Черный Оазис

Павел усмехнулся.
– Три причины. Во-первых, тут все по-настоящему. Умирать больно. Во-вторых, нужно шевелить мозгами, если хочешь что-то из себя представлять. Думаешь, где проводят время те, кто вылетел, но хочет вернуться?
– Ищут деньги на платный вход? – предположил Маркус.
– Нет. Учатся.
– Не понял? – прищурился Моллиган, удивленный таким утверждением.
– Самообразование, – пояснил Павел. – Техническое самообразование. Тот, кто всерьез намерен добраться до миллиона, проводит свободное время в бесплатных хранилищах данных, где изучают конструкцию оружия и тактику ведения боя...
– Понятно, – оборвал его Маркус. – Ну а третья причина?
– Деньги. В «Черном Оазисе» задерживается только одна категория людей – те, для кого миллион кредитов – заветная мечта.
* * *
Маркус Моллиган задержался в «Черном Оазисе» на два года.
Он немало узнал и повидал за этот срок.
Реальность была проста, как все гениальное. Две черные пирамиды идеально уравновешивали баланс сил: фильтры входа выбрасывали вновь прибывших то на одной, то на другой вершине, подсчитывая не только общее количество соискателей заветного приза, но и их опыт, данные о котором, несомненно, хранились в тех компьютерах, что генерировали этот фантомный мир. Таким образом, сложенные вместе шансы противоборствующих сторон в сумме равнялись нулю.
Это не заботило Моллигана. Павел был прав во всех отношениях. Богатые тут не задерживались – им не нужны деньги, не нравится умирать, лень заниматься саморазвитием ради того, чтобы иметь в руках что-то более действенное, чем тривиальный тесак.
Реальность «Черного Оазиса» приворожила его своей непредсказуемостью. Проходя по одному и тому же маршруту, он не встречал одинаковых ситуаций, потому что здесь не было шаблонных компьютерных заготовок, и всякий раз ему встречались новые противники со своей сугубо индивидуальной линией поведения.
Он не задумывался над глобальным смыслом существования этого пространства – бесплатный вход для всех желающих сводил на нет заподозренную поначалу финансовую прибыль. Он и сам редко пользовался кредитной картой, предпочитая бесплатный вход, потому что теперь ему было чем занять свободное время. Мальчик рос, позабыв серв-игрушки и кристаллодиски с компьютерными монстрами, поведение которых он знал наизусть.
Выжить в «Черном Оазисе» мог лишь тот, кто знал, как это сделать, то есть в полной мере владел реальными навыками выживания, был знаком с особенностями компьютерной техники, импульсного оружия и тактикой ведения боевых действий...
Через год он узнал еще одну особенность «Оазиса». Попав сюда, можно было не рваться на вершину соседней пирамиды, а отойти в зону заброшенных сельскохозяйственных полей. Особенность заключалась в том, что каждый участник изначально был маркирован в соответствии с точкой входа в «Оазис». Если тебя выбросило на вершине правой пирамиды – плечо светится зеленым, если на левой – красным. Этот маркер бросался в глаза и проступал сквозь любую экипировку. Так участники непрекращающегося штурма различали своих и чужих, но стоило удалиться от двух черных пирамид, как маркер на плече исчезал и ты автоматически становился «серым». После исчезновения маркировки боец превращался в мишень для всех, но получал некоторую свободу выбора – он мог по своему усмотрению штурмовать и левую, и правую пирамиды.
Впервые узнав об этом, Маркус не понял смысла такого поворота в игре, пока вновь не повстречал Павла. В связке с незнакомым парнем Паша в обличье «серого» успешно пробивал себе путь сквозь ряды противников. Действуя в паре, два бойца постоянно прикрывали друг друга, и нужно сказать, что успешность их продвижения произвела на Маркуса впечатление. Он видел, что обоих вышибли на третьем ярусе той пирамиды, откуда спускался он сам, и вспомнил слова Павла о команде, тут же припомнив, что за год сам он так и не сумел подняться выше первого яруса.
