Двадцать пятый кадр

Такое предложение меня вполне устраивало, а уж все поползновения и посягательства на свою честь я могу отразить.
— Давайте, — мое настроение, естественно, улучшилось от такого предложения, как-никак пешком тащиться до остановки — не слишком радостная перспектива. — Мне на улицу Чехова.
— Я могу куда угодно, — лицо мужчины выражало слащавую любезность, но глаза смотрели пристально и внимательно. — Сегодня воскресенье, хочется отдыха и разгрузки. Может, на природу прокатимся?
Я отмалчивалась, не было настроения поддерживать пустую болтовню. Уж, конечно, дядечки предпенсионного возраста меня совсем не привлекают. И на что рассчитывает этот седенький мужичок? Но у него явно не пропала надежда охмурить меня. Я слушала его вяло и спокойно, голос монотонно и глухо доносился издалека.
Вялость сменилась тяжестью в затылке, и это новое, непонятное ощущение удивило меня.
— Зря отказываетесь от интересного общения, — мужчина ухмыльнулся. — Я знаю, о чем вы думаете. Вам кажется, что старшее поколение не имеет нужного потенциала. Так сказать, списали нас. Но жизнь — это шляпа фокусника, никогда не знаешь наверняка, что ждет впереди. Часто люди второпях пропускают очень и очень важные события.
Вот уж действительно неугомонная самоуверенность. Я нисколько не беспокоилась, что этот настырный приставала может перейти к активным действиям, но на всякий случай стряхнула с себя расслабленность. Водитель складно и умно философствовал на тему межполовых отношений. Но меня больше смущал его пытливый и изучающий взгляд. В его словах была романтика, но во взгляде, ледяном и осторожном, сквозила звериная тень. Мне приходилось видеть такие глаза нечасто. Как правило, такие люди не отличались гуманностью к ближним и не мучились угрызениями совести за не праведный поступок. Холодный расчет и эгоизм для них норма, они отгораживаются и превозносят себя над остальным миром.
Я серьезно задумалась о странном начале сегодняшнего дня и о том, почему этот человек вызвал у меня такие мысли. Кстати, мои гадальные косточки предупреждали меня быть осторожнее и внимательнее, что я и сделала с точностью до наоборот.
Не хватало мне еще столкнуться с маньяком, чтобы усугубить и без того испорченное настроение.
— Вот улица Чехова. Я с удовольствием подвезу вас к дому, какой нужно номер? — Мужчина притормозил на перекрестке.
— Спасибо, дальше я пешком. Здесь недалеко. — Мне показалось, что я сказала это слишком поспешно и взволнованно. Но я действительно испытывала облегчение, что расстаюсь с этим странным человеком.
— Но улица длинная, так куда именно?
— Нет, спасибо. Мне здесь надо выйти. Сколько с меня?
— Ну что вы. Мы обязательно еще встретимся и познакомимся поближе.
Вот уж совсем я не ощущала необходимости в следующей встрече. Теперь я полностью осознала преимущества общественного транспорта, где пассажиры сосредоточенны, угрюмы, но зато молчаливы.
Я с удовольствием прошлась пешком до фирмы «Спектр», хотя пришлось идти три квартала. Пешая прогулка помогла мне стряхнуть неприятные впечатления и сосредоточиться на цели.
Мне повезло, что я попала в фирму с утра, потому что табличка оповещала, что в воскресенье «Спектр» работает до обеда.
Я подошла к симпатичной девушке, одетой в форменный халатик. На лице ее была очаровательная и вежливая улыбка.
— Извините, не подскажете, как мне найти Хохлову Машу?
— Она на больничном. Вот я сегодня в ее смену вышла. А вы насчет заказа?
— Нет, мне нужна лично Маша. А у вас есть ее домашний адрес? Я ее навещу.
— Есть, конечно, — девушка посмотрела отчужденно, — но с какой стати я буду давать адрес постороннему человеку?
Я поняла, что действительно было бы легкомысленно так вот просто раздавать чужие адреса, но показывать свою лицензию не хотела. Если Маша не связана с этим делом, то зачем ей лишние пересуды на работе. Придется вдохновенно врать.
— Дело в том, что я лично с Машей незнакома. Но я двоюродная сестра Киселева Вадика. Он так трагически погиб. Его мать говорила, что они дружили с Машей. Мне очень надо с ней поговорить, — я посмотрела на девушку самым искренним и проникновенным взглядом.
— А почему я вас на похоронах не видела? — она все еще слабо сомневалась во мне.
— Меня вообще не было в городе, я была на сессии в Москве. Ирина Павловна не стала мне сообщать, чтобы я не завалила все экзамены. Все равно ничего уже изменить нельзя.
— Да, Вадик заходил к Маше, — она задумчиво смотрела на меня. Я выжидательно держала паузу, как советуют подлинные артисты. Переиграть — значит, вызвать недоверие у собеседника. А молчание иногда очень удобная форма общения — именно пауза снимает внутренние барьеры у человека.
— Она здесь недалеко живет. На пятом троллейбусе три остановки, — девушка записала адрес.
— Спасибо. А давно Маша на больничном? — мимоходом поинтересовалась я.
— Да, слишком давно. Дней десять, а может, больше, — девушку распирало от недовольства. — Вы ей передайте, чтобы выходила уже. Мне тут каждый день без выходных надоело пахать.
— А вы сами что же не зайдете и не скажете? — удивилась я.
— Я заходила. Но она со мной толком не поговорила. Я, говорит, снотворное приняла, спать хочу, извини… Вот и все.
— Может, у нее невроз?
— Ага, вот вы и посмотрите, какой у нее невроз. Посетителей не было, и девушка явно собиралась еще поговорить о наболевшем. Я незаметно постаралась перевести разговор в нужное русло.
— А Димка к ней часто заходил?
— Ой, да она сама ему названивала. Сохла по нему. А он просто играл с ней. Ему приятно было ее чувства наблюдать, но я со стороны видела, что он относился к ней несерьезно.
Я ее спросила совсем ненавязчиво, когда заходил Димка, а Машина подружка расстаралась, выложила всю подноготную личных отношений чужих мне людей. Вот уж действительно, никто не может нам навредить больше, чем наши друзья. Через пять минут разговора я очень много узнала о переживаниях Маши, ее характере и привычках, но почти ничего о Крутикове. Да, он, видимо, личность загадочная.
— А с Вадиком у них какие отношения были? Ирина Павловна говорит, что он очень хорошо о ней отзывался.
— Да Вадик просто друг, Машка ему в жилетку плакалась. Но Вадик без Димки никуда, они все время вместе были. Он Маше сочувствовал, но не устраивать же разборки между друзьями.
Я, конечно, очень ценила оказанное мне доверие, но дальнейшие рассуждения девушки ничего нового мне не давали. Моя случайная собеседница смиренно замолчала, видимо удивляясь своей внезапной откровенности.
После разговора в фирме я направилась к Маше. Проживала она в стандартной пятиэтажке. Подъезд пестрил афоризмами юных «философов» с довольно-таки низким уровнем грамотности.
Я позвонила, за дверью покопошились, но не открывали. Я еще несколько раз настойчиво надавила на кнопку звонка.
— Кто там? — сонный и вялый голос из-за двери прозвучал нерешительно.
— Маша дома? Я по поводу Димы Крутикова. Мне срочно надо с ней поговорить, — я явно пыталась заинтриговать собеседницу.
Уловка сработала, щелкнул замок, и из-за двери показалась стройная и красивая девушка. Она смотрела с агрессивным любопытством.
— Ты новая Димкина пассия? Зачем пришла? — девушка говорила высокомерно и враждебно.
— Маша, — я догадалась, что это именно она, — давай поговорим в квартире. Ни к чему привлекать внимание соседей.
Маша молча посторонилась, я зашла в коридор, достала лицензию из сумочки. И решила сразу сказать ей правду, разговор предстоит серьезный и не стоит прикидываться родственницей Вадима.
— Я частный детектив. Вот документ. Посмотри внимательно, чтобы потом не было никаких сомнений. — Да, вижу. Проходите на кухню, в комнате не совсем убрано.
Мне показалось, что она не удивилась приходу детектива. Можно подумать, что она с ними сталкивается мимоходом ежедневно.
— Маша, по-моему, ты вляпалась в нехорошую историю. Давай поговорим откровенно. Я не из милиции, никакого протокола не веду. Мне надо раскрыть одно дело. Возможно, я и тебе смогу помочь, ведь не зря же ты скрываешься от кого-то.