Мешок с неприятностями

– Бабуля, миленькая, про Васю после! Так что же Клава с детишками?
– Идут они себе, а я и спрашиваю: откуда, мол, – никак на турбазе были? Ну, мальчишки вперед побежали, а Клава ко мне подошла. Нет, говорит, тетя Варя, не на турбазе, а приглашала нас, говорит, к себе на дачу моя подружка школьная. А дача у них, говорит, в Гаевке – где учебное хозяйство СХИ. Были, говорит, мы там два дня. И еще можно было бы остаться – Клава в отпуску сейчас, – да детям в школу надоть. Потому, мол, и вернулись пораньше, вот только с автобуса идем.
– И там, в Гаевке, Клава встретила кавказцев этих, да?
– Какая ж ты торопыга, дочка. Не даешь рассказать путем... Нет, Клава их не встречала. Только машину видела – ту, на которой они тогда сюда приезжали. Чудная такая машина! Ребята во дворе сказывали, как называется, да я запамятовала. Ино... иномарка, вот! Черная, колеса такие чудные, высокие... На клопа похожа, – неожиданно закончила старушка.
Я мысленно отдала должное столь образному описанию джипа.
– А где Клава видела эту машину, она вам сказала? У какой-нибудь дачи?
– Нет! На дороге. Эта черная уродина чуть не раздавила их, когда Клава с детишками шла на автобус.
– Значит, машина ехала из Гаевки в город?
– Ну, в город или нет, того я не знаю, дочка, Клава про то не сказала. Может, они опосля не в Тарасов повернули, а в Усть-Кушум? А что из Гаевки – точно.
– А почему Клава подумала, что это была та самая машина? Может, просто похожая? Она что, номер запомнила? – без всякой надежды спросила я.
– Да не Клава вовсе, дочка! Клава ту машину и в глаза не видала: она на работе была, когда энти-то к нам приезжали. Это все сынок ее, Мишутка. Гляди, говорит, мама: те самые поехали, которые наш подвал арендовали. Клава ему тоже – почему, мол, те самые? А он и говорит... Что ж он сказал-то, Мишутка? Эх, дочка, запамятовала я, какая была примета! Старая стала, мозги не работают совсем... Да на что тебе все это, а?
– Да так, Варвара Петровна. Просто интересно. А вы не знаете, где сейчас этот Мишутка Ефимов? Дома, наверное?
– Как же – дома! Удержишь его... Да он полчаса назад – аккурат перед тем, как ты, дочка, подошла, – с мальчишками на пустырь побежал. Где гаражи. Бойкий паренек, даром что девятый годок только пошел. Ты его сразу приметишь, если он тебе нужон: в красных штанах, рослый такой.
Я скороговоркой пробормотала какие-то слова благодарности.
– Эх, дочка! – долетело до меня уже издали. – Чую я, Степанна тебя завтра не дождется...
Когда я добежала до пустыря, где оставила свою «девятку», у меня отлегло от сердца. У малолетних разбойников нашлось другое развлечение: с диким гоготом и свистом они подбрасывали на палках горящие покрышки. Слава богу, не от моей машины!
Набрав в легкие побольше воздуха, я позвала Мишутку. Ватага сразу сбилась в кучу и притихла, выжидая. Атаман в красных штанах бесстрашно выступил вперед.
– Вы меня?
– А разве там у вас несколько Мишек Ефимовых? Подойди-ка: дело есть.
Он приблизился и остановился в нескольких шагах.
– Какое еще дело?
– Меня зовут тетя Таня. Да ты подойди ближе: я не занимаюсь похищением детей. Особенно таких... – Я окинула красноречивым взглядом лужайку вытоптанного бурьяна, усыпанную догорающими зловонными обрывками резины. – Дело у меня к тебе секретное, Михаил Васильич. Надеюсь, ты умеешь молчать?
– Спрашиваете! А откуда вы меня знаете, теть Тань?
– Давай договоримся: вопросы буду задавать я. Но, так и быть, отвечу: я вообще много чего знаю. Я знаю, например, что в эти выходные ты, Михаил Васильич Ефимов, восьми с лишним лет, был с матерью и братом в гостях на даче, в Гаевке. Знаю и то, что, когда вы возвращались оттуда в воскресенье, ты увидел на дороге кое-что интересное. Я имею в виду черный джип, который раньше приезжал к вам во двор. Я верно излагаю?