...В следующий раз он выследил их в районе сельскохозяйственных полей. Второго парня звали Зум. Павел, узнав «Ника», не стал стрелять навскидку, и им удалось поговорить.
Так возник костяк группы. Теперь для Маркуса стала ясна особенность серой маркировки. На какой бы из пирамид ни выбрасывало их в дальнейшем, они всегда могли объединиться в избранной точке, утратив при этом изначальную маркировку.
Втроем они доходили до третьего и даже четвертого ярусов, постепенно совершенствуя групповое мастерство боя, но со временем стало очевидно – необходим еще как минимум один, а лучше – два человека, чтобы наверняка достичь заветной цели.
Павел не возражал. По двести пятьдесят тысяч «на нос», как он выражался, – это тоже неплохо. Выбывающие в процессе восхождения получат равную долю, то есть единственный прорвавшийся наверх, делит приз на всех участников группы – в этом они торжественно поклялись друг другу.
Никто из них не подозревал, что случится спустя некоторое время...
* * *
Окраина заброшенного сельскохозяйственного поля, поросшая густым кустарником, была традиционным местом сбора группы.
Здесь по старой дренажной канаве тек ручей. Вокруг, закрывая остальной мир, зеленели заросли ивняка. Твердая, обильно переплетенная корнями и укрытая тонким слоем прелой листвы почва не хранила человеческих следов, лишь кое-где попадались звериные тропы, но это не смущало четверых членов прайда, которые избрали это место для сбора перед очередной вылазкой.
Мир, простиравшийся за неширокой полосой низкорослого кустарника, был враждебен и полон опасностей, лишь тут, вдалеке от двух черных пирамид, можно было относительно спокойно сойтись вместе.
...Первым на место сбора вышел Зум. На вид парню было лет двадцать пять. На него было приятно смотреть. Атлетическое сложение в сочетании с бесшумной легкостью шагов и уверенным, внимательным взглядом голубых глаз создавали притягательный образ человека сильного, ловкого и уверенного в себе.
Выйдя на небольшую полянку, расположенную в кустарниковой чащобе, он огляделся, удостоверился, что пришел первым, и лишь тогда отделился от зеленой стены ивняка.
Зум являлся бессменным вожаком прайда на протяжении последних восьми месяцев, и это налагало изрядную долю ответственности. Собственно, это он придумал необычное название для группы, вычитав в одной из старых энциклопедий, что так на древней Земле называлось семейство львов – опасных, грациозных хищников, которые жили и охотились вместе.
На середине небольшой прогалины Зум сел на землю, скрестив ноги, и приготовился ждать.
...Через минуту на место сбора вышла Химера  [2].
В своем виртуальном облике она действительно напоминала неуловимую мечту, причудливую фантазию, но никак не чудовище древних мифов, которое, как знал Зум, смахивало на неудачный эксперимент обкуренного генетика.
Нет, стройная девушка, передвигавшаяся с грацией дикой кошки, никак не тянула на древнее определение, ее облику соответствовало более позднее и романтичное толкование избранного псевдонима.
Заметив Зума, она на миг остановилась, пытливо изучая его взглядом своих серых глаз, потом, убедившись, что перед ней действительно он, а не какой-нибудь баг  [3] либо подменыш, вышла на прогалину и села рядом, также поджав под себя ноги.
На ней был комбинезон цвета хаки, на ногах армейские ботинки с мягким верхом и твердой подошвой. Стрижка у Химеры всегда была короткой, но это не делало ее похожей на мальчишку, наоборот, придавало девушке шарм.
Зум вздохнул, оставив при себе навязчивую мысль, которая возникала у него каждый раз, когда он видел Химеру.
– Привет... – поздоровалась она.
– Привет, – в тон ей ответил Зум. – Без проблем?
– Нормально. Там, у старого зернохранилища, крутятся какие-то недомерки, видел?
– Угу, – кивнул Зум. – Два снайпера – один на чердаке, второй на крыше. Внизу, за подгнившей копной, – пулеметчик. Думаю, случайное трио.