Тайны черных джунглей

Тигрица, сидевшая в соседней комнате, подошла и потерлась о ноги хозяина.
– Пошли в лодку, моя хорошая, и готовь свои когти.
– А я, хозяин? Что делать мне? – спросил Каммамури.
Тремаль-Найк подумал немного и сказал:
– Этот человек еще жив и, возможно, не умрет. Стереги его: он может понадобиться.
– Ты хочешь плыть без меня?
– Ты же не можешь следовать за мной. Если бросить этого несчастного одного, завтра он умрет.
Тремаль-Найк взял карабин, два пистолета, нож, подсумок с патронами и вышел из хижины быстрыми шагами. Тигрица скользнула следом, ее рычание смешалось с воем ветра и раскатами грома.
– Ну и ночка! – сказал Тремаль-Найк, взглянув на бурные облака. – Но это меня не остановит.
Внезапно он услышал за спиной одиночный выстрел, а вслед за тем громкий лай Пунти.
«Что там такое?» – удивленно спросил он себя.
Он обернулся и увидел, что Каммамури бежит за ним следом. Маратх был вооружен до зубов и нес на плече весла.
– Что случилось? – спросил охотник на змей.
– Каммамури отомстил за Агура, – ответил маратх.
– Ты что, убил Манчади?
– Да, хозяин. Этот человек нам мешал. А я не мог отпустить тебя на Раймангал одного.
– Каммамури, ты знаешь, что мы, возможно, никогда больше не вернемся сюда, в джунгли?
– Знаю, хозяин.
– Ты знаешь, что на Раймангале нас ждет смерть?
– Знаю, хозяин. Ты идешь, чтобы спасти женщину, которую любишь, а я иду за тобой. Лучше умереть бок о бок с тобой, чем остаться одному в джунглях.
– Ладно, мой храбрый Каммамури, пошли! Пунти постережет нашу хижину.
 
Глава 14
НА РАЙМАНГАЛ
Ночь и в самом деле была бурная. Огромные валы облаков, громоздясь, как морские волны, бежали по небесному своду. Резкие порывы ветра налетали на пустынный Сундарбан, срывая листья с деревьев и заставляя волноваться необозримое море бамбука. Время от времени синеватые молнии разрывали ночную темноту, освещая бледным, мертвенным светом этот хаос перепутанных ветром растений. Они сопровождались такими могучими раскатами грома, что гул его, казалось, перекатывался до самого Бенгальского залива.
Дождя не было, но небесные шлюзы вот-вот должны были открыться и обрушить на джунгли тропический ливень.
Охотники и сопровождавшая их тигрица в несколько минут достигли берега Мангала, воды которого неслись, волоча упавшие в них массы бамбука и множество древесных стволов.
Несколько минут они прятались в тростниках, ожидая, пока молния осветит противоположный берег, затем, убедившись, что никто не следит за ними, быстро спустились к реке и столкнули лодку в воду.
– Хозяин! – сказал Каммамури. – Как ты думаешь, мы встретим тугов вдоль реки или в окрестностях Раймангала?
– Наверняка. Но что за важность? Я чувствую в себе столько сил, что могу сражаться с целым войском.
– Знаю, хозяин, но нужно действовать с осторожностью. Если они нас заметят и поднимут тревогу, это помешает нам высадиться.
– И что ты предлагаешь?
– Обмануть их.
– Как?
– Предоставь мне действовать, и мы подкрадемся совсем незаметно.
Тут же на берегу маратх нарубил длинного бамбука и накрыл лодку таким образом, что она сделалась похожей на груду тростника, плывущую по течению.
– Вот так, – сказал он, забираясь внутрь с Тремаль-Найком и Дармой. – Туги и не заподозрят, что под тростником лодка, а в лодке два человека и зверь.
– Хорошо, Каммамури, поплыли, – торопил Тремаль-Найк, снедаемый нетерпением. – Каждая минута для меня, точно кинжал в сердце: я весь дрожу при мысли о той страшной опасности, которая угрожает Аде. Как ты думаешь, нам удастся спасти ее?
– Думаю, да, хозяин, – ответил Каммамури, направляя лодку на середину реки. – Эти люди, наверное, надеются, что негодяй сделал свое черное дело.
– А если мы опоздаем?.. Я не переживу такой катастрофы.
– Успокойся, хозяин. Кто знает, может, Манчади преувеличивал.
– А вдруг это правда? О моя бедная Ада!..
– Тихо, хозяин, нас могут услышать.
– Да, Каммамури – молчу.
Тремаль-Найк улегся на носу рядом с тигрицей, а Каммамури на корме, с веслом в руке, пытаясь управлять лодкой.
Ураган удваивал свою ярость; ветер страшно ревел в джунглях, гром грохотал без остановки, а среди облаков беспрерывно сверкали прихотливые зигзаги молний.
Лодка, влекомая ветром и течением, летела, как стрела, опасно лавируя между тростниками, наталкиваясь то на маленькие островки, невидимые в ночной темноте, то на стволы деревьев, которые беспорядочно неслись по течению.
Тщетно Каммамури старался держаться середины реки, а Тремаль-Найк пытался успокоить тигрицу – напуганная громом и блеском молний, она сердито рычала, бросаясь с одного борта лодки на другой, грозя опрокинуть ее.
В десять часов вечера Каммамури заметил яркий огонь на берегу реки, менее чем в трехстах шагах впереди лодки. Не успел он сказать об этом, как послышалась рамсинга, которая протрубила три раза и в разных тонах.
– Внимание, хозяин! – закричал он, перекрывая своим голосом весь этот адский грохот и шум.
– Ты никого не видишь? – спросил Тремаль-Найк, сжимая тигрицу за шею левой рукой, а правой выхватывая пистолет.
– Нет, хозяин, но огонь зажжен, чтобы следить за рекой. Будем настороже: рамсинга, возможно, известила о нас.
Лодка быстро приближалась к огню; это была груда сухого бамбука, который ярко горел, освещая оба берега реки.
– Хозяин, смотри! – вдруг сказал Каммамури.
– Тихо! – прошептал Тремаль-Найк.
Два полуголых человека неожиданно выпрыгнули из куста муссенды. В руках у них были карабины, вокруг пояса обернуты арканы. На груди отчетливо виднелась голубая змея с головой женщины.
– Посмотри-ка туда! – закричал один из них. – Видишь?
– Да, – ответил другой. – Это груда бамбука, которая плывет по течению.
– Ты думаешь?
– А что же еще?
– А вдруг под ним кто-то прячется?
– Там никого не видно.
– Тсс!.. Мне послышалось…
– Рычание, кажется?
– Точно. Неужели там в середине тигр?
– Счастливого ему пути.
– Не торопись, Хука. Человек, которого Манчади должен был задушить, имеет тигра.
– Ого, а я и не знал! И ты думаешь, что там этот человек со своим зверем?
– Все возможно. Он хитер и отважен.
– И что ты хочешь делать?
– Обнаружить его выстрелом из карабина. Целься пониже.
Каммамури и Тремаль-Найк отчетливо слышали этот диалог. Видя, что туги подняли карабины, они бросились на дно лодки.
– Не отвечай, хозяин, – сказал маратх. – Или мы погибли.
Два выстрела пробили бамбук. Тигрица подпрыгнула с грозным рычанием.
– Спокойно, Дарма, – уговаривал Тремаль-Найк, удерживая ее за шею.
– Да поразит меня богиня! – закричал один из тугов. – Это он!
– Давай сигнал, Хука! – приказал другой.
Что-то ослепительно сверкнуло над лодкой, сопровождаемое страшным грохотом, который заглушил резкий звук рамсинги. Тремаль-Найк и Каммамури, уже поднявшиеся было из-под тростника, снова рухнули на дно лодки. Тигрица взвыла от страха и ярости.
– Хозяин! – вскричал Каммамури. – Молния!
Тремаль-Найк, еще оглушенный электрическим разрядом, поднялся на колени.
– Проклятье!.. Мы горим! – закричал он.
Действительно, бамбук, зажженный молнией, воспламенился и горел.
– Мы погибли! – воскликнул Каммамури. – В реку! В реку!
– Не двигайся, если тебе дорога жизнь.
Тремаль-Найк схватил в охапку большую груду бамбука и отчаянным усилием сбросил в реку.
– Это он! – прокричал голос на берегу.
– Огонь! Хука!..
Прогремели еще два выстрела. Пули просвистели мимо Тремаль-Найка.
– Давай сигнал, Хука!
– Мы погибли, хозяин! – закричал Каммамури.
– Не двигайся, – приказал Тремаль-Найк. – Держи Дарму!
Он встал на колено и прицелился в Хуку, который уже поднес к губам рамсингу.
Выстрел из карабина достиг цели, пораженный в лоб пулей охотника на змей, Хука свалился в реку.