Фрейд

Мейнерт. Честный врач стремится лечить своих пациентов. 
Фрейд. Только к этому я и стремлюсь. 
Мейнерт. Это вы-то хотите их лечить? И как же, гипнозом?
Он, сильно хромая, обходит стол. Подходит к Фрейду, который инстинктивно отступает назад.
Мейнерт стоит перед Фрейдом, сжимая в левой руке рюмку шнапса.
Мейнерт (изображая офицера, подающего команды). Слушай мою команду! Всем – спать! Слепые, смирно! Прика­зываю – сбросить пелену с глаз! Паралитики, пол-оборота – направо, вперед, шагом марш! Ать-два, ать-два! (Хохочет.) Вы станете диктатором! Монархом невротиков. (Он перестает хохотать, выпивает рюмку, потом, подойдя к Фрейду, ты­чет указательным пальцем ему в грудь. Грубым тоном.) А если они любят свой недуг? Вам известно, что такое невроз? Это способ существования. Вы убьете невротика.
Фрейд горько улыбается.
Фрейд (жестким тоном). Если я всего лишь шарлатан, то я не смогу нанести им большого вреда. 
Мейнерт. Сейчас вы только шарлатан, но станете преступ­ником. Гипноз – это насилие. Вы будете тиранизировать ва­ших больных. Если бы мне предложили выбирать, я бы сто, тысячу раз предпочел безумие рабству. (Передергивается. Моргает. Фрейд смотрит на него с удивлением и недове­рием, почти с ужасом. Пауза.) Как бы вам хотелось, чтобы я был болен! Столь милой вам истерией a la Шарко! А вы бы меня лечили, своего старого учителя! (Почти с болью.) Вам не повезло! Я чист как стеклышко. (Хромая, идет по ком­нате.) Бедные невротики! Кто знает, что вы вложите им в голову?
Фрейд. Я ничего не буду вкладывать. Я устраню те психозы, которые они сами себе навязывают. 
Мейнерт (резко останавливается и пристально смотрит на Фрейда). Каким образом?
Фрейд. В состоянии гипноза люди проговариваются: я узнаю причины их тревог и всех психических нарушений…
Фрейд смолкает, прерванный раскатом хохота.
Мейнерт (хохоча). Лечение светом! Вы внесете свет в наши бедные темные души, и с пением петуха разлетятся тер­зающие нас упыри!
Он подходит к книжному шкафу. На одной из средних полок расставлены коробки из-под шоколада. Мейнерт снимает одну ко­робку (он тщательно ее выбрал).
Мейнерт. Взгляните! (Открывает коробку. Фрейд с изумлением наблюдает кишение мерзких насекомых – многоножек, паукообразных – среди которых даже скорпионы.) Очаровательные зверушки! Бедные крошки, при­дется вам помучиться на солнце. (Пауза.) Ну как, Фрейд, убивает свет вампиров?
Голос Мейнерта за кадром. Я, скорее, думаю, что свет их возрождает.
На экране – насекомые, сперва неподвижные на свету, потом они начинают двигаться и вскоре становятся каким-то невыносимо мерз­ким клубком.
Мейнерт. Эти насекомые необходимы для моих опытов. (Наигранно отеческим тоном.) Вот так, Фрейд. Оставьте ночи то, что ей принадлежит. Чтобы погружаться во тьму душ, не губя собственную душу, надо быть чистым, как ангел. (Глаза Мейнерта сверкают. Вид у него злой: он знает, что задевает самое чувствительное место Фрейда.) Вы совершенно уверены, что вы святой? 
Фрейд (смотрит на Мейнерта с глубокой печалью, к которой примешивается гнев, но отвечает искренне). Нет. 
Мейнерт (торжествующе). Вот видите! Вы устроите охо­ту на чудовищ, которые прячутся в душах других людей, а найдете своих собственных вампиров.
Он возвращается к письменному столу и наливает две рюмки шнапса. Фрейд смотрит на него осуждающе. Ярость наконец придает ему мужество заговорить. Но голос у него какой-то сдавленный: он пугается того, что сейчас скажет.
Фрейд. Я не пью.
Мейнерт (с удивлением оборачивается к Фрейду). Я это знаю. И что дальше?
Мейнерт собирается выпить рюмку.
