А может, в этот раз?

– Может, она наглоталась воздуха и хочет отрыгнуть?
– Но я подержала ее вертикально и дождалась, когда она отрыгнет, – поморщившись от того, что Джозеф счи­тает ее уж совсем неграмотной в вопросе ухода за детьми, сказала Кристина. – Вот, видишь пятно на моей блузке?
Джо потянул носом.
– Может, ее надо переодеть?
– Не надейся, что я этим займусь. Джо приоткрыл окно.
– А я ведь не шучу, Крис.
Джо свернул с магистрали и подъехал к маленькому ресторанчику. Пока Джо в очередной раз звонил в Госде­партамент, Кристина взяла ребенка и пошла в дамскую ком­нату. К счастью, хозяева заведения предусмотрительно поставили в вестибюле столик для пеленания.
– Придется тебе помочь мне, милочка, – сказала Кристина, разворачивая ребенка. – Я знаю о том, как это делается, не больше, чем ты.
Девочка морщилась, пока Кристина вытаскивала из-под нее грязный подгузник, но когда ее подмыли и присыпали, она явно обрадовалась.
– Что, нравится быть голенькой? – спросила Кристи­на. – Вот подожди, будешь старая, как я, тогда увидишь, что в этом нет ничего приятного.
Доводы Кристины не убедили ребенка, девочка отчаян­но воспротивилась попыткам Кристины снова надеть на нее подгузник и завернуть в одеяло.
– О нет, Ничего у тебя не выйдет, – заявила Кристи­на, приподнимая ребенка. – Эти штучки со мной не прой­дут. Я не собираюсь в тебя влюбляться.
Действительно, меньше всего Кристине хотелось прики­пать душой к этому крохотному существу. Ситуация была форс-мажорная и лишь временная. Этот ребенок не принад­лежал Кристине, и не стоило об этом забывать.
Джо сидел за столиком у окна, ожидая Кристину с ма­лышкой.
– Мы ничего не ели со вчерашнего дня, – сказал он, помогая Кристине уложить ребенка в люльку, которую принес из машины. – Я заказал нам обоим по сандвичу и кофе.
– Спасибо, – сказала Кристина, садясь за стол. – Я только сейчас почувствовала, как голодна.
Позади них у другого окна сидела семья из четырех человек: мама, папа, и двое детей. Кристина поймала себя на том, что наблюдает за ними с завистью, которой уже давно не испытывала к людям, имеющим детей.
– Не нравится мне все это, – сказала Кристина, гля­дя на начавшие дрожать собственные руки. – Не хочу я этих переживаний. Слишком болезненно это все. Мне хо­чется вскочить и бежать отсюда без оглядки.
Джо наклонился через стол и накрыл ее руки своими.
– Не хочешь – не надо, Крис. – В его голосе не чувствовалось ни злости, ни скрытого упрека. – Это моя проблема, а не твоя.
– Так случилось, что это и моя проблема тоже, – начала Кристина, но, собравшись, быстро закончила: – Хотелось бы мне, чтобы это было не так. Честное слово.
– Брось, Крис. Чем бы эта история ни закончилась, все равно что-то останется с нами.
Официантка принесла кофе и бутерброды и быстро ушла.
– Никаких гарантий, – тихо сказала Кристина. – Судьбе просто нравится делать из нас дураков.
Джо посмотрел на малышку в люльке, затем на Кристину:
– Я могу сам справиться.
– Я знаю. – Кристина глубоко вздохнула, покоряясь тому, что было сильнее ее самой. – Я хочу участвовать в этом.
Сказав это, она улыбнулась, улыбнулась широко, по-настоящему, искренне и радостно, впервые за последние несколько дней.
– Это моя жизнь, Джо, и мой выбор.
Сколько времени прошло с тех пор, как она чувствовала жизнь так остро, так полно? Наверное, это было в послед­ний раз, когда Джо просил ее руки у ее отца и матери. Радость часто сменяется печалью, но после стольких лет, когда она держала чувства под пудовым замком, наверное, игра стоила свеч.
Она посмотрела на Джо, затем на дочку Марины, и в этот момент все показалось ей бледным и незначительным перед радостным сознанием того, что их стало трое.
Кристина проверила сообщения на пейджере еще до того, как они покинули ресторанчик. Санди просила позвонить ей.
– Я же сказала, что сегодня были похороны, – терпе­ливо объясняла Кристина своему продюсеру, – Нет, се­годня не могу. Я буду в студии завтра.
– Завтра меня не устраивает, – разозлилась Санди. – Ты мне нужна здесь и немедленно.
– Это невозможно.
– Давай сделаем вид, что ты этого не говорила.
– Завтра утром, – повторила Кристина.
– Нам дают другое время. Надо встретиться и обсу­дить стратегию. Завтра будет поздно!
– К черту! – взорвалась Кристина. – Ты что, не слышишь меня? Я только что похоронила близкого челове­ка. Твоя стратегия подождет до завтра.
– Ты бросила трубку? – уточнил Джо, когда они садились в машину.
– Угу.
– Она была в ярости?
– Вне себя от злости.
– Жалеешь?
– Пока нет. – Кристина усмехнулась и добавила: – Но как будет дальше, не знаю.
К Хакетстауну они подъехали после девяти вечера.
– Я отпустила домработницу, – сказала Кристина.
– А как насчет Слейда?
– Слейд предпочитает жить в Манхэттене, – сказала Кристина. – Да и ключей от дома у него нет.
– У тебя славно получилось сбить его со следа. Я слышал, он даже в Вашингтон за мной летал.
– Если Слейд за что-то берется, то делает работу на совесть, – сказала Кристина. – Об этом не стоит забы­вать. Обычно ему удается добиться того, чего он хочет. Так что ты – исключение. Кстати, кое-кто доложил ему, что видел тебя в Квинсе делающим покупки.
Джо побледнел.
– Я действительно был там, на второй день после пере­езда.
– Что я тебе говорила? Приемы у него, конечно, спор­ные, но амбиций не занимать.
– А как насчет талантов?
– Он талантлив, и еще как. Если бы он действовал в нужном направлении, то давно бы стал блестящим фотогра­фом, а не папарацци.
Они повернули у пиццерии, затем еще раз возле церкви. Вечерний воздух был свеж, и легкий ветерок перебирал опав­шие листья у подножия деревьев. Осталось только под­няться на холм.
Джо замедлил ход, заметив огни на холме.
– Какого черта там происходит? У Кристины засосало под ложечкой.
– Софиты. Это операторская бригада.
– Черт! – выругался Джо.
– Поворачивай, – приказала Кристина. – Они нас пока не заметили. Мы можем…
– Ни за что не стану поворачивать. Никто не посмеет помешать мне войти в мой собственный дом.
– Ты не представляешь, какой это наглый народ, – не унималась Кристина. – Они будут щелкать камерами прямо перед носом ребенка и выкрикивать свои мерзкие вопросы. – Она выдержала выразительную паузу и доба­вила: – Уж можешь мне поверить. Я была одной из них.
Джо вписался в разворот.
– Не гони, – сказала Кристина. – Дорога опасная.
– Что поделаешь.
– Не надо впадать в крайности. Мы уезжаем, и этого довольно.
– Тебе здорово удается убегать от опасности. Я даже не догадывался, как ты в этом преуспела.
Терри остановила их за полквартала от новой квартиры Кристины в Манхэттене.
– Твое жилье кишит репортерами, – сказала она. – Проезжайте мимо.
Терри оказалась права: на ступенях здания, в котором находилась квартира Кристины, уже были установлены ка­меры и софиты. У Джо и Кристины была возможность разглядеть все это великолепие из окна автомобиля.
– Все, – сказал Джо. – Едем ко мне.
– Почему ты думаешь, что там их не будет?
– Очень просто. Это вопрос субаренды. До меня про­сто дело не дойдет.
И действительно, подъехав к дому Джо, они не увидели никого, кроме консьержа.
– Вы с ребенком подниметесь наверх, – сказал Джо, помогая Кристине выйти из машины и отдавая ей ключи, – а я поищу стоянку для машины.
Джо, вернувшись, застал Кристину в слезах, как, впро­чем, и ребенка.
– Она не будет есть, Джо. У нее сил нет. Она такая крошечная… – Кристина зарыдала.
– Иди спать. С тебя хватит на сегодня. Я позабочусь о девочке.
– Ты знаешь, что делать?
– Не больше, чем ты.
Кристина едва заметно улыбнулась: