А может, в этот раз?

– Всегда к вашим услугам, – сказала Кристина.
Джо посмотрел на Слейда, который выглядел так же озадаченно, как и он сам.
– Женщины объединяются, – сказал Джо. – И к чему это нас приведет?
Кристина бросила на него свирепый взгляд, Джо отве­тил самой невинной улыбкой. Слейд быстренько сделал не­сколько снимков: бывшие супруги – свирепый взгляд и невинная улыбка. Кристина с досадой отвернулась от все­видящего ока фотоаппарата. На мгновение она представила себя в шкуре принцессы Ди, загнанной британской прессой. Что она чувствовала? Изнеможение? Отчаяние? Беззащит­ность?
– Паршиво чувствуешь себя, да, Крис? Кристина едва не подпрыгнула, услышав над ухом зна­комый голос бывшего мужа.
– Не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь. Все думаешь о папарацци, да?
– Ни о чем я не думаю, разве что о том, почему позво­лила тебе остаться в доме со мной.
– Ничего не поделаешь, дом – наша совместная соб­ственность. Расхлебывай последствия своего же решения.
На следующей неделе Кристине пришлось в должной мере оценить опрометчивость своего шага. Четверо взрос­лых людей, каждый со своими привычками и особенностя­ми, – это было слишком даже для такого большого дома, как тот, в котором они жили.
Марина много спала и держалась особняком. Она почти не разговаривала, но Кристина чувствовала, что молчит она не столько от смущения, сколько от нежелания общаться. Временами Кристина вообще забывала о присутствии де­вушки и лишь наблюдая, как Марина идет по коридору в сторону их общей с Джо спальни, испытывала острое чув­ство ревности, словно та всякий раз напоминала ей о том, что теперь она жена Джо, а не Кристина.
Терри Лайн позвонила Кристине из своего загородного дома в Хамптонсе.
Узнав об обстоятельствах нынешнего существования Кристины, Терри только и смогла, что крикнуть в трубку:
– Что?!
– Я понимаю, звучит странно. Но мы все взрослые люди и должны уметь владеть собой.
– Не забивай себе голову всякими бреднями. Вышвырни их немедленно. Ходят слухи, что в Нью-Джерси еще не перевелись отели. Вели им переехать туда.
– Мы поговорим об этом за ленчем, – понизив голос, предупредила Кристина. – Нотацию сможешь прочитать мне наедине.
– По крайней мере от Слейда ты можешь избавиться? – продолжала настаивать Терри. – Если ты, конечно, не хо­чешь обнаружить свою физиономию на обложке «Нэшнл энкуайер» с интригующим заголовком: «Как я был сексуальным рабом Кристины Кэннон».
Кристина даже рассмеялась над абсурдностью такого утверждения.
– Поверь мне, Терри, ты ошибаешься. Я все объясню тебе за ленчем.
Меньше всего ее волновал Слейд.
Джо, вот кто представлял для нее реальную угрозу и не важно, жили они в одной комнате или нет. Она чувство­вала его присутствие сквозь стены, они дышали одним воз­духом, и этот воздух был пропитан запахом Джо. Она старалась по возможности избегать его, завтракая в патио, обедая на веранде, ужиная у себя в спальне. И все время только и думала, что о нем.
На третий день совместного проживания приехала дом­работница.
– Как раз вовремя, – проворчала миссис Кукумбо, берясь за тряпку.
Конечно, она нашла Джо таким же очаровательным, как и прежде. Впрочем, большинство женщин не могли устоять перед его обаянием. Она готовила ему персонально сок из свежих апельсинов и наливала кофе. Слейд что-то бурчал насчет привилегированного положения отдельных личностей, но миссис Кукумбо словно и не слышала. Джо стал объек­том особого внимания домработницы, и даже Марина не оставила этот факт незамеченным. Кристина слышала, как она однажды спросила у своего мужа:
– Как ты можешь позволять пожилой женщине но­ситься с тобой как с младенцем?
– Ей нравится ее работа, – ответил тогда Джо. Марина недоуменно пожала плечами, зато Кристина поняла Джо прекрасно. Он был одним из тех, кто находил радость и удовлетворение в самой простой обыденной рабо­те. Работе плотника, водопроводчика, официанта. Он мог бы быть любым из них, и только одна профессия была ему не по вкусу: профессия Кристины.
Как-то Кристина, решив ненадолго улизнуть из дома, пребывание в котором становилось все более невыносимым, решила съездить в Манхэттен на интервью. Поездка обер­нулась сущим кошмаром. Слейд напросился с ней и по до­роге вступил в бесплодные пререкания с одним из тех парней, что в поисках легких денег ловят машины на выходе из тоннеля Линкольна, предлагая превратить авто в конфетку с помощью грязной тряпки и собственного плевка. Слейд закусил удила, парень с тряпкой оказался тоже не промах. Дело кончилось тем, что Кристине пришлось объясняться с копом.
– В следующий раз попридержи язык, – процедила она, въезжая на серпантин, ведущий к закрытой стоянке. – Нас могли упрятать в кутузку.
– Фашист проклятый, – пробормотал Слейд.
– Ты о копе или о мойщике? – язвительно спросила Кристина.
– Какие мы сегодня строгие, любовь моя. Что тебя так тревожит, собеседование или Бойскаут со своей юной женой?
Кристина не ответила. Кто знает, что ее раздражало больше: пробки на дороге, из-за которых она уже опоздала на свою первую в Нью-Йорке деловую встречу, или что-то еще. В любом случае она была сыта по горло бесконечными комментариями Слейда по поводу Джо и Марины.
Разговор с Терри тоже получился не таким, как хоте­лось бы Кристине. Она так и не смогла объяснить подруге ситуацию.
Терри и Кристина подружились еще в колледже. И та, и другая получали стипендии за отличную успеваемость, но если Терри готова была с пеной у рта доказывать справед­ливость такого порядка, то Кристина всегда словно немного стеснялась своего привилегированного положения. Как бы там ни было, ни та, ни другая не общались с другими счаст­ливчиками, имевшими право на стипендию и прочие соци­альные льготы.
– Почему все считают нужным сообщить мне, что у них есть чернокожая подружка? – пожаловалась как-то Терри Кристине в пиццерии. – Может, мне стоит напи­сать мелом на спине, что у меня подруга блондинка?!
Кристина, та самая «подруга блондинка», швырнула в Терри кусочком гриба.
– Тебе хотят дать понять, какие они все либералы. Но, во всяком случае, это приятнее, чем когда тебя постоянно спрашивают, отчего у тебя такой забавный выговор. В кон­це концов, я приехала сюда не с Марса, а всего лишь из Невады.
– Ты действительно смешно говоришь, – подтверди­ла Терри. – Сдается мне, ты слишком много времени про­вела беседуя с лошадьми, ковгерл!
Их дружба возникла не сразу. Сначала казалось, что они слишком разные, но постепенно поняли, что в главном они очень похожи. Обе мечтали о карьере и семье, и обе свято верили, что достойны и того, и другого.
Теперь обе были в разводе, с той лишь разницей, что у Терри росли две прелестные дочки, а у Кристины – никого.
– О'кей! – сказала Терри пару часов спустя, когда они с Кристиной зашли в ресторан, стилизованный под рус­скую чайную. – Признайся, наш британский друг тебя зацепил.
– Нет, – решительно заявила Кристина, кивнув офи­цианту, одетому в казачий костюм, когда тот протянул ей меню. – Дело не в Слейде. Мне действует на нервы вся эта дурацкая ситуация.
Терри даже не взглянула в меню. Ее карие глаза бура­вили Кристину – профессиональный взгляд журналиста, способного разглядеть сенсацию там, где ее никто не ждет.
– Так измени ситуацию. Тебе сивеем не обязательно возвращаться в Хакетстаун. У меня достаточно просторная квартира. Оставайся у меня в Лонг-Айленде. Поживи, пока твою квартиру не приведут в порядок.
Кристина готова была согласиться.
– Девочки остались с тобой?
– Селина на той неделе уезжает к отцу в Мэн. Эльза со мной, но это одна видимость: душой она далеко, нянчит свое разбитое сердце, слушает музыку у себя в комнате и пишет стихи. Я уже забыла, что значит быть шестнадцати­летней.
– Кажется, еще вчера она рыдала по поводу пластинки для зубов и загорала в одних трусиках.
– Это и было вчера, Крис. В том-то и ужас. Время летит все быстрее с каждым годом. Когда у тебя растут дети, не заметить этого нельзя.