– Класс! – Мальчишка открыл рот и забыл его закрыть.
– Так вот. Дело у меня к тебе, как я уже сказала, секретное. И, между прочим, – я понизила голос, – денежное. Хочешь заработать червонец?
– Спрашиваете!
Михаил Васильич со знанием дела обошел мою «девятку» кругом, придирчиво осмотрел, потрогал колеса. Я видела, что не ошиблась в нем: сын шофера!
– Хорошая машина. Ваша? А резину вам пора менять, теть Тань. – Паренек остановился напротив меня, плутовато прищурился. – Но черный джип «Чероки» стоит полтинник!
Я расхохоталась. Этот мальчик далеко пойдет! Если милиция не остановит...
– Я с тобой согласна, парень. И ты его получишь, если расскажешь мне все об этой машине.
– Классно! А не надуете?
– Не беспокойся: это не мой принцип. Садись-ка в машину, а то твои дружки глаза набок свернули.
Мишутка махнул рукой своей команде, которая медленно, но верно сжимала нас в кольцо.
– Я щас, пацаны. Все нормально!
В салоне я вручила мальчишке задаток – половину обещанной суммы.
– Так, значит, это был джип «Чероки»?
– Ага. Классная тачка! Двигатель у нее – ва-аще...
– Про двигатель не надо. Меня больше интересует номер. Ты его запомнил?
– Только две цифры – девятки, они рядом стояли. Больше я ничего не разглядел: эти, на джипе, так быстро пронеслись мимо – ва-аще! Но номер был местный, тарасовский. Точно!
Паренек замялся. Было видно: хочет добавить что-то еще, но не решается.
– Мишка, я тебе плачу за правдивую информацию! Давай выкладывай, что там у тебя?
– Теть Тань, вы не думайте, что я заливаю! Когда этот джип приезжал к нам во двор, дней десять назад, номер на нем был совсем другой. Вот!
Ну дела... Прямо как в сказке: чем дальше – тем страшней.
– Ты в этом уверен, парень?
– Уверен, теть Тань. Я в тот день получил «кол» по русскому... Потому и запомнил, что в номере у джипа тоже был «кол», единица то есть. А никаких девяток не было, точно! Больше я ничего не запомнил. Мы с пацанами все вокруг машины крутились: такую классную тачку не каждый день увидишь! Пока один из этих мужиков нас не шуганул. Только я вам точно говорю: номер другой был, не тот, что в воскресенье!
– Я тебе верю, Мишка. Но почему тогда ты думаешь, что это был тот самый джип?
– Да не думаю я! Он это был, теть Тань, точно! У него же задний бампер слева поцарапан – наверно, кто-то совсем недавно «приложил». И еще...
– Еще что?
– На заднем стекле голая баба налеплена. И желтая луна вверху.
– Луна?
– Ну, то есть не луна, а месяц – серпом.
– Н-да... И все это ты видел и тогда, у вас во дворе, и в воскресенье – по дороге из Гаевки?
– Ну а я про что вам говорю? Та самая тачка была, вы не сомневайтесь, теть Тань.
– Да я уже и не сомневаюсь. А ты не видел случайно, куда этот джип повернул в воскресенье: в сторону Тарасова или в другую – на Усть-Кушум?
– В Тарасов. Я видел, он ведь нас догнал совсем близко от выезда на трассу.
– Эге, да я вижу, ты стоишь даже трех баксов, Михаил Васильич Ефимов! И они будут твоими, если ответишь еще на один вопрос: во сколько это было?
– В воскресенье-то? Постойте, теть Тань... Мы вышли от тети Вали без пяти два, а там идти всего пятнадцать минут.
Я еще немного поспрашивала пацаненка, вручила ему деньги, которые он засунул в свои стоптанные полукеды, и отпустила с миром, еще раз наказав хранить наш разговор в строжайшей тайне. А сама, не теряя больше времени, покинула «край Вселенной» и взяла обратный курс к цивилизации: к асфальту, уличным фонарям и пиву «Хольстен» на каждом углу. Может, эти ценности покажутся кому-то пошлыми, но я к ним привыкла.
В сущности, на улице Крайней я узнала не так уж много. Но зато стало ясно: предстоящую ночь мне опять не придется провести в собственной постели. Во всяком случае, большую ее часть.