисло произнес он. — Оно наверняка не настолько велико, чтобы заставить вас отказаться от выдачи Фезерстона.
Лэтимер пренебрежительно дернул подбородком.
— Не будьте наивным, капитан! О, чиновничий ум! Но я подарю вам информацию, которой вы так жаждете. Сведения, столь любезно мне предоставленные, будут переданы мною в комитет сегодня в шесть.
— Вы в самом деле уверены, что сделаете это? — неприязненно спросил капитан Мендвилл.
— Да, уверен. Вот почему я вынужден вас покинуть. А вы тем временем позаботьтесь об исчезновении Фезерстона.
Сэр Эндрю, застывший и насупленный, ничего не ответил.
Лэтимер церемонно поклонился и повернулся к двери, но обнаружил, что Мендвилл преградил ему путь. Капитан произнес спокойным и ровным, но полным угрозы голосом:
— Сэр Эндрю, этот человек не должен уйти.
 
Глава VI. Ошибка
Сэр Эндрю очнулся и встал, вооружившись хлыстом.
Лэтимер оказался между баронетом и конюшим. Хотя возглас и очевидные намерения последнего остановили Лэтимера, он не проявил ни малейшего беспокойства.
— Вы собираетесь задержать меня силой? — спросил он и улыбнулся.
Капитан про себя по достоинству оценил выдержку молодого человека. Мендвилл считал себя знатоком хороших манер; сдержанность, умение владеть собой в любых обстоятельствах с некоторой долей легкой беспечности он определял как несомненные признаки принадлежности к высшему кругу общества. Лэтимер же провел шесть месяцев в Вестминстере и Оксфорде и легко овладел искусством светского поведения, правила которого, помимо прочего, не противоречили его от природы спокойному и независимому характеру.
— Вам должно быть ясно, мистер Лэтимер, что в данных обстоятельствах мы не имеем права позволить вам уйти.
— Мне это не только ясно — я это предвидел. Я сознательно пошел на такой риск.
— Хватай его, Роберт! — крикнул сэр Эндрю. С этими словами он бросился вперед, а капитан Мендвилл метнулся с другой стороны.
Чтобы избежать столкновения с ними, Лэтимер чуть отклонился и в тот же миг выхватил из кармана сюртука тяжелый пистолет.
— Не так быстро, джентльмены! — охладил он их пыл, поднимая оружие.
Они замерли; Миртль вскрикнула.
— Мне кажется, вы недопоняли. Я ведь сказал, что предвидел нечто в этом роде. Praemonitus praemunitus note 18, — он качнул пистолетом, — девиз моего рода. Возможно, капитан, сэр Эндрю упоминал при вас, что я происхожу из исключительно благоразумной семьи. И теперь, когда вы уяснили, в каком невыгодном положении оказались, надеюсь, вы позволите мне все же уйти, не нарушая приличий.
— Подлец бессовестный! — начал поносить его сэр Эндрю. — Ты смеешь мне угрожать? Ты посмел поднять на меня оружие? На меня!