Стриптиз

Выступление Мадо во втором сеансе было не столь триумфальным, как первое.
Она воспроизвела примерно те же жесты, в том же порядке, но создавалось впечатление, что она вроде бы повторяет заученный урок, а когда должна была обнажать грудь, застыла в растерянности, как если бы забыла, что от нее требуется, или же вдруг осознала неуместность и неприличность того, что готовилась сделать.
Ей все же аплодировали. Она не стала дожидаться хозяина, быстро подобрала одежду и бросилась к двери с окошечком. Чуть позже к ней в артистическую поднялся мсье Леон, несомненно, для того, чтобы оказать моральную поддержку.
Он, очевидно, навестит ее, как навещал других. Оставалось только узнать, способна ли будет она заставить его приходить к ней дольше чем неделю.
Леон сердился на Селиту за то, что она вызвала полицию. Он дулся на нее всю остальную часть ночи и не попрощался, когда она уходила. Может быть, зря она покинула квартиру, вдруг он придет к ней, чтобы осыпать ее упреками?
Три женщины продолжали разыгрывать комедию, правда уже без особого энтузиазма. Наташа подозвала Пьеро, чтобы дать ему булочку, которую только что купила у бродячего торговца.
— Привет, мадмуазель Селита!
Она вздрогнула от неожиданности, хоть и сразу узнала голос Эмиля. Он был в джинсах, в хлопчатобумажной рубашке зеленоватого цвета и держал в руке пачку рекламных проспектов.
— Вы одна?
Прежде чем она ответила, он заметил на пляже остальных артисток из «Монико».
— Я так и знал, — сказал он.
— Чего ты знал?
— Что они так с вами поступят. Они вчера вечером решили с вами не разговаривать и делать вид, будто вас просто нет.
Он стоял, держась рукой за спинку свободного кресла.
— Посиди немного.
— Спасибо. Я боялся вас побеспокоить, да и вид у меня уж больно непредставительный. Мари-Лу пыталась вас защищать.
— Ты в этом уверен?
— Да. Я слышал, как она сказала: «В конце концов, не так уж Селита и виновата. Она же чувствует себя несчастной…»
— Хозяина нет в «Монико»?
— Это, наверное, вы звонили около четырех часов?
Я так и подумал, но мадам Тузелли уже повесила трубку.
Он уехал в Ниццу с мадам Флоранс на консультацию к врачу.
— Она заболела?
— Я не знаю. Он позвонил какому-то неизвестному мне доктору, чтобы договориться о приеме… Вы не будете на меня сердиться, мадмуазель Селита, если я воспользуюсь случаем, чтобы сказать вам?..
Он колебался, заметно смущенный, повернулся лицом к морю и продолжил:
— …чтобы сказать вам, что я с вами?
— Ты, значит, не считаешь, что я сделала гадость?
— Не мне судить, не так ли? Я же в ваших глазах просто мальчишка и мало что значу. Поэтому мое мнение вас вряд ли заинтересует.
— Ну а какое твое мнение?
Там, на пляже, они подталкивали друг друга локтями, следя исподтишка за странной парой, которую представляли собой Эмиль и Селита.
— Не бойся, говори! — настаивала она.
— Я не верю, что вам удастся с хозяином то, что вы хотите.
— А что я хочу?
— Место хозяйки. Это все знают. В том числе и мадам Флоранс.
— Она тебе об этом говорила?
— Я слышал, как она об этом говорила со своим мужем.
— Что же она ему говорила?
— Вы непременно хотите, чтобы я это повторил?
— Да.
— «Неужели ты воображаешь, что я когда-нибудь позволю этой шлюхе занять мое место у кассы!»
— И ты в это поверил?
В ответ Эмиль лишь покраснел. Наступила довольно неприятная пауза.
Помолчав, он вздохнул и пробормотал смущенно:
— Когда я вам понадоблюсь, я всегда буду с вами.
— Ты воображаешь, что мне понадобишься?
— Я хорошо знаю хозяина. Мне было пятнадцать лет, когда я пришел работать в это заведение. Он разыгрывает из себя «крутого» парня, почти гангстера.
Только с Людо держится потише, потому что Людо, видать, многое о нем известно. Что касается мадам Флоранс, то уж она-то знает мужа как облупленного. Если она и ослабляет иногда поводок, то потому, что прекрасно понимает, что он непременно вернется к ней. Вы позволите задать один вопрос, который очень меня беспокоит?
— Давай спрашивай.
— Вы его любите?
Она посмотрела на него с неприязнью.
— Признайтесь, — настаивал он, — что вы его не любите, что он вызывает у вас отвращение.
— Все мужчины вызывают у меня отвращение.
— И я тоже?
— Но ты еще ребенок.
— Вы тоже так считаете, я это знаю, но вы не понимаете, что я единственный человек, который вас любит. Вы спите с хозяином. Вы спите с другими мужчинами. Я это говорю не для того, чтобы вас обидеть. Некоторые после даже хвастаются передо мной, делятся подробностями…
Он говорил вполголоса, но горячо.
— Почему вы продолжаете обращаться со мной как с мальчишкой? Послушайте меня! Не смотрите на меня так! Что мешает вам делать со мной то, что вы делаете с другими?
Она не стала отвечать, только пожала плечами, удивленная и раздраженная одновременно.
— Так ли уж много я у вас прошу? А я, вот вы увидите, как я буду счастлив!
— К кому ты уже обращался с подобной просьбой?
Он невольно улыбнулся с самодовольным видом и добавил:
— А есть такие, которых и просить не надо.
— Что ты говоришь!
— Вы, наверное, удивитесь.
— Кого ты имеешь в виду? — спросила она.
— Вот одна из них недалеко отсюда.
— Кетти?
— Кетти не в счет, она этим занимается со всеми подряд…
— Наташа?
Он утвердительно кивнул. Селита задумалась. Что же, наверное, так оно и было. И поразмыслив, она, казалось, смогла понять, что толкнуло Наташу соблазнять Эмиля.
— Клянусь, мадмуазель Селита, что к вам я отношусь совсем по-другому. Я вам все это рассказал только для того, чтобы вы поняли, что я не мальчик. А вас я люблю…
Она улыбнулась. Что же еще ей оставалось?
— Это именно так, поверьте мне, если бы я добился хорошего положения и если бы не нужно мне было идти на военную службу, я бы, не задумываясь, женился на вас.
— Спасибо.
— Почему вы отвечаете мне в таком тоне?
— Да просто так, Эмиль. Нет, я действительно благодарю тебя.
— Значит, да?
— Значит, нет.
— Но по какой причине?
— Без всякой причины. Теперь оставь меня.
Тогда, раздосадованный, но неспособный отказаться от надежды, он пробормотал: