Увези нас, Пегас!

– Сэр, – он обратился к плантатору, – вы с какой фермы?
– «Два енота», – ответил плантатор.
– Это у самой Подметки?
– Да, – недовольно сказал плантатор, – что с того?
– Сэр, вы просто далеко живете. У нас в Черной Розе все знают Морриса Аллена. И каждый счастлив прокатиться на его «Пегасе».
– Черт возьми! – закричал плантатор. – Я не кататься приехал! Я должен успеть к пароходу в форт Клер!
– Не шумите, сэр, – сказал Моррис. – Какой у вас груз?
– Коровы!
– Отвези ты их ради Христа, Моррис, – сказал начальник, – всего шесть осей. Я уже загнал коров по вагонам. «Гедеонец» забарахлил.
– Замените машиниста! – выкрикнул плантатор.
– На этом локомотиве ездит только Моррис Аллен, – сказал начальник, – это его собственный локомотив.
– Собственный? – плантатор вытаращил глаза. – Это как?
– Сэр, – терпеливо сказал начальник станции, – я предлагаю вам хорошую замену. Иначе вам придется ждать до послезавтра. Паровоз освободится для вас только послезавтра. «Гедеонец» еще три дня простоит.
– Это невозможно, – сказал плантатор, – у меня пароход. Сэм Весли уже дожидается в форте.
– Вас повезет мистер Аллен.
– Он пустит моих коров под откос!
– Ваше дело, – сказал Моррис и полез в будку. В жарком настое полдня раздался гудок «Пегаса». Что за гудок! Как будто труба пропела – ти-та-та! Плантатор застыл на месте.
– Это его гудок? – спросил он.
– А чей же?
– Уфф… – плантатор облегченно вздохнул. – Тогда поехали. Этот гудок мы хорошо знаем. Это хороший гудок. – Он снова вытер лоб и повторил: – Хороший гудок. Дочка его очень любит. Поехали.
Тут Моррис неторопливо спустился из будки и сказал:
– Сегодня не поедем.
– Почему? – изумился плантатор.
– Я передумал.
– Но ты же согласился, Моррис! – воскликнул начальник станции.
– А теперь передумал, – повторил Моррис, вытирая руки паклей.
Как его ни уговаривали, он согласился ехать только утром. В восемь часов утра – ни раньше ни позже. Таков уж был Моррис Аллен.
 

Глава 4.

