Ночные маски

Он видел только свой образ. Раздался щелчок, за которым последовало движение, или бродяге так показалось: ведь его тело не пошевелило и пальцем. Затем, как вспышка, его ужалила короткая острая боль. Его дух отделился от тела и беспомощно поплыл навстречу поджидавшей его изнеженной оболочке.
Боль пришла снова. Безымянный заморгал, сопротивляясь тяжести своих новых век. Он снова видел только образ попрошайки, одетый в разного цвета перчатки – черную и белую. Его смущение продолжалось до тех пор, пока он не осознал, что это не отражение в зеркале, а собственное его тело.
– Что ты сделал со мной? – вскричал нищий страннику, забравшемуся в его туловище. Каждое движение давалось с трудом; маленьким ручкам не хватало силы, чтобы выплеснуть ярость.
Призрак соединил пальцы, и разного цвета перчатки исчезли, оставив его новые руки полуоткрытыми в лишенных пальцев перчатках бродяги. Чего-то опасаясь, он все же кинулся к щуплому телу. Оно не раз доказало Призраку свою полезность – жалкая и не представляющая угрозы оболочка, которую мог победить и маленький мальчик. Отработанным жестом он бросился на трепещущее создание и сомкнул руки на цыплячьей шее.
Безымянный отчаянно боролся; никогда еще немощное тело Призрака так не сопротивлялось. Но тонкие руки не имели сил, способных отразить мощную атаку. Вскоре он перестал дергаться, и злодей понял, что душа прокаженного присоединилась к сонмищу других, отправленных им ранее в царство теней.
Щуплый увлеченно завершил обмен телами, считая любопытным и даже забавным, что некто столь явственно жалкий, как этот прокаженный бродяга, пытается оттянуть свой уход из жизни. Впрочем, Призрак не испытывал никакой жалости. Он убивал свое тело, возможно, уже сотни раз, похожим образом поступив и с предыдущей оболочкой, и с той, что он носил еще раньше.
Бродяга рухнул на землю. Призрак немедленно спрятал магическое приспособление и призвал своих покровителей проследить, чтобы дух прокаженного и вправду вышел из убитого тела. После этого злодей быстро снял черную перчатку и надел ее на незанятое щуплое тело. Он закрыл глаза, превозмогая боль: этот простой поступок вселял часть его души обратно в бездыханного мертвеца.
Так он поступал по двум причинам. Тело потом исцелится (для этого у Призрака имелся могучий талисман, спрятанный в ботинке), и, если оставить его пустым, душа попрошайки может вселиться туда опять. С другой стороны, если Призрак позволит оболочке совсем умереть и только потом талисман в ботинке вызовет душу наружу, восстанавливающие силы просто порвут слабое тело на части. С учетом того, сколько раз Призрак устраивал этот обмен, талисман давным-давно мог разорвать щуплую оболочку.
Но этого не случится. Призрак знал, как правильно использовать Геаруфу, приспособление из перчаток и зеркала. Жизнь давным-давно научила его, и он уже третье воплощение подряд осуществлял эти манипуляции, доведенное до совершенства.
Призрак посмотрел в обе стороны на пустую дорогу. Затем оттащил щуплое тело подальше от тропы, запрятав его в кустах. Он чувствовал, что его новая оболочка поражена болезнью. Это стало неприятным открытием, но Призрак знал заранее, что не останется под этой маской слишком долго. Она нужна ему ровно на то время, какое потребуется, чтобы свести счеты с Кэддерли.
Он прыгнул обратно к дороге и осмотрелся, думая, сколько прохожих еще увидит, пока мимо не пройдет молодой волшебник, возвращающийся назад.
После того как обманщик в теле нищего скрылся, дух Безымянного долго стоял перед тщедушным туловищем, беспомощный и смущенный. Если бы Кэддерли, вооруженный своим новым зрением, увидел теперь этот дух, он заметил бы и тени Джанины, Тоби и Милении, рассыпавшиеся во все стороны, подобно тени надежды, которую попрошайка никогда не осмеливался питать.
 
ЛАБИРИНТ
Кэддерли осторожно приблизился к утоптанной круглой площадке перед башней Белизариуса, не ожидая, что этот маг, даже вооружившись всем своим знанием, сможет открыть ему в подробностях тайны случившихся с ним событий. Вообще-то Кэддерли и не ожидал, что маг удостоит его личной встречи. Несколько раз он оказывал Белизариусу важные услуги по переписыванию кое-каких книг, но не мог по-настоящему назвать кудесника своим другом. Более того, Кэддерли даже не имел уверенности, что Белизариус окажется дома.
Молодой жрец немного расслабился, когда на ничем не примечательной траве появилась, словно возникнув из воздуха, мощенная камнем дорожка с обозначенными на ней следами. Судя по всему, маг находился дома и приветствовал Кэддерли.
Семьдесят пять шагов привели молодого жреца на вершину холма и вывели на булыжную дорожку, окружавшую башню. Ему пришлось дойти едва ли не до середины, так как сегодня Белизариусу почему-то захотелось зазвать его высоко наверх. Проход внутрь никогда не появлялся на том же месте, что и в прошлый раз, так что Кэддерли недоумевал – то ли маг каждый раз создает его заново, то ли разворачивает вокруг башни травяной коврик. А может, просто обманывает своих гостей относительно подлинного местонахождения входа. Молодой волшебник подумал, что последняя возможность – обман – наиболее вероятна: ведь Белизариус чаще всего использовал свои чары именно для создания миражей.
Железная дверь башни с лязгом открылась, стоило юноше приблизиться к ней. Возможно, подумал Кэддерли, она открыта всегда и закрывается только с приближением непрошеных гостей. Он помедлил, пока вступал на порог, так как вскоре раздался звук скрежещущего камня и целый кусок стены при входе поднялся и сдвинулся, закрывая путнику выход назад и открыв затянутую паутиной лестницу, ведущую вниз, во мрак.
Кэддерли задумчиво поскреб заросший подбородок. Его серые глаза вспыхнули любопытством от неожиданного приглашения. Он хорошо помнил те дни, когда приходил на башню вместе со жрецом-наставником Эйвери. Каждый раз изобретательный маг заставлял их пройти новое испытание, снова и снова проверяя их. Кэддерли обрадовался этой неистощимой хитрости – тому, что Белизариус и на сей раз преподносит ему нечто новое, способное отвлечь молодого человека от тревожных вопросов, поднятых попрошайкой.
– Это новая дорога и новый трюк, – возвестил Кэддерли, поздравляя мага, который, без сомнения, его слышал.
Пытливый молодой жрец быстро вытащил факел из настенного крепления и направился вниз. Спустившись на двадцать ступенек по винтовой лестнице, он вышел в низкий коридор, упирающийся в толстую деревянную дверь. Кэддерли долго и тщательно изучал ее, затем медленно положил руку на доски, осязая их толщину. Удовлетворенный их всамделишностью, он открыл дверь и продолжал путь, найдя за ней новую лестницу, ведущую вниз.
Следующий уровень оказался более запутанным. Лестница завершилась развилкой, от которой отходило три каменных коридора, ничем не отличающихся друг от друга. Кэддерли направился в средний, затем передумал и выбрал левый, пройдя через другую дверь, затем миновав еще одну. Вновь он вышел к развилке, на сей раз еще более сложной, где каждый из коридоров делился в свою очередь на множество узких проходов, ведущих вправо и влево Кэддерли почти рассмеялся вслух и тихо поздравил умного мага. Беспомощно пожав плечами, он позволил своему дорожному посоху упасть на пол, затем продолжил путь, указанный бараньей головой, служившей набалдашником. Каждое выбранное направление казалось столь же заманчивым, что и соседнее, пока юный жрец двигался дальше, налево, а затем снова и снова направо и наконец прямо. Три новых двери остались открытыми позади него, еще один проход, ведущий куда-то вниз, опасно разверзся, чуть ли не под ногами.
– Отлично! – воскликнул Кэддерли, когда обошел острый угол и обнаружил себя там же, откуда начал свой путь, – на краю второй лестницы. Его факел уже догорал, но заинтересованный юноша шел все дальше и дальше, сознательно выбирая не те проходы, которыми пользовался прежде.
Факел сгорел окончательно, погрузив Кэддерли в беспросветную темноту. Жрец тихо прикрыл глаза и попытался восстановить в памяти страницу из Книги Всеобщей Гармонии. Он услышал несколько нот из бесконечной Песни Денира и пробормотал подходящее заклинание, указывая на конец потухшего факела. Молодой человек заморгал, защищаясь от вспышки ослепительного волшебного огня. Когда его глаза наконец-то привыкли, он продолжил путь, огибая углы один за другим.