Мегрэ

«Вот уж побесятся они нынче вечером из-за того, что не смогут сесть за белот!»
Еще через несколько секунд такси остановилось перед «Флорией». Велев шоферу ждать, Мегрэ распахнул полуоткрытую дверь заведения.
Был час уборки. В зале горела всего одна лампа, бросавшая тусклый свет на панели и красно-зеленую роспись стен. Столики из нелакированного дерева еще не были прикрыты скатертями, с музыкальных инструментов на эстраде — не сняты чехлы.
Ансамбль в целом производил бедное, убогое впечатление. Дверь кабинета в глубине зала была распахнута, и Мегрэ, заметив там женскую фигуру, проследовал мимо подметавшего пол официанта и внезапно вышел из полутьмы.
— Ты? — изумилась свояченица.
Она покраснела, растерялась.
— Мне хотелось посмотреть, где… как…
У стены, покуривая сигарету, стоял молодой человек.
Это был г-н Анри, новый владелец «Флории» или, верней сказать, новое подставное лицо на службе у Кажо.
— Этот господин был так любезен… — залепетала г-жа Лауэр.
— Был бы счастлив сделать больше, — вмешался молодой человек. — Мадам сказала, что она мать полицейского, который убил… я хочу сказать, который обвиняется в убийстве Пепито. Лично я ничего не знаю. Я вступил во владение домом на следующий день.
— Еще раз признательна, сударь. Я вижу, вы понимаете, что такое материнское сердце.
Она ждала, что Мегрэ закатит ей сцену. Когда он усадил ее в дожидавшееся такси, она заговорила только для того, чтобы не молчать.
— Зачем ты взял машину? У вас же такие удобные автобусы. Можешь курить свою трубку — я привыкла.
Мегрэ дал адрес гостиницы и по дороге предложил каким-то особенным голосом:
— Вот что мы сделаем. Впереди долгий вечер. Завтра мы должны быть в форме: нам понадобятся спокойные нервы и свежая голова. Если не возражаешь, пойдем в театр.
— В театр, когда Филипп в тюрьме?
— Ба! Это ж последняя его ночь в ней.
— Ты до чего-то докопался?
— Еще нет. В общем, положись на меня. В гостиной уныло. Делать нам нечего.
— А я-то хотела воспользоваться случаем и съездить навести порядок в комнате у Филиппа!
— Он взбесится. Молодые люди не любят, когда матери роются в их вещах.
— Ты считаешь, что у Филиппа роман?
Вся провинциальность г-жи Лауэр нашла выход в этих словах, и Мегрэ расцеловал родственницу в щеку.
— Да нет, старая ты дурочка! К сожалению, нет у Филиппа романа. Он — вылитый портрет своего папочки.
— Я не убеждена, что Эмиль до брака не…
Ну, разве это не омовение в чистом проточном ключе? Приехав в гостиницу, Мегрэ заказал места в «Пале Ройяль», затем, в ожидании обеда, написал письмо жене.
Об убийстве Пепито и аресте племянника упомянуть он забыл.
— Сегодня мы с тобой кутнем! — объявил он свояченице. — Если будешь умницей, покажу тебе «Флорию» в самый разгар вечера.
— Но у меня же нет подходящего туалета!
Мегрэ сдержал слово. После изысканного обеда на Бульварах — в гостинице комиссар есть не пожелал — он повел свояченицу в театр и с удовольствием понаблюдал, как она невольно хохочет над водевильными кви-про-кво [8].
— И все-таки я стыжусь того, что ты заставляешь меня делать, — вздохнула она в антракте. — Знал бы Филипп, чем занимается сейчас его мать!
— Ты забыла Эмиля. Если, конечно, он не приударяет в это время за вашей прислугой.
— Но ей же, бедняжке, давно за пятьдесят.
Труднее оказалось уговорить ее заглянуть во «Флорию»; освещенный неоном вход в кабаре и тот уже внушал ей робость. Мегрэ усадил ее за столик у самого бара, задев на ходу Фернанду, расположившуюся у стойки в обществе Эжена и марсельца.
Как и следовало ожидать, появление добропорядочной провинциалки в сопровождении бывшего комиссара вызвало улыбки.
Мегрэ был в восторге. Казалось, именно этого он и добивался. Как бравый подгулявший провинциал, заказал шампанского.
— Я же опьянею! — зажеманилась г-жа Лауэр.
— Тем лучше.
— Знаешь, я ведь впервые в таком месте.
От нее в полном смысле слова пахло пирогом. Вот уж чудо нравственного и физического здоровья!
— Кто эта женщина, которая не сводит с тебя глаз?
— Фернанда, моя приятельница.
— На месте сестры я забеспокоилась бы: у этой особы влюбленный вид.
Это было верно и неверно. Фернанда в самом деле посматривала на Мегрэ так, словно сожалела об утраченной доверительности. В то же время она буквально висела на Эжене, подчеркнуто вызывающе цепляясь за него.
— С ней очень красивый парень.
— Беда только, что завтра этот красивый парень сядет в тюрьму.
— Что он натворил?
— Он один из бандитов, по вине которых арестован Филипп.
— Он?
Г-жа Лауэр долго не могла прийти в себя. Еще хуже получилось, когда Кажо, как он делал это каждый вечер, высунул голову из-за занавеса, любопытствуя, хорошо ли идут дела.
— Видишь вон того господина, похожего на адвоката?
— Седого?
— Да. Так вот, внимание. Постарайся не вскрикнуть.
Это убийца.
Глаза у Мегрэ смеялись, как будто Кажо и остальные были уже в его власти. Это выглядело так странно, что Фернанда удивленно обернулась и неожиданно нахмурилась с озабоченным и встревоженным видом.
Чуть позже она направилась в туалет и по пути метнула взгляд на Мегрэ, который в свою очередь встал и нагнал ее.
— Есть что-нибудь новое? — почти злобно спросила она.
— А у тебя?
— Ничего. Да вы и сами видите. Мы скоро уйдем.
Она наблюдала за Мегрэ. Помолчав, спросила:
— Его возьмут?
— Не сразу.
Она нетерпеливо стукнула об пол высоким каблуком.
— Большая любовь?
Но Фернанда уже пошла прочь, бросив на ходу:
— Еще не знаю.
Г-жа Лауэр, к стыду своему, легла спать в третьем часу утра; Мегрэ, едва добравшись до постели, уснул глубоким сном и храпел так, как не храпел уже несколько дней.
 
Глава 9
Без десяти восемь Мегрэ остановился у гостиничной регистратуры в момент, когда только что появившийся хозяин вместе с ночным дежурным просматривал списки постояльцев. Дорогу загораживало ведро с грязной водой, у стены стояла швабра, и Мегрэ, с самым серьезным видом завладев ею, принялся изучать ее рукоятку.
— Позволите воспользоваться? — спросил он хозяина, который, запинаясь, выдавил:
— Пожалуйста.
И, тут же спохватившись, тревожно осведомился:
— В вашем номере недостаточно чисто?
Мегрэ с ничем не омраченной радостью раскурил первую трубку.
— По-моему, вполне достаточно, — невозмутимо возразил он. — Меня интересует не швабра. Мне нужен всего лишь кусочек рукоятки.
Подоспевшая уборщица, вытирая руки о голубой фартук, решила, вероятно, что постоялец рехнулся.
— У вас не найдется чем отпилить? — продолжал Мегрэ, адресуясь к ночному дежурному.
— Конечно, найдется. Жозеф, — распорядился хозяин, — сходите за пилкой для господина Мегрэ.
Итак, решительный день начался веселым дуракавалянием. Утро опять было солнечное. Мимо прошла горничная с первым завтраком на подносе. Коридор мыли, не жалея воды. Почтальон рылся в своей кожаной сумке.
Мегрэ, держа в руке метлу, дожидался пилы.
— Не правда ли, в гостиной есть телефон? — полюбопытствовал он у хозяина.
— Да, господин Мегрэ. На левом столе. Я вас немедленно подключу.
— Не стоит.
— Вы не будете звонить?
— Спасибо, необходимость в этом отпала.
Мегрэ ушел со шваброй в гостиную, а уборщица, воспользовавшись этим, заявила:
— Сами убедитесь: не моя вина, что я ничего не делаю. И пусть на меня не орут, если я не успею закончить холл.
Дежурный вернулся с заржавленной пилой, которую отыскал в подвале. В свой черед Мегрэ принес швабру, вооружился пилой и принялся отделять конец ручки.
Швабру он прижал к письменному столу. На свежевымытый пол посыпались опилки. Другим концом деревяшка елозила по регистрационному журналу, и хозяин опасливо наблюдал за нею.