У Бланшаров
Моррис Аллен оставался загадкой всей линии от Гедеона до форта Клера, а может, и до самой Короны. Он мог зарабатывать большие деньги, но не делал этого.
В его контракте с компанией сказано, что грузы он берет по своему желанию, а где и сколько стоит «Пегас», никого не касается. Иногда он накатывал сотни миль без единого фунта, и никто не знал, для чего.
Моррис зарабатывал на «Пегасе» ровно столько, чтобы расплатиться с компанией за пользование рельсами и депо. Но чаще «Пегас» стоял на открытом воздухе, и только когда случалась серьезная поломка, в клапанах, например, или насосах, Моррис загонял его в «коровник» и платил механикам компании.
Его звали Лентяй Моррис. Гудок «Пегаса» знали все фермеры Черной Розы, Подметки и даже Красного Каньона, хотя туда Моррис заезжал не часто.
Каждый машинист старается, чтобы гудок его паровоза отличался от других. Но у «Пегаса» самый необычный гудок. Он сделан из шести трубок, одна другой меньше, а в каждой есть клапан. Когда Моррис подает пар, гудок играет ти-та-та, и эту мелодию любят негры и белые.
Вечером того же дня мы появились у Бланшаров. Я бы ни за что не пошел туда, откуда меня выгнали, как бродяжку, но Моррис обрядил меня в такой костюм, что никто бы не устоял на моем месте.
Оказывается, у Морриса была выходная одежда, только он никогда ее не надевал. Я первый нарядился в залежавшийся костюм Морриса. И что за костюм!
Длинный сюртук, белая сорочка со стоячим воротником, бабочка, узкие голубоватые брюки и модные туфли с задранными носами. Прибавьте к этому шляпу с лентой и тросточку. Да, тросточку! Моррис настоял, чтобы я ее взял.
Сам он вырядился в ту же куртку и неизменный картуз, делавшие его похожим на подмастерье.
Желтый закат опустился на поля Черной Розы. Он был как сок апельсина, который налили в сады до самого неба. Вечером цветы и деревья раскрывают свои поры. Запах магнолий, сассафрасов, ириса, жасмина подушкой накрыл примолкший умиротворенный Гедеон.
Вечером на галерее Бланшаров собираются гости. Здесь подают чай с бисквитами, сиропы и домашнее пиво, настоянное на разных кореньях и сосновых иголках. Угощение идет в две очереди.
Сначала развлекается молодежь, а часам к десяти наезжают солидные плантаторы, чтобы провести ночь за игрой в карты.
В легких плетеных креслах на галерее уже сидели Люк Чартер, его приятель, девушка и, конечно, сама хозяйка Мари Бланшар. Мы застали конец таинственной страшной истории, которую рассказывала девушка:
– В этот момент он прицелился, раздался выстрел и, ах! – Тут рассказчица поднялась с места. – Голубка упала на землю! Он подбежал и увидел…
– Я знаю, это была не голубка! – выкрикнул Чартер.
– Ах, не мешайте, мистер Чартер, – сердито сказала Мари, – всегда вы путаетесь. Кто же это был, Дейси? Так страшно.
– Это была она, его возлюбленная…
– Ох, несчастный!
– А я знаю историю почище, – сказал Чартер.
Тут нас заметили.
– Смотрите, мистер Аллен и еще кто-то. Идите сюда, мистер Аллен! Кто это с вами? Сначала меня не узнали.
– Майк, – сухо представился я.
– Послушайте, – удивленно сказала Мари Бланшар, – вы как две капли воды похожи на того Майка, который сидел у нас на дубе.
– По правде сказать, я тот самый Майк и есть.
Люк Чартер вскочил со своего кресла.
– Вот как? – Мари оглядела меня с ног до головы. – Это весьма интересно. Вы пришли с мистером Алленом?
– Мы пришли вместе, – сказал Моррис.
– Но вас нелегко узнать, – сказала Мари. – Кто вы такой? Я недавно читала книжку про богатого мальчика, который любил ходить в одежде бедняка. Может быть, вы и есть тот богатый мальчик?
– Когда настоящий джентльмен знакомится, он полностью называет свое имя, – заявил Люк Чартер, – только босяки называют себя Майк, Джек или как там еще.
– В самом деле, – Мари состроила капризную мину, – как ваше имя?
– Его зовут Аллен, – внезапно ляпнул Моррис. – Майкл Аллен. Это мой брат.
Всеобщее удивление.
У Мари Бланшар круглое лицо с нежной кожей, яркие губы и немного прищуренные глаза, как будто в них всегда бьет солнце. Но сейчас эти глаза широко открылись.
– Это ваш брат, мистер Аллен? Откуда он взялся?
– Он живет в Калифорнии и пришел ко мне погостить, – сказал Моррис.
– Это правда? – Мари уставилась на меня. – Вы на самом деле брат Морриса?
Я приосанился и ответил:
– Что же тут удивительного?
– А какой брат? Двоюродный?
– Родной, – поспешно сказал Моррис. – Родной брат Микки.
– Но почему вы не сказали об этом утром?
– У Микки есть плохая привычка спать на деревьях в чужом саду. Кроме того, он был неважно одет. Мне было стыдно за Микки.
Моррис говорил так серьезно и с таким достоинством, что все ему сразу поверили. Им и в голову не пришло, что Аллен способен на такие шутки. Черт возьми, теперь я стал его «братом»!
– Между прочим, я сразу понял, что этот человек кем-то доводится мистеру Аллену, – сказал Чартер, – поэтому я и не стал за ним гнаться, когда поскользнулся.
Мари иронически усмехнулась, а Чартер покраснел. Я решил проявить галантность.
– Утром трава всегда мокрая, поэтому не мудрено, что вы поскользнулись, сэр.
– Да, совершенно не мудрено, – подтвердил Чартер. – Позвольте вам представить моего друга Отиса Чепмена.
Его приятель поклонился. Внезапно Мари опрокинула легкое плетеное кресло и помчалась по галерее, как простая девчонка.
– Дедушка, дедушка! У Морриса брат из Калифорнии! Идите все сюда! Хетти, дедушка!
Генерал Бланшар, маленький сухой старик, вышел к нам бодрым шагом. Откинув голову, он посмотрел на меня и сказал, что я похож на барабанщика его полка, который погиб смертью храбрых при Ватерлоо. Я ответил, что умею не только барабанить, но и играть на трубе. Это вконец расположило ко мне генерала. Он обещал достать трубу и барабан.