Стрельба в невидимку (Десерт для серийного убийцы)

— Какой только от двери? — вопрос в холодных рыжих рысьих глазах.
— Разберемся, майор.
Пересекли двор, оглядываясь, словно воры. Так же точно вошли в подъезд. Лифт ждать не стали. Пятый этаж, по странной психологии человека, достигается легко, только если он — не последний. И мы, доблестно пыхтя, его достигли. Однако застряли перед самой дверью. Майору стоил большого труда, временных и интеллектуальных затрат подбор нужного ключа из связки. Странно, для чего Валентину Чанышеву было столько ключей?
Он же по профилю своей деятельности довольно далек от Паши Гальцева.
— Дай-ка, господин мент, я попробую...
Нас когда-то в армии учили обращаться с замками.
— Попробуй, разведчик... Я думал, ты двери привык гранатометом открывать. С ключами — учти! — головой думать надо.
В чем-то он прав. Конкретно, в том, что существует разница между агентурной и войсковой разведкой. Но элементы обучения агентов и нам тоже доставались. Кроме того, нас в армии научили думать не так, как учат в милицейской школе. Я подумал, посмотрел на замочную скважину, потом на ключи, и с первого раза выбрал нужный.
— Учись, господин мент...
В ответ — традиционный выстрел взглядом.
Внешне в квартире все было точно так же, как в тот момент, когда мы ее покинули. Даже удивительно. Здесь же обыск проводила бригада, которую Лоскутков вызвал сразу по нашему прошлому прибытию. Впрочем, чему удивляться? Менты хамеют при хозяевах. Им власть показать хочется. Помню, как проводили у меня однажды обыск — это когда мы с Лоскутковым и познакомились. Тогда книги аккуратно выбрасывались на пол, рядом вываливалось содержимое шифоньера, нюхалось и на вкус пробовалось каждым присутствующим ментом содержимое нескольких бутылок в холодильнике. Как же! Удостоились они чести обыскивать квартиру майора спецназа ГРУ, хоть и отставного. Старались. Здесь стараться было не перед кем, и потому обыск проводили без демонстрации прав и характеров.
— Компьютер там, — показал я Славе.
Лейтенант, к моему изумлению, даже разулся в прихожей. Вежливый мальчик. Я последовал его примеру и вынудил этим поступком Лоскуткова сделать так же. И потом мы прошли за Славой. Он уже включил компьютер. По монитору пробегали строчки загрузки, а лейтенант только качал в восхищении головой и цокал языком.
— Что? — спросил Лоскутков.
Слава посмотрел через левое плечо, словно три раза сплюнуть на майора хотел. Но в глазах светилось что-то такое, что должно было бы появиться в глазах любого культурного человека при посещении Лувра.
— Нам бы в отдел такую машину. Одна бы все по скорости заменила...
— Проси начальство.
— Как же, допросишься! Мы до сих пор на “четверках” пашем, а здесь “Пентиум-три” четыреста пятидесятый. У нас “оперативки” — по тридцать два мегабайта, а здесь — триста восемьдесят четыре. Понимаете, товарищ майор?
Лоскутков кивнул. Но если не все понял я, то уж он — готов на заклад гениталии под паровозные колеса положить! — легче бы разобрался с внутренними лабиринтами в пирамиде Хеопса. Но перед подчиненными положено по уставу иметь умный вид. Майор и старается.
Слава начал щелкать мышью, разбираясь с программами компьютера. Но действовал явно неуверенно, не все сразу “схватывая” и понимая в чужой машине, тем более, он с такими сложными никогда и не работал.
Я, пользуясь отсутствием хозяев и увидев на столе пепельницу, закурил. Лоскутков остановился перед полкой с книгами — точно так же, как останавливался у меня дома, словно цапля, согнув одну ногу. В птичьей позе ему легче читались корешки. Сами книги здесь, точно так же, как и у меня, он в руки никогда не брал.
Хуже нет, чем ждать...
— Есть что-нибудь интересное? — не выдержал я через десять минут.
— Нет, — сказал Слава. — С разбега я не разберусь. Надо много часов сидеть. Придется машину с собой забирать. Если это возможно...
Возможно ли это?
Это возможно, хотя и противозаконно.
Я посмотрел на Лоскуткова, он ответно попытался убить меня взглядом. И я догадался...
Майор не решается взять на себя такую ответственность. И так наше откровенное проникновение в квартиру убитого и подозреваемой не совсем вяжется с тем, что характеризуется словом “разрешено”. Здесь больше подходит термин “в связи с необходимостью”. Надо сначала выписать ордер у прокурора.
— Ордер выписать сможешь? — спросил я невинно.
— Обоснование?
— Придумай. Факты скользкие, но они у тебя есть.
— Попробую.
— Тогда пока под мою ответственность?
— Договорились, — у Лоскуткова гора с плеч свалилась, но упала, видимо, на меня. — Будешь кочевряжиться, по сто сорок четвертой пойдешь — квартирная кража. Намек понял?
— Я не расслышал.
Наше пикирование прервалось звонком в дверь.
Слава — молодец, сообразил разуться и подать нам пример. И шаги наши не были теперь слышны. Лоскутков подобрался к дверному глазку, а я осторожно выглянул из окна. Старался спрятаться за шторой, чтобы никто меня не увидел.
Внизу стоял шестисотый “Мерседес”. Солидная машина. Другого транспорта поблизости не виделось. Водитель открыл дверцу и, раскрыв рот, задрал голову. Всматривался в окна. Не зря я спрятался за шторой. Кто же сюда пожаловал? У меня откуда-то сложилось странное впечатление, что воры-домушники не ездят на шестисотых “Мерседесах”. Номер под таким углом рассмотреть трудно. Вот будет выезжать, тогда и увижу.
Может быть, это и есть те самые заказчики по работе на выборах? Кандидату в депутаты только на “шестисотом” и ездить.
Лоскутков вернулся из коридора. Мент ходит, как старый и опытный вор, неслышно.
Даже половицы не скрипят.
— Один человек. Молодой, высокий...
— Второй смотрит на окна из машины. Водила. И третий появился...
Я увидел, как открылась задняя дверца.
Обычно на заднем сиденье сидит босс. Выглядеть он, в моем понимании, и должен боссом.
Солидно. Но оттуда вылез... Оттуда вылез знакомый человек. Я даже обрадовался этой встрече. А то где его потом искать?
— Мой клиент прибыл.
— Кто? — майор не рискнул к стеклу приблизиться, чтобы себя не показать.