Долина вне времени

Затем веки Мак-Кея вздрогнули и разомкнулись, блеснули яркие, горящие ненавистью глаза. Румянец залил его лицо, и он стал дергаться под тяжестью Ла Флоке, пытаясь освободиться. Но тот был готов к этому, и его мышцы мгновенно напряглись, еще сильнее сжав Мак-Кея. Торнхилл слышал, как Уэллерс принялся шептать молитву, а похожая на мышь мисс Хардин начала всхлипывать. Даже регулианин издал звук, похожий на восклицание.
Пот катился по лицу Ла Флоке, но он не позволял Мак-Кею опять напасть на силача. Прошло некоторое время, пока тот, наконец, не успокоился и не расслабился.
Ла Флоке оставался рядом с ним и был начеку.
– Мак-Кей, вы слышите меня?
– Я слышу, можете отпустить меня. Я в порядке.
Ла Флоке жестом подозвал Торнхилла и Уэллерса.
– Постойте возле него. Но будьте наготове. Вы должны успеть схватить его прежде, чем начнется очередной приступ.
Несколько мгновений он подозрительно смотрел на Мак-Кея, затем поднялся.
Лежащий какое-то время еще оставался на земле, потом, привстав, затряс головой, словно стараясь прочистить ее. Наконец, он встал и сделал несколько неуверенных шагов. Постояв немного, он повернулся к остальным и тихо спросил:
– Скажите, что со мной было?
– Вы и Уэллерс поссорились, – сказал Ла Флоке. – Он ударил вас, и вы потеряли сознание, а когда вы пришли в себя, то набросились на него, как безумный. Тогда он опять ударил вас, и вы вторично потеряли сознание…
– Нет! – прервал Торнхилл. – Скажите ему правду. Мы ничего не добьемся, если будем притворяться, что ничего не случилось!
– Какую правду? – спросил Мак-Кей.
Торнхилл помолчал и сказал:
– Мак-Кей, вы были мертвы. По крайней мере, один раз. Может быть, и дважды, если Ла Флоке не ошибся в первый раз. Я сам удостоверился в этом во второй раз, когда Уэллерс швырнул вас на эти камни. – Он указал на скалы в воде. – Посмотрите на них, там есть ваша кровь, и ваша голова тоже имеет шрамы там, где она раскололась после броска Уэллерса.
Мак-Кей поднял руку и ощупал голову. Пальцы окрасились красным. Он взглянул на камни.
– Я вижу кровь, но не чувствую никакой боли.
– Конечно, нет, – подтвердил Торнхилл. – Рана зажила почти мгновенно.
И вы ожили у нас на глазах.
Мак-Кей повернулся к Ла Флоке.
– Он сказал правду?
Траппер кивнул.
Холодное, угловатое лицо Мак-Кея расплылось в улыбке.
– Значит, это Долина! Я был мертв – и воскрес! Вы все дураки! Разве вы не видите, что мы будем здесь жить вечно! В этой Долине, которую вам так не терпится покинуть! Я умер дважды и дважды воскрес, а чувствовал, что просто уснул. Я ничего не помню! Вы уверены, Торнхилл, что я был мертв?
– Клянусь!
– Но, конечно, вы, Ла Флоке, пытались скрыть это от меня, не так ли?
Что ж, вы все еще хотите уйти отсюда? Но ведь здесь же можно жить, не умирая!
Ла Флоке сердито сплюнул.
– Здесь можно жить только как растение. Никогда не выйдя за пределы гор и не узнав, что там. Легче прожить десять лет на свободе, чем десять тысяч лет в этой Долине!
Он рассердился не на шутку.
– Зачем вы сказали ему об этом? – спросил он у Торнхилла.
– Какое это имеет значение? – ответил вопросом на вопрос Торнхилл. – Рано или поздно это повторилось бы опять. Мы не смогли бы скрыть.
Он взглянул на горную гряду.
– У Стража есть свои способы поддерживать нас в рабочем состоянии. Ни убийств, ни самоубийств… ни выхода.
– Выход есть, – упрямо сказал Ла Флоке. – Через горный перевал. Я уверен. Мы с Уэллерсом пойдем завтра на разведку. Вы не хотите оставаться здесь навечно, Уэллерс? Что хорошего в бессмертии, если это бессмертие пленников? Завтра мы осмотрим горы.
Здоровяк пожал плечами.
Торнхилл отметил про себя странную интонацию в голосе Ла Флоке, неестественное выражение лица, словно он умолял Уэллерса, чтобы тот поддержал его, словно боялся идти один в горы. Мысль о том, что Ла Флоке боится кого-то или чего-то, казалась дикой, но у Торнхилла сложилось именно такое впечатление.
Он взглянул на Уэллерса, затем на Ла Флоке.
– Нам следует это обсудить. Нас девятеро. Мак-Кей и мисс Хардин определенно захотят остаться в Долине. Марга и я еще не пришли к определенному решению, но в любом случае нам бы хотелось провести здесь некоторое время. Таким образом, среди людей четверо против двоих. Что же касается инопланетян…
– Я голосую за Ла Флоке, – внезапно сказал альдебаранец. – Меня ждет очень важное дело, и я не могу ждать.
«Ну и ну», – подумал Торнхилл.
– Четверо против троих, – сказал он. – Спикианин и регулианин молчат, поэтому я не принимаю их в расчет.
– Я говорю на языке Регула, – резко возразил альдебаранец. Не ожидая ответа, он развернулся к существу со Спики и обменялся с ним несколькими фразами, затем сообщил:
– Наш друг голосует за нас. Счет становится ничейным.
– Подождите, – не согласился Торнхилл. – А почему мы должны верить, что он сказал именно это? Предположим…
Маска любезности слетела с лица альдебаранца.
– Предположим что? – резко спросил он. – Если вы намерены бросить тень на мою честь, Торнхилл…
Он не договорил.
– Драться здесь совершенно бессмысленно, – подтвердил его невысказанную мысль Торнхилл. – Но если только так можно удовлетворить вас, то валяйте.
Альдебаранец, видимо, понял, что из его попытки затеять ссору ничего не выйдет. Он отступил. Торнхилл продолжил:
– Ладно, я принимаю на веру то, что вы сказали. Но нас четверо, и счет равный.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы устроили такое голосование, Торнхилл, – заметил Ла Флоке. – Но это не предмет для обсуждения. Каждый из нас индивидуум, а не коллективное существо, и я предпочитаю не оставаться здесь, пока у меня есть хотя бы один шанс вырваться отсюда, сколь бы ничтожным он ни казался.
Он повернулся и побрел прочь.
– Нужно как-то остановить его, – сказал Мак-Кей. – Если ему удастся…
Торнхилл покачал головой.
– Это нелегко. Даже если он покинет Долину, то как он покинет планету?
– Вы не поняли меня. Страж сказал, что если один из нас покинет Долину, то ее должны покинуть все. И если он это сделает, я умру.
– Возможно, мы все уже мертвы, – предположила Марга после долгого молчания. – Предположим, что каждый из нас – вы в своем звездолете, я в своей обсерватории – умерли в одно и то же мгновение и попали сюда. Что если…
Небо потемнело – приближался Страж.
– Спросите у него, – Торнхилл ткнул пальцем в небо. – Он все расскажет.
Темное облако опустилось.
«Вы не умерли, – пришел беззвучный ответ, – хотя некоторые из вас и умрут, если Барьер будет преодолен».
Торнхилл снова почувствовал холод присутствия чужого существа.
– Кто вы? – спросил он. – Что вы хотите от нас?
«Я – Страж».
– И что же?
«Я – Страж», – таков был ответ. И облако стало рассеиваться, через несколько мгновений небо очистилось. Торнхилл опустился на валун и взглянул на Маргу.
– Он приходит и уходит, кормит нас, хранит нас от смерти. Прямо как в зоопарке, Марга. И мы главные его обитатели!
Ла Флоке и Уэллерс подошли к ним.
– Вы удовлетворены ответами на ваши вопросы? – спросил Ла Флоке. – Вы все еще хотите провести остаток жизни здесь?
Торнхилл улыбнулся.
– Давайте, Ла Флоке, лезьте на гору. Я снимаю свой голос против вас.
Теперь счет в вашу пользу.
– А я думал, что вы за меня, – тихо сказал Мак-Кей.
Торнхилл не ответил и продолжал, обращаясь к Ла Флоке:
– Выбирайтесь из Долины, если вам это удастся.
– Вы идете с нами?
– О нет! Я остаюсь здесь, не возражая против вашего ухода.
Ла Флоке бросил на него взгляд, но тут же принялся рассматривать гигантский горный пик, который закрывал выход из Долины. Торнхиллу почудилось, что тень страха пробежала по лицу Ла Флоке. Но, сжав челюсти, тот сказал:
– Уэллерс, вы идете?
Здоровяк пожал плечами и ответил: