Случайная встреча

Он указал большим пальцем в сторону обеденного зала:
— Что будем делать с ними?
Такой резкий переход на мгновение сбил ее с толку.
— А я и забыла, что у нас посетители!
— Как твой хозяин я делаю вид, что не слышал этого.
— Наверное, надо сказать им, чтобы расходились по домам. — Она вытерла руки о фартук. — Все равно без повара мы ничего не сможем…
— Сможем! Ты замечательный повар. Почему бы тебе не заменить Уилла?
— Вообще-то я работаю официанткой.
— Я в жизни не ел ничего вкуснее той курицы, что ты приготовила мне вчера вечером.
Она наклонила голову, польщенная этим неожиданным комплиментом.
— Спасибо, но я сомневаюсь, что у нас в кафе найдутся продукты для курицы по-флорентийски.
— Пожалуйста, не надо спорить, Алекс. Ты готовишь лучше, чем обслуживаешь столики. Уилл ушел. Нам надо срочно искать ему замену. Может, хотя бы попробуешь?
Алекс не знала, что на это возразить. По правде говоря, идея-то ей нравилась. Работа официантки оказалась гораздо труднее, чем она себе представляла. Алекс и не догадывалась, как серьезно люди относятся к таким вещам, как яйца всмятку или приправа для салата. За малейшую оплошность тебе на голову обрушивалась целая лавина гнева.
— Знаешь, — сказала она, — пожалуй, в этом что-то есть. — Случись какой-то конфликт, повар всегда может спрятаться на кухне, предоставив официантке самой объясняться с разъяренным клиентом. — Но что нам делать с этой толпой? Ведь они ждут свой ленч. Я не могу одновременно и готовить, и подавать на столы, Джон.
— Будешь готовить. — Он схватил фартук. — А я позабочусь об остальном.
— Ну ладно, Ди. — Доктор Шалман сняла перчатки и бросила их в корзинку для мусора. — Одевайтесь, поговорим у меня в кабинете.
— Я буду жить?
Ди села и расправила складки своего ситцевого платья. Она терпеть не могла этот сиплый голос, появлявшийся у нее, когда она нервничала.
— Будете, — заверила ее доктор Шалман, направляясь к двери. — Увидимся через пару минут.
— Легко тебе говорить, — пробормотала Ди, когда за доктором Шалман закрылась дверь. Это не целлюлит и не паутинные вены, которые доктор выставляла всем напоказ.
Что может быть неприятнее профилактического гинекологического осмотра? Лучше лишний раз сделать маммо-грамму, чем лежать, раздвинув ноги, на этом жутком кресле. А эти стремена? О чем только думал человек, который изобрел такую садомазохистскую штуковину? Наверняка это был мужчина. Ни одной женщине в здравом уме не придет в голову провести параллель между конной верховой ездой и холодным врачебным зеркалом.
Пять минут спустя она села на стул в кабинете доктора Шалман.
— Мы получим результаты анализов примерно через неделю, — сказала Шалман, внимательно просматривая свои записи. — Когда вы хотели бы сделать маммограмму?
— Пока не могу вам сказать, — ответила Ди, мысленно передернувшись. — В этом месяце я уже исчерпала свой бюджет.
— Вам надо сказать своему хозяину, чтобы он заключил договор на бесплатное медицинское обслуживание, — посоветовала доктор Шалман. — Думаю, так будет гораздо удобнее.
Ди не стала напоминать доктору, что работает не в какой-нибудь богатой фирме, а в заурядном кафе. Уже одна мысль о том, что «Старлайт» когда-нибудь сможет предоставить своим сотрудникам оплату медицинских услуг, вызывала смех.
Доктор подалась вперед. В ее карих глазах светилось профессиональное участие.
— Ну, теперь ваша очередь, Ди. Вас что-нибудь беспокоит или, может быть, у вас есть ко мне какие-то вопросы?
Интересно, она и с мужем разговаривает таким противным тоном?
— Да, есть, — сказала Ди, отгоняя свою последнюю мысль. — Я хочу снова принимать противозачаточные таблетки.
— Так… — Доктор откинулась на спинку стула. — Считаю своим долгом напомнить вам: несмотря на бесспорную эффективность таблеток, все же есть некоторые веские причины для того, чтобы пользоваться презервативами.
— Я понимаю, — сказала Ди, — и согласна с вами, но мне все-таки хотелось бы вернуться к таблеткам.
— Вы живете регулярной половой жизнью?
— Я пока вообще не живу половой жизнью, — ответила Ди, все больше раздражаясь, — но хочу позаботиться об этом заранее.
«Это называется принимать желаемое за действительное, док. Я в совершенстве владею этим искусством».
Приезд Брайана на День благодарения сильно на нее подействовал, правда, не совсем так, как он надеялся. Он думал, что она упадет в обморок от желания, сраженная его сказочными успехами. На самом же деле он показался ей в тот день каким-то жалким, беспомощным и одиноким. Она не видела его таким с тех пор, как они учились в колледже. И ее снова потянуло к нему. Все эти годы она твердила себе, что совершенно охладела к Брайану, и действительно в это поверила. Но День благодарения пустил по ветру все ее теории.
Она вновь ощущала себя робкой пятнадцатилетней девочкой — той самой девочкой, которая боготворила его, искренне веря, что он сделает явью все ее мечты.
«Теперь это не повторится, Брайан», — думала она, пока доктор Шалман выписывала ей рецепт. Теперь она будет вышибать клин клином. Рождество — опасное время для одиноких женщин. Возьмите немного омелы, добавьте побольше яичного коктейля, приправьте все это мерой глубокого одиночества — и вот вам рецепт катастрофы.
В последний раз она занималась сексом три года назад, а по-настоящему не спала с мужчиной и того дольше. По-настоящему — это когда вы ложитесь в одну постель, проводите вместе всю ночь, а потом просыпаетесь и видите, что вы по-прежнему вместе.
Именно этого хотел Сэм. Он все время говорил ей: «Я не обижу тебя, Ди. Не бойся».
Но она боялась. Не Сэма — он был хороший, порядочный человек, — а саму себя. Она боялась снова совершить ошибку.
Но больше всего ее пугала мысль, что от тех решений, которые она приняла, будучи наивной девчонкой, в результате пострадал ее сын.
 
Глава 12
Джон вернулся в порт около двух часов, а к трем в кафе «Старлайт» не осталось никого, кроме Алекс. Она ополоснула тарелки и поставила их в посудомоечную машину. Затем протерла плиту и прилавки, после чего налила себе в высокий стакан чаю со льдом: она разгорячилась и вспотела от работы, несмотря на то что на улице было 25 градусов [4] и порошило снежком.
Алекс толкнула вращающуюся дверь, отделявшую кухню от обеденного зала, и села за ближайший столик. Она уже забыла, какой чудесной бывает тишина. Ни громких звуков музыкального автомата, ни смеха, ни жарких споров о сексе, политике и религии. Один лишь блаженный покой.
Она отхлебнула из своего стакана и закрыла глаза, отдавшись этому чувству умиротворения.
«Ты молодец, Алекс», — похвалила она себя. Самая никудышная официантка на свете превратилась в приличного повара — приемщика срочных заказов. Ее бросили в самое глубокое место — а она не только не утонула, но и научилась плавать!
Порой ей казалось, что в прежней жизни с Гриффином была не она, а другая — какая-то печальная одинокая женщина, у которой не хватало смелости признать, что она как жена заслуживает большего, чем платиновая карточка «Америкэн экспресс». Может, все сложилось бы по-другому, прояви она характер раньше. Интересно, Гриффина привлекала ее уступчивость или он всегда втайне мечтал о такой изысканной женщине, как Клэр Брубейкер?
Перед ее глазами возник отчетливый образ Клэр. Она запомнилась ей такой, какой была в тот день в универмаге «Харродз»: уложенные в пучок блестящие рыжие волосы, шикарное темно-синее платье для беременных и большой живот, в котором зрел ребенок Гриффина. Женщина далеко не всегда может сказать, в какой момент ее жизнь сделала резкий поворот, но Алекс точно это знала. Именно та встреча все и решила.
Ей не хотелось думать о Клэр… И о Гриффине тоже. Они принадлежали другому миру — миру, который больше не существовал для нее — если вообще когда-либо существовал. Гриффин устыдился бы своей жены, если бы увидел капли пота, стекавшие по ее шее, если бы почувствовал запах жареного лука, исходящий от ее рук.