Колумб

Обернувшись на скрип открываемой двери, он подумал, что всё ещё находится во власти видений. В дверном проёме застыла Беатрис.
Колон отбросил перо, вскочил.
— Можно мне войти? — И, не дожидаясь ответа, переступила порог, закрыв за собой дверь.
Они стояли лицом к лицу, смотрели друг на друга через разделяющий их стол. Её губы дрожали, он ждал внешне спокойный, даже суровый. Наконец Беатрис собралась с духом и заговорила.
— Вы понимаете… не правда ли?.. Почему я попросила вас уйти. Вы видели… не так ли? В каком я была состоянии…
Колон не смог скрыть обиды.
— Я нахожу вполне естественным, что такие, как вы, отдают предпочтение испанским грандам.
— Такие, как я?! Да за кого вы меня принимаете? Ладно, всё это неважно. Вы хотите наказать меня за оскорбление, которое, как вам кажется, я вам нанесла.
— Что значит — «как мне кажется»?
— То и значит. Если бы вы верили в меня, то вели бы себя иначе. Неужели трудно понять, что я вела себя подобным образом лишь из страха за вас.
— Мне нечего бояться.
— Нечего? Если бы так, думаете, я бы пришла к вам?
— Я уже задаюсь вопросом, почему вы пришли.
Слова полились бурным потоком.
— Чтобы предупредить вас. Тот человек ушёл от меня, поклявшись, что наймёт убийц, чтобы расправиться с вами. Вы знаете, кто он такой? Злобный, жестокий, совести у него ни на грош. Не останавливается ни перед чем, лишь бы получить желаемое. Поэтому я и пришла. Хочу предупредить вас, чтобы вы остерегались.
Колон задумчиво глядел на неё.
— Кто для вас этот человек, если ведёт себя так, словно он — ваш хозяин?
Беатрис горько улыбнулась.
— Вы не правы, если думаете, что я — его наложница. Если б так было на самом деле, едва ли я прибежала к вам. О, разве вы не видите сами? — страстно воскликнула она. — Более всего я хотела, чтобы вы остались тогда со мной, с вами мне было бы куда спокойнее, но я крикнула вам: «Уходите!» — потому что боялась за вашу жизнь. Неужели вы этого не понимаете?
Пыл её слов подтолкнул Колона. Он обогнул стол, обнял Беатрис, прижал к себе.
— Иногда я тупею, — в раскаянии пробормотал он. — Непростительно тупею. Мне хватило ума рассердиться на вас. Я жестоко ошибся. Решил, что вы отвергли предложенное мною сердце.
— Вы исходили лишь из того, что увидели. Вот почему я поспешила прийти сюда.
— Мне следовало доверять не только глазам.
— Да, — согласилась Беатрис. — Вам следовало понять, что вы стали свидетелем одной из несправедливостей, что преследуют меня всю жизнь.
— Но может, вам изменить образ жизни?
— Мы уже говорили об этом. Я актриса. Сцена кормит меня. И другого выбора у меня нет, разве что уйти в монастырь.
— Вы не рождены для монастыря.
— Знаю ли я, для чего я рождена? Я не рождена для нищеты. Но судьба ввергла меня в неё, и выбраться нет никакой возможности.
— С этим надо кончать, Беатрис, — решительно заявил Колон. — Ваш дон Рамон наглядно показал мне, чем грозит вам такая жизнь. Я, знает Бог, сейчас не могу предложить вам ничего, кроме моей любви. Но скоро положение изменится, и все мои богатства я сложу у ваших ног, Беатрис. Моё имя защитит вас от всех тревог, если вы будете носить его.
— Если я буду носить его? — отозвалась она, словно не понимая, о чём речь.
— Если вы станете моей женой, дорогая моя.
Колон почувствовал, как задрожало её тело. Ответила она после долгой паузы.
— Вы предлагаете мне стать вашей женой, — она вырвалась, отступила назад. Глаза её переполнились болью. — О, а что вы обо мне знаете?
Вопрос озадачил Колона.
— Я знаю, что вы — моя женщина, что я люблю вас, Беатрис.
— Пожалей меня Бог! — воскликнула она.
— Беатрис! — Он шагнул вперёд, протягивая руки. Она же отпрянула от него.
— Нет, нет. — Она повернулась и нетвёрдым шагом, словно слепая, направилась к диванчику. Присела на него, словно ноги отказались слушаться, бессильно сложила руки на коленях. — Это невозможно, Кристобаль. Невозможно.
Окончательно сбитый с толку, он подошёл, наклонился над Беатрис.
— Невозможно?
— Чего бы я только ни дала, чтобы пойти с вами к алтарю. Ваши слова — самое дорогое, что у меня есть. Я — ваша, Кристобаль, до последнего моего вздоха. Я буду любить вас и служить вам всю жизнь.
— То тогда…
— Я уже замужем, Кристобаль.
Он резко выпрямился.
— Замужем! Вы замужем?
— Мужа у меня нет. Это единственная милость, которую даровала мне судьба. Человек, которому я стала женой, отбывает пожизненное наказание на галерах королевы Кастильской. Этот развратник кончил, как ему и положено, заколов мужчину, с которым поссорился из-за проститутки. Так уж случилось, что тот мужчина остался в живых. Благодаря этому и из-за постоянной нужды в гребцах Энрикесу даровали жизнь вместо того, чтобы задушить его. Он будет галерником, пока не умрёт. Но я и он связаны церковью, так что… — Она всплеснула руками и вновь уронила их на колени.
Потрясённый её словами, Колон присел рядом, положил руку ей на плечи, привлёк к себе.
— Бедняжка! Как мне утешить вас!
— Не надо, Кристобаль. Не надо. Лучше всего дать мне уйти. Уйти из вашей жизни. Словно мы никогда и не встречались.
— Нет, никогда! Никогда! Никогда! Пусть вы не можете стать моей женой, но я всё равно буду заботиться о вас. Больше того, только теперь я понимаю, сколь это необходимо.
— Ах, если бы вы только знали. Если б вы знали всё. Послушайте…
Но Колон прервал её.
— Мне уже достаточно известно. Более чем достаточно. Я знаю, что люблю вас, а вы признались, что любите меня.
— Это так! Но…
— Всё остальное не имеет никакого значения. Я вот сказал, что у меня ничего нет. Но я верю, что стою на пороге великого открытия и скоро мне будут принадлежать огромные земли. И мои богатства позволят вам занять то положение, которое вы, несомненно, заслуживаете. — Колон крепко прижал её к груди. — Беатрис! — И страстно поцеловал её в губы.
Но в девушке вновь проснулась тревога.
— Дайте мне уйти, — взмолилась она. — Дайте мне уйти. Отпустите меня.
Повинуясь, он оторвался от неё.
— Я только накину плащ и провожу вас.
Беатрис схватила его за руку, не дав встать.
— Нет! — воскликнула она. — Разве вы забыли, почему я здесь? Что привело меня к вам? Я не могу допустить, чтобы вы в одиночку шли по тёмным улицам.
— Ба! — рассмеялся Колон.
— Я говорю серьёзно. Вы не знаете графа Арияса. И когда я пришла к вам, мне показалось, что у ворот крутятся два подозрительных типа. Я не знаю, убийцы ли это, посланные доном Рамоном. Но я их боюсь.
— Я возьму с собой оружие, — попытался успокоить её Колон.
— Днём оно может помочь. Но не ночью. Обещайте мне, что никогда более не будете ходить один.
— Выполнить это довольно сложно.
— Обещайте, — настаивала Беатрис. — Обещайте, если любите меня. Если с вами что-то случится, где я найду защитника?
— Защитника, которого вы защищаете. — Колон усмехнулся. — Хорош защитничек.
Но улыбка быстро уступила место серьёзным мыслям. Действительно, а кто позаботится о ней, если его убьют, то ли по наущению дона Рамона, то ли кого-то другого? Такое возможно. Что нужно сделать, чтобы Беатрис не осталась одна? Решение созрело быстро.
— Послушайте, Беатрис. Прежде чем вы уйдёте, я хочу вам кое-что сказать. Что касается дона Рамона, не волнуйтесь, я сумею постоять за себя. Но вы, однако, напомнили мне, что я смертен и должен принять некоторые меры предосторожности.
Он подошёл к образу мадонны, снял его и из маленькой ниши за ним достал ключ. Открыл им сундучок под окном, откинул крышку, вынул жестяную коробку длиной в пол-ярда и шириной около фута.
— Видите эту коробку?
Беатрис молча кивнула.
Колон положил её на место, опустил крышку, запер сундук, вернулся к дивану и сел рядом с Беатрис.
— Это моё наследство, которое я оставляю вам. — В коробке этой всё моё состояние. Но цена его может оказаться очень велика. Там карта, а вместе с ней полный перечень аргументов и фактов, на основе которых она была вычерчена.