Мегрэ у министра

— Мы занимаемся этим делом, да? — с гримасой отвращения проворчал Жанвье.
— Да, этим.
Жанвье раскрыл рот, желая, видимо, поинтересоваться, почему Мегрэ занялся этим темным делом, связанным с политикой, но ничего не спросил. Они увидели, как Люка пересекает площадь, привычно чуть подволакивая левую ногу. Люка не задержался у стойки, а прошел прямо к Мегрэ и Жанвье. Вытирая взмокший лоб и указывая на газету, он произнес укоризненным тоном, которого не позволял себе никогда в отношении патрона:
— Я это уже прочел.
Взглянув на обоих своих помощников, комиссар почувствовал себя виноватым. Лапуэнт, должно быть, тоже понял, в чем дело.
— Пива? — предложил Мегрэ.
— Нет, перно.
И это тоже плохо вязалось с привычками Люка. Они подождали, когда им подадут напитки, и стали вполголоса беседовать.
— Ты, вероятно, везде натыкался на парней из Большого дома?
Так они фамильярно называли Сюртэ.
— И вы мне советовали действовать незаметно! — возмутился Люка. — Если вы рассчитывали опередить их, то должен честно вас предупредить — они нас обогнали.
— Давай рассказывай.
— Что?
— Что тебе удалось узнать?
— Начал я с того, что пошел прогуляться по бульвару Сен-Жермен. Пришел я туда через несколько минут после Жанвье.
— Руже? — спросил Жанвье и улыбнулся: очень уж была комичная ситуация.
— Он стоял столбом на тротуаре и увидел меня издали. Я сделал вид, что тороплюсь, и хотел пройти мимо. Он со смехом крикнул мне: «Ищешь Жанвье? Он только что завернул за угол на улицу Сольферино». Это небольшое удовольствие, когда над тобой посмеивается кто-нибудь с улицы Соссэ. Так как около министерства узнать о Жаке Флери мне ничего не удалось, я…
— Заглянул в телефонную книгу? — спросил Жанвье.
— Об этом я не подумал. Зная, что он завсегдатай баров на Елисейских Полях, я отправился в «Фуке».
— Держу пари, что его фамилия имеется в телефонной книге.
— Возможно. Ты дашь мне закончить?
У Жанвье было легкомысленное, озорное настроение. Его самого «нагрели», и он рад был видеть своего товарища в том же положении.
Все трое, включая Мегрэ, чувствовали, что залезли в чужую епархию и ведут себя немножко неуклюже; легко можно было представить себе, какими насмешками осыпают их коллеги с улицы Соссэ.
— Я поболтал с барменом. Флери все знают. У кабатчиков он в постоянном долгу, и когда сумма становится слишком уж большой, его перестают поить. Исчерпав кредит во всех барах и ресторанах, он на несколько дней исчезает.
— Но в конце концов расплачивается?
— В один прекрасный вечер он возвращается сияющий и небрежно оплачивает счета.
— И после этого все начинается сначала?
— Совершенно верно. Это длится уже многие годы.
— С тех пор, как он в министерстве, ничего не изменилось?
— Теперь, когда он стал начальником канцелярии министра, люди считают его влиятельной личностью, и появилось больше дураков, которые ставят ему. До того ему случалось исчезать на несколько месяцев. Однажды его видели на Центральном рынке, где он считал ящики с капустой, которые сгружали с грузовика.
Жанвье многозначительно взглянул на Мегрэ.
— Где-то в Ванв у него жена и двое детей. Предполагается, что он посылает им на жизнь. К счастью, его жена имеет работу: она что-то вроде компаньонки у одинокого старика. Дети тоже работают.
— А с кем он бывает в барах?
— Когда-то он появлялся с женщиной лет сорока. Пышная брюнетка, все ее называли Марсель. Флери выглядел влюбленным. Говорят, он ее нашел в кассе одной пивной у заставы Сен-Мартен; куда она делась потом, никто не знает. Уже год он в связи с некоей Жаклин Паж и живет с ней в квартире на улице Вашингтона над итальянской бакалейной лавкой.
Жаклин Паж двадцать три года, иногда ее приглашают статисткой в какой-нибудь фильм. Она крутится вокруг продюсеров и кинорежиссеров, которые заходят в «Фуке», и ни в чем им не отказывает.
— Флери влюблен в нее?
— Производит такое впечатление.
— Ревнует?
— Говорят, да. Но протестовать не смеет, делает вид, что ничего не замечает.
— Ты ее видел?
— Я решил, что мне следует сходить на улицу Вашингтона.
— Что ты придумал для нее?
— Мне не пришлось ничего придумывать. Едва открыв мне дверь, она воскликнула: «Еще один!»
Жанвье и Мегрэ, не удержавшись, обменялись улыбками.
— Кто еще один? — спросил Мегрэ, зная заранее ответ.
— Полицейский, конечно. До меня их было уже двое.
— Порознь?
— Вместе.
— Интересовались Флери?
— Спросили, работает ли он иногда по вечерам и приносит ли документы из министерства.
— Что она ответила?
— Что у него по вечерам есть другие занятия. Эта девица за словом в карман не лезет. Любопытная деталь: ее мать выдает напрокат стулья в церкви Пикпю.
— Квартиру они обыскивали?
— Нет, только заглянули во все комнаты. Это логово трудно назвать квартирой. Скорее, временное пристанище. В кухне разве что можно сварить утром кофе. В комнатах — в гостиной, спальне и так называемой столовой — жуткий беспорядок: дамские туфли, белье, газеты, пластинки, популярные романы, не говоря уже о бутылках и стаканах.
— Жаклин видит его во время завтраков?
— Редко. Чаще всего она валяется в постели часов до двух. Время от времени он звонит ей днем и приглашает встретиться в ресторане.
— У них много друзей?
— Их друзья — все те, с кем они вместе кутят.
— Это все?
Люка ответил, и впервые в его голосе прозвучал почти трогательный упрек:
— Нет, далеко не все! Вы велели узнать как можно больше. Во-первых, у меня имеется список прежних любовников Жаклин, а также тех, с кем она встречается сейчас.
С брезгливой миной он положил на стол, листок бумаги, на котором карандашом были записаны фамилии.
— Можете убедиться: в этом списке имеются фамилии двух политических деятелей. Во-вторых, я почти нашел Марсель.
— Каким образом?
— Ножками. Я обошел все пивные на Больших бульварах, начав с площади Оперы. И, конечно, только на площади Республики мне повезло.
— Марсель снова стала работать в кассе?
— Нет. Но ее там помнят и даже видят в этом квартале. Хозяин пивной полагает, что она живет где-то поблизости, в районе улицы Блондель. Он часто встречает ее на улице Круасан, и у него сложилось впечатление, что она работает в газете либо в типографии.