Королева подиума

Розали решительно отказалась от его приглашения пообедать с ними этим вечером.
— Считай это благодарностью, — настаивал Адам.
Покачав головой, Розали решительно отказалась:
— Не то время и не тот случай, Адам.
Но по ее глазам он понял, что она знает, чего он хочет на самом деле. А вот понять, хочет ли она того же, он не смог. Адам с трудом справлялся с желанием схватить Розали и целовать до тех пор, пока она не станет покорной и нежной… Останавливало его только присутствие Кейт. Но завтра он непременно найдет возможность подольше побыть с ней наедине и поговорить. Он постарается убедить ее пересмотреть решение, принятое на Тортоле, предложит все, что у него есть, пообещает любую помощь, лишь бы она согласилась вернуться в его жизнь.
— Помнишь, что ты сказал о Розали на Тортоле, папа? Что мы должны отпустить ее, потому что множество детей нуждается в ее помощи?
— Помню, — поморщившись, ответил Адам. Тогда у него не было выбора, и это было единственное объяснение, которое он смог дать Кейт.
Может быть, его нет и сейчас, но если выяснится, что у него есть хотя бы полшанса, он не упустит его. Они принадлежат друг другу. Даже сейчас его тело восставало против еще одной долгой разлуки.
Ему было очень жаль Сару. Особенно из-за Кейт. Но правда заключалась в том, что он уже очень давно не любил свою бывшую жену и поэтому не мог горевать так, как горевал бы любящий человек. Как горевала Кейт. Центром его вселенной была Розали, все остальное — как бы на втором плане.
— Вчера, когда Розали приехала за мной… — Кейт смотрела на него с надеждой, — она сказала… она сказала, что чувствует связь с нами.
— Я думаю, она сказала правду — Адам вздохнул и печально улыбнулся. — Но это не означает, что она останется с нами, Кэти. Не рассчитывай особо на это, детка.
Девочка нахмурилась.
— Когда она рядом… Мне хорошо, когда она рядом, понимаешь?
— Понимаю, потому что я чувствую себя так же, когда Розали рядом. Уверен, и дети, которым она помогает, тоже. В Пномпене они звали ее ангелом.
— Ангел, — с тоской в голосе повторила Кейт и замолчала, отвернувшись к окну и погрузившись в свои печальные мысли.
А Адам подумал о том, что Розали все же человек из плоти и крови, женщина, наслаждавшаяся близостью с ним так же, как наслаждался он сам. Не могла она забыть, как это было между ними. Он не позволит ей забыть!
Через какое-то время Кейт задумчиво проговорила:
— Ведь ангелы все знают, да? — Она посмотрела на отца глазами, переполненными болью. — Она сказала, что мама любила меня.
— Конечно, любила. — Он взял дочь за руку. — И я тоже тебя очень люблю.
— Если бы у меня с мамой всегда было так, как на этих каникулах, — со вздохом произнесла она. — Раньше я была эгоистичная, вечно всем недовольная и обижалась, когда мама бывала занята, чтобы вникать в мои проблемы.
— Не вини себя, дочка. Твоя мама тоже чувствовала себя виноватой в том, что иногда пренебрегала тобой, не уделяла достаточно внимания. Она хотела, чтобы вы стали с ней ближе…
— А Розали сказала…
— Что сказала Розали?
Кейт нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова.
— Она сказала, что иногда между людьми существует прочная связь, о которой в суматохе жизни можно забыть, но это не значит, что она прервалась.
Ты всегда будешь частью меня…
В сердце Адама вновь поселилась надежда.
Завтра…
Чай у Адама дома… Сердце Розали было в смятении. Дав обещание Кейт, она обрекла себя на два часа как минимум в обществе Адама, но видеть его, чувствовать его сексуальный магнетизм, вспоминать его прикосновения и поцелуи…
Два часа, и ни минутой больше, определила для себя Розали, когда лимузин, который прислал за ней Адам, подъехал к его дому в Найтсбридже. Это было трехэтажное здание, напротив которого располагался небольшой, но очень красивый парк. И всего в нескольких кварталах от универмага «Харродс», подумала Розали. Если у Кейт не найдется ничего подходящего для похорон, время чаепития можно будет сократить под предлогом необходимости сделать покупки.