Фрейд (тем же голосом). Если я поймаю в западню вам­пиров какого-нибудь алкоголика, то я уверен, что они будут не похожи на моих вампиров.
Мейнерт слушает его и, поняв намек, яростным жестом швыряет рюмку в стену. Потом, величественный и страшный, подходит к Фрейду.
Мейнерт (зловеще). Фрейд, вы хотели меня оскорбить. (Они стоят друг против друга. Пауза.) Но я вас прощаю. И знаете почему? Потому что я уже давно наблюдаю за вами. (Фрейд порывается что-то сказать, но Мейнерт его пре­рывает.) Очень давно! И я абсолютно убежден, что вас подстерегает невроз. Вы не пьете, о нет! Вы слишком боитесь расслабиться. Интересно, что бы вы наболтали, опьянев? Что бы такое вырвалось из вашей души? Я знаю вас десять лет, но вы не меняетесь: вы все такой же мрачный, натянутый, аскетичный и скрытный. Я понимаю, что вас притягивает безу­мие других; вы думаете, что забудете о собственном безумии и обретете его у других. Остановитесь, пока не поздно, вы можете на этом пути потерять свой разум. (Расхаживает по кабинету, почти не хромая.) Вам нужно совсем другое: ясная и четкая, строгая, положительная работа. Я предостав­ляю вам шанс. Отрекитесь публично от ваших дурацких теорий и возвращайтесь работать ко мне: анатомия, гистология, физио­логия ваше спасение. Вы согласны?
Фрейд снова взял себя в руки. Он говорит уважительным, но ледяным тоном.
Фрейд. Доктор Брейер любезно доверил мне одного из своих больных, уже сегодня я иду его осматривать и буду лечить гипнозом.
Мейнерт (он снова занял место за письменным столом, перед статуей Моисея). Превосходно. (Пауза. Говорит от­рывисто, холодным тоном, подчеркивая обращение «гос­подин», как бы давая понять, что Фрейд перестал быть врачом.) Господин Фрейд, вы больше не принадлежите к нашему кругу. В этих обстоятельствах я запрещаю вам доступ в мою лабораторию и в больницу, где я преподаю.
Фрейд смотрит на него затравленными глазами. Но берет себя в руки.
Фрейд (спокойным голосом). Понимаю. До свидания, гос­подин профессор. 
Мейнерт. Прощайте.
Фрейд кланяется и уходит.
 
(18)
Салон, строгая, почтя пустая большая комната.
В кресле сидит сурового вида старец, одетый в черное. Он не носит бороды, у него седые усы, черты лица измождены. Колени укутаны пледом. Он бледный и нервный.
Слышится звонок. Нервозность старика усиливается, но лицо остает­ся неподвижным и холодным как лед. Слуга открывает дверь.
Слуга. Доктор Фрейд. 
Входит Фрейд. Старик приветствует его кивком головы.
Старик. Здравствуйте, доктор. Извините меня, что я не встаю. Я прикован к этому креслу приступом суставного рев­матизма. Садитесь.
Фрейд кланяется и садится напротив.
Старик. Вы так молоды. 
Фрейд делает жест недовольства.
Старик. Не сердитесь. Я просто хочу сказать, что мой сын старше вас. Но это неважно. (Пристально смотрит на Фрей­да.) В вас есть солидность. (Он показывает Фрейду рас­печатанное письмо, которое лежит рядом на столике.) Мой друг Брейер пишет, что вы применяете новый метод. 
Фрейд. Нет, не новый. Я хотел бы попытаться… 
Старик. Неважно. (Грустно качает головой.) Мой сын тяжело болен. Речь вдет о неврозе навязчивости. Попробуйте применить ваш метод. Лично я не думаю, что вы его вылечите, но вы не сможете причинить ему большого вреда: он неизле­чим.
Фрейд (улыбаясь с едва заметной горечью). Сколько ему лет?
Старик. Около сорока.
Фрейд. Когда появились первые признаки болезни? 
Старик. Видите ли… Моя жена умерла в 1880 году. Болезнь обнаружилась полгода спустя, в феврале 1881 года Уже шесть лет он не выходит из комнаты. 
Фрейд. Он сам заперся?
Старик (берет со столика ключ и показывает его Фрей­ду). Он требует, чтобы мы его запирали.