Мегрэ и порядочные люди

— Сколько пуль?
— Две… Обе в области сердца…
— Соседи ничего не слышали?
— Ближайшие соседи еще не вернулись из отпуска…
— Вам сразу сообщили?
— Нет. Сначала они вызвали своего домашнего врача, доктора Ларю, он живет в двух шагах от них, на улице Асса. На это ушло какое-то время, и только в десять минут второго мне позвонили из комиссариата.
Я немедленно оделся и приехал сюда… Я смог задать всего несколько вопросов. Учитывая состояние мадам Жослен…
— А зять?
— Он пришел незадолго до вас.
— Что он говорит?
— Его с трудом разыскали. В конце концов нашли в больнице, куда он зашел проведать, если я не ошибаюсь, ребенка, больного энцефалитом…
— Где он сейчас?
— Там… — Сент-Юбер указал на одну из дверей, откуда доносился шепот. — Судя по тому немногому, что мне удалось узнать, речь не идет об ограблении, поскольку мы не обнаружили никаких следов взлома… У Жосленов нет врагов… Это порядочные люди, с ними не случалось никаких скандальных историй…
В дверь постучали. Пришел Ламаль, судебный медик. Он пожал руки присутствующим, потом поставил на комод свой чемоданчик и открыл его.
— Мне позвонили из прокуратуры, — сказал он. — Сейчас приедет заместитель прокурора.
— Я хотел бы задать несколько вопросов дочери, — прошептал Мегрэ, внимательно оглядев комнату.
Он понимал ощущение Сент-Юбера. Обстановка здесь была не просто элегантной и комфортабельной, все здесь дышало миром, семейным покоем. Они находились не в гостиной с показной роскошью, а скорее в комнате, где все было приспособлено для жизни. Каждый предмет имел свое назначение и свою историю.
В огромном кресле из рыжеватой кожи, без сомнения, по вечерам любил сидеть перед телевизором Рене Жослен.
На этом рояле долгие годы играла маленькая девочка, портрет которой висел на стене, а возле другого кресла, не такого глубокого, как у хозяина дома, стоял красивый рабочий столик в стиле Людовика XV.
— Позвать ее?
— Я предпочел бы поговорить с ней в другой комнате.
Сент-Юбер постучал в какую-то дверь, на минуту исчез, а потом вернулся. Идя за ним, Мегрэ заглянул в спальню и увидел там на кровати женщину, над которой склонился врач.
Другая женщина, помоложе, вышла к комиссару и спросила шепотом:
— Вы не возражаете, если мы пройдем в мою бывшую комнату?
Они вошли в комнату молодой девушки, с сувенирами, безделушками, фотографиями, словно она, уже будучи замужней женщиной и приходя в родительский дом, снова хотела вернуться в обстановку своей юности.
— Ведь вы комиссар Мегрэ, не так ли?
Он кивнул.
— Пожалуйста, курите. Мой муж с утра до вечера не выпускает изо рта сигареты. Не курит он разве что у постели своих пациентов…
Она была в нарядном платье, а перед театром побывала в парикмахерской. Она нервно теребила в руке носовой платок.
— Вы не хотите присесть?
— Нет. И вы тоже?
Она не могла оставаться на одном месте, ходила по комнате, не зная, на чем остановить взгляд.
— Вы представляете, что это значит для нас? В газетах, по радио каждый день говорят о преступлениях, но трудно представить, что такое может случиться в твоей семье… Бедный папа!
— Вы были очень близки с отцом?
— Это был человек редкой доброты… Я значила для него все на свете… Единственная дочь. Месье Мегрэ, вы непременно должны разобраться в том, что произошло, и объяснить нам… У меня не выходит из головы, что это чудовищная ошибка…
— Вы думаете, убийца мог, например, ошибиться этажом?
Она посмотрела на него как человек, которому бросают якорь спасения, но тут же покачала головой:
— Это невозможно… Замок не сломан… Отец сам открыл дверь…
— Лапуэнт, можешь войти! — позвал Мегрэ.
Он представил его, и тот покраснел от неловкости, очутившись в девичьей комнате.
— Позвольте задать вам несколько вопросов. Кому именно, вам или матери, пришла в голову мысль этим вечером пойти в театр?
— Не помню. Кажется, маме. Она всегда настаивает на том, чтобы я куда-то выходила. У меня двое детей.
Старшему три года, младшему — десять месяцев. Муж мой либо принимает в своем кабинете, тогда я его совсем не вижу, либо находится в больнице или у своих больных. Он весь в работе. И вот, время от времени, два-три раза в месяц мама звонит мне и предлагает нам куда-нибудь вместе пойти. Сегодня шел спектакль, который я давно хотела посмотреть…
— Ваш муж был занят?
— По крайней мере до половины десятого. А это слишком поздно. Кроме того, он не любит театр.
— В котором часу вы пришли сюда?
— К половине девятого.
— Где вы живете?
— На бульваре Брюн, возле университетского городка.
— Вы приехали на такси?
— Нет. Меня подвез муж на машине. У него было окно между двумя визитами.
— Он поднялся с вами наверх?
— Нет. Он высадил меня около дома и уехал.
— А позже он должен был вернуться сюда?
— Обычно, когда мы с мамой уходили, Поль, так зовут моего мужа, закончив свои дела, заезжал сюда.
Они с отцом играли в шахматы или смотрели телевизор.
— Так было и вчера?
— Он говорит, что так. Приехал Поль вскоре после половины десятого. Они начали партию, потом мужа вызвали по телефону к больному.
— В котором часу?
— Он не успел мне сказать… Он уехал, а когда мы с мамой вернулись, то застали…
— А где был в это время ваш муж?
— Я сразу же позвонила домой, и Жермена, наша няня, сказала, что он еще не вернулся.
— Вам не пришло в голову позвонить в полицию?
— Не знаю… Мы с мамой были так потрясены…
Мы ничего не понимали… Необходимо было с кем-то посоветоваться, и я решила позвать доктора Ларю…
Это наш друг и в то же время — папин домашний врач…
— Вас не удивило отсутствие мужа?
— Сначала я подумала, что его задержали какие-то срочные дела… Потом, когда пришел доктор Ларю, я позвонила в больницу. Он оказался там.
— Как он отреагировал?
— Сказал, что немедленно приедет. Доктор Ларю уже вызвал полицию. Я не уверена, что рассказываю вам все по порядку… Я в это время находилась возле мамы. Она абсолютно не сознавала, что происходит…
— Сколько ей лет?
— Пятьдесят один. Она намного моложе папы. Он поздно женился, в тридцать пять лет…
— Позовите, пожалуйста, вашего мужа.
Через открытую дверь Мегрэ услышал голоса в гостиной, голос заместителя прокурора Мерсье и молодого следователя, Энтьена Госсара, которого, как и всех остальных, подняли с постели. Не замедлили явиться и сотрудники из отдела судебной экспертизы.
— Вы хотели меня видеть?
Доктор Фабр оказался худым, нервным молодым человеком. Жена вернулась вместе с ним и робко спросила:
— Мне можно остаться?
Мегрэ кивнул.
— Мне сказали, доктор, что вы приехали сюда около половины десятого?
— Чуть позже, не намного…
— Ваш рабочий день уже закончился?
— Я так полагал, но с моей профессией нельзя никогда ни в чем быть уверенным.
— Вероятно, уходя из дому, вы оставляете служанке адрес, по которому вас можно найти?
— Жермена знала, что я буду здесь.
— Это служанка?
— Да, но когда жены нет дома, она сидит с детьми.
— Что делал ваш тесть?
— Как обычно, смотрел телевизор. Ничего интересного не показывали, и он предложил мне сыграть партию в шахматы. Мы сели. Примерно в четверть одиннадцатого зазвонил телефон…
— Спрашивали вас?
— Да. Звонила Жермена и сказала, что меня срочно вызывают на улицу Жюли, дом 28… Это в нашем квартале. Жермена не расслышала фамилию, не то Лесаж, не то Леша, а может быть, Лаша… Ей показалось, что человек, который звонил, был очень взволнован…
— Вы тут же поехали?
— Да, сказал тестю, что вернусь, если этот визит не займет много времени, а в противном случае сразу же поеду домой. Я собирался так поступить. Поскольку я работаю в больнице, то всегда встаю очень рано.
— Сколько вы пробыли у больного?
— В том-то и дело, что никакого больного там не оказалось. Я спросил у консьержки, но она удивленно на меня посмотрела и сказала, что во всем доме нет человека с фамилией, похожей на Лесаж или Леша, и что больных детей тоже нет.