Разве что он решит составить им компанию… А это значит, что, пока Кейт будет примерять одежду, они останутся наедине. Нет, этого допустить никак нельзя!
Шофер открыл дверцу машины. Еще раз укрепив свою решимость мыслью о Кейт, Розали пересекла тротуар и поднялась на крыльцо.
Дверь открылась прежде, чем она успела коснуться звонка. Розали напряглась, но потом с облегчением увидела на пороге Кейт, а не Адама. Судя по виду, девочка с нетерпением ожидала ее приезда. На ней были низко сидящие обтягивающие джинсы и короткий свитерок в темно-синюю и зеленую полоску.
— Ты все-таки приехала! — По этому возгласу Розали поняла, в какой Кейт пребывает неуверенности, порожденной тем, как внезапно и необратимо из ее жизни была вырвана мать.
Розали мягко улыбнулась.
— Ехать в таком огромном лимузине — все равно что в бронированном танке, — пошутила она.
Наградой ей стала едва заметная усмешка.
— Только намного комфортнее, хотя и там и тут тебе кажется, что ты отрезан от всего мира.
— Да уж. По-моему, мы слегка избалованы комфортом, тебе не кажется?
Удерживая на лице улыбку, Розали дождалась, пока Кейт закроет дверь. Она находилась в крайней степени напряжения от одной мысли, что находится в доме Адама. Разум вступил в противоборство с желанием рассмотреть все вокруг, впитать в себя впечатления, чтобы узнать о нем побольше и пополнить свои воспоминания новыми штрихами. И все-таки она заставила себя сосредоточить свое внимание на Кейт.
— Папа возил меня домой, чтобы я забрала одежду и другие вещи. — Гримаса на лице девочки лучше всяких слов сказала Розали, каким мучительным испытанием стала для нее эта поездка. — Я больше не вернусь туда.
— Ты можешь захотеть этого позже, — мягко заметила Розали, сжимая плечи девочки. — Иногда нужно вернуться туда, где прошла часть твоей жизни, где произошло много всего хорошего и памятного. Просто думай о том, что люди, с которыми ты жила там… тоже куда-то уехали.
— Знаешь… — Кейт глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы, — я там повсюду вижу маму. Не буквально, конечно…
— Это и понятно, ведь каждая вещь в том доме помнит ее прикосновения.
— Я быстро запихнула в сумку какие-то вещи, а теперь просто вывалила их на кровать… В моей комнате ужасный беспорядок.
— Мы все разберем, не волнуйся.
— Папа там. — Кейт махнула рукой в сторону открытой двери гостиной.
Розали незаметно сделала глубокий вдох, чтобы дать мозгу немного кислорода и справиться с нервным напряжением. Адам стоял у газового камина, выложенного черным мрамором. Над камином висел красивый пейзаж в приглушенных красно-коричневых тонах. Боковым зрением она увидела черные кожаные диваны с яркими подушками, еще какие-то предметы интерьера, но взгляд ее был прикован к Адаму.
Одетый в черные джинсы и темно-бордовую рубашку, высокий и сильный, он излучал спокойную и властную уверенность, в серых проницательных глазах светился ум.
Под этим взглядом пали все оборонительные заграждения, за которыми она держала воспоминания о том, что было между ней и этим мужчиной. Желание испытать это снова жаркой волной прокатилось по ее телу, выдав себя предательским румянцем на щеках.
— Рад видеть тебя, Розали, — поприветствовал он ее.
— Кейт был нужен мой совет, — спокойно ответила она, пытаясь восстановить душевное равновесие.
Он кивнул и перевел взгляд на дочь.
— Кейт, почему бы тебе не подняться к себе и не примерить то, что ты считаешь подходящим для похорон? Потом ты спустишься и покажешься нам, хорошо?
— Хорошо, папа, — согласилась девочка.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Розали отчаянно искала выход из ловушки. — Я бы помогла тебе выбрать…
— Нет-нет, у меня там такой беспорядок. Я сделаю, как сказал папа.
Сделать, как сказал папа, означало оставить ее наедине с Адамом.