Брошь Афродиты

 
Барбара Данлоп
Брошь Афродиты
 
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Большинству людей нравятся свадьбы.
Коул Эриксон их терпеть не мог.
Не то чтобы он был ярым противником семейной жизни. Если кому нравится, то и ради бога! Но лично его раздражали все эти торжественные речи, неумеренные поздравления и поцелуи, белое платье, цветы… Сколько ненужного шума и суеты!
Раздались звуки свадебного марша. Через несколько мгновений его брат Кайл со своей невестой Кэти появились на пороге церкви. Гости встретили их радостными криками. Коул изобразил жалкое подобие улыбки.
Неожиданно возле Коула появилась его драгоценная бабуля.
— Внучок, мне бы хотелось серьезно побеседовать с тобой.
Кто бы мог сомневаться, что она начнет приставать к нему!
— Бабуля… — запротестовал он. — Давай все-таки не сейчас!
— Неужели тебе совсем не стыдно? Мелани такая замечательная девушка.
— Мелани — просто прелесть, — согласился он. Он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его оставили в покое с этими матримониальными разговорами.
— Однако ты ее упустил!
— Нуда. Полный дурак! Упустить свое счастье! После таких слов бабуле нечем было крыть! Коул действительно любил Мелани. Да ее все любили. У нее практически не было недостатков. Любой мужчина будет счастлив жениться на Мелани.
Проблема заключалась в том, что у него самого водилась куча недостатков и он совершенно не подходил Мелани, как, впрочем, и любой другой девушке.
— Горе мое, когда же ты наконец повзрослеешь! — вздохнула бабушка, всплеснув руками.
— Послушай, мне кажется, наша старинная фамильная брошь, что передается из поколения в поколение, станет замечательным подарком на свадьбу, — сказал Коул, решив сменить тему разговора.
— Разумеется! Неужели ты думал, что я нарушу давнюю традицию?
— Они оба такие красивые! И у них будут замечательные дети.
— И у тебя будут. И поэтому брошь получит твоя невеста.
— Нет. Ведь я никогда не женюсь.
— Обязательно женишься.
— Ба, мне уже тридцать три. Мелани была моим последним шансом. Подари брошь Кэти.
— Нет. Нельзя нарушать традиции. Ты — старший брат.
— На дворе двадцать первый век, все меняется, даже королевская семья поговаривает о том, что пора изменить порядок наследования.
— Мы не королевская семья. А ты просто слишком ленив для того, чтобы поискать себе невесту.
— Ленив?
Она пристально посмотрела на него:
— Да, Коул Натаниэль Уолкер Эриксон. Ленив. И еще как! Сколько красивых и славных девушек кругом, а тебе даже лень посмотреть по сторонам.
Стараясь не рассмеяться, Коул ответил:
— Тем более мне не следует доверять семейную реликвию. Я закоренелый холостяк, и мой случай безнадежен.
— Не ставь на себе крест. Люди меняются. А чтобы влюбиться, иногда бывает достаточно одного взгляда.
Коул остановился и посмотрел в ее голубые, по-прежнему молодые глаза.
— Кто-то, может быть, и меняется, но только не я.
— Почему?
Он замешкался с ответом. Бабуле надо было всегда отвечать откровенно.
— Я причинял своим женщинам страдания, ба.
— Потому что бросал их.
— Это они бросали меня.
Старая женщина покачала головой.
— Ты виноват во всех размолвках. Они уходили, когда у них не оставалось другого выбора.
— Таким уж эгоистом я уродился. Ничего не могу с собой поделать.
— Нет, можешь. И обязан.
Коул глубоко вздохнул и просящим тоном сказал:
— Бабуль, послушай меня! Подари брошь Кайлу. Это будет верным решением. Оставь меня, несчастного, в покое.
— И не надейся. Я от тебя не отстану. Так что лучше займись поиском невесты. Вот это будет по-настоящему верное решение. Ты мне сам потом спасибо скажешь.
— Благословляешь на любовь с первого взгляда?
— Благословляю.
Коул помог бабушке сесть в машину.
— Брошь была бы идеальным подарком молодоженам.
— Еще будет. Тебе нужно всего лишь найти невесту, и брошь — ее.
— Боюсь, этого не случится.
— Тебе помочь?
Коул замер в удивлении.
— Бабуля! Да что ты такое говоришь!
Упрямство и твердость характера передались ей от отца и матери. Он знал об этом как никто другой, ведь он тоже унаследовал эти качества.
Последние три дня Коул провел на аукционе в Монтане, где приобрел хорошую кобылу. Производить на свет наследников рода Эриксон он не собирался, а вот заняться разведением породистых лошадей был совсем не прочь. Со дня свадьбы брата прошло несколько месяцев, и Кэти, возможно, была уже в положении. Самое время вновь поговорить с бабушкой о фамильной броши!
Коул поставил чайник на плиту, а сам подошел к окну и ахнул: небольшая спортивная машина припарковалась прямо под его окном. Решив узнать, кто это к нему пожаловал, он поспешил на улицу. Из машины показались стройная высокая женщина, одетая в короткую юбку и пиджак. Длинные волнистые волосы рассыпались по ее плечам.
Приподняв солнцезащитные очки, она с улыбкой посмотрела на Коула.
— Привет! — Незнакомка помахала рукой и направилась к нему.
Только тут Коул вышел из внезапно охватившего его оцепенения, прочистил горло и вкрадчиво спросил:
— Что-нибудь случилось с машиной? Она обернулась на свой автомобиль.
— Не думаю.
— Не думаете?
Женщина подняла на него изумрудные глаза.
— А что такое? С ней было все в полном порядке, пока я ехала.
Коул силился понять, носит ли она линзы. Нет, не похоже. Это настоящий цвет ее глаз. Так же как шикарные густые волосы и эти полные губы.
— А ведь вы не местная, да? — Глупый вопрос, конечно же, нет, он бы давно ее заметил.
— Я из Нью-Йорка.
— Из Нью-Йорка? — удивленно протянул он.
Женщина слегка усмехнулась.
— Да.
Когда они подошли к двери, послышался свист закипевшего чайника.
— Черт!
— Что-нибудь случилось?
— Секундочку! — Коул перепрыгнул через порог и помчался на кухню.
— Кофе убежал? — раздался сочувствующий голос позади него.
— Боюсь, что да. — Коул вытер плиту и обернулся. — Меня зовут Коул Эриксон.
Женщина одарила его сверкающей улыбкой.
— Сидни Уэйнсбрук. Угостите кофе?
— Да он невкусный теперь. Она пожала плечами.
— Не страшно, я ведь из Нью-Йорка. У нас там иногда такое пойло наливают, вы не поверите! Но пьем и еще деньги за это платим.
Кофе оказался слишком крепким, однако Сидни выпила его до последней капли. Пусть хозяин дома видит, что у нее сильный характер. Она украдкой разглядывала Коула. Рослый, мускулистый, с выразительными темно-синими глазами. Он может оказаться крепким орешком. Но она готова побороться с ним ради достижения своей цели: ей необходимо получить фамильную драгоценность семьи Эриксонов.
— А что вас привело в Голубую Долину, Сидни Уэйнсбрук? — нарушил он молчание.
— Ты.
— Я?! Она сделала глоток кофе.
— Да, ты.
— Мы разве встречались раньше?
— Нет.
Прищурившись, он отклонился назад. Потом стукнул кулаком по столу и воскликнул:
— Погоди-ка! О боже, не может быть! Тебя прислала моя бабушка?
Сидни удивленно покачала головой:
— Нет, не она.
— Ты абсолютно уверена?
— Абсолютно. — Ее привели сюда долгие поиски в библиотеках и запасниках музеев нескольких стран Европы. — А скажи, с какой стати твоя бабушка стала бы присылать меня к тебе?
— Моя бабушка обожает играть роль свахи. Рад, что ты с ней незнакома. Так что ты делаешь в Голубой Долине?
— Я работаю хранительницей в нью-йоркском музее искусств Метрополитен.
Коул никак не отреагировал.
— Только что закончила трехмесячную стажировку в Европе.
Опять никакой реакции!
— А до этого три года работала над диссертацией.
— Ты написала диссертацию?
— Да. Про одну бесценную брошь.
В самую точку! Даже подбородок задрожал!