Райский уголок

— Полагаю, возвращая дань, мне не стоит переступать известных пределов.
В его глазах вспыхнуло искреннее сожаление, когда он прижался губами к внешней стороне ее руки, легонько проведя ими по коже. Он повернул ее руку и повторил свою ласку на более чувствительной внутренней стороне ладони, нежно прикоснувшись к ней губами.
Джейн была изумлена.
У нее перехватило дыхание. Сделав усилие, она произнесла его имя:
— Джейк… Последовало предупреждение:
— Мы должны быть осторожными.
Ее глаза распахнулись в безмолвном вопросе.
— Почему?
Джейк пристально посмотрел на нее:
— Мы заплываем в запретные воды.
Что же все-таки происходило? Одно она знала наверняка: как бы там ни было, ее безмятежности и спокойствию пришел конец.
Джейн наклонила голову набок.
— Ты против?
— Не то чтобы я был против, но нельзя предсказать, что ждет нас впереди. Опасные течения могут неожиданно и необъяснимо затянуть человека в глубину, прежде чем он осознает это. Рифы могут разбить лодку за считанные секунды. Бывает так — либо плывешь, либо тонешь, Джейн, и мы с тобой вполне можем потонуть.
— Или мы вполне можем выплыть, — возразила она с оптимизмом.
— Можем. — Джейк глубоко вздохнул. — Но можем ли мы позволить себе отдаться на волю случая?
— А можем мы позволить себе не сделать этого?
— Я никогда не считал, что смешивать дело и удовольствие — хорошая идея, — сообщил он.
— Я тоже. — Она кивнула. — В первый раз я испытываю искушение.
— Я тоже. — Казалось, Джейк испытывал беспокойство, пытаясь внести ясность. — Надеюсь, у тебя это не под действием обезболивающего?
В глазах молодой женщины мелькнули озорные огоньки.
— Его действие уже закончилось. — Теперь настала ее очередь задать вопрос: — Надеюсь, у тебя это не оттого, что ты провел несколько лет в одиночестве на пустынном острове?
Джейк захохотал так, что взмокли ресницы, и не мог остановиться.
Ч— Что тут смешного? — хотела она знать.
— Дорогая, с тех пор как я превратился в полного бездельника, я получил предложений больше, чем за всю свою прошлую добродетельную жизнь.
Джейн испытала укол ревности:
— И?..
— И что?
— И ты не воспользовался ни одним из этих предложений?
Джейк неожиданно стал очень серьезным:
— Ни единым.
Джейн знала, что он говорит ей правду, но в ней вдруг проснулось чисто женское любопытство:
— А почему нет? Он пожал плечами:
— Они меня не интересовали.
— Продолжай, — поторопила она.
— Женщины не интересовали меня. Они не соблазняли меня. Не восхищали. Они не привлекали меня. Мне тридцать семь лет, Джейн. Противоположный пол не интересует меня только с позиции секса. Долгое время я ждал появления той женщины, которая пробудила бы во мне страстное желание. Я мечтал о неистовой и безумной любви.
Вспомнив объятия Джейка в ту первую ночь на берегу, Джейн почувствовала, как заливаются румянцем ее щеки. Он, очевидно, счел ее привлекательной.
Она собралась с силами и спросила:
— Ты нашел такую?
Его ответ был кратким:
— Да.
Она с трудом сглотнула.
— Кто она?
Его глаза не могли оторваться от ее губ.
— Ты.
Джейн потеряла дар речи.
— Понимаю, у тебя нет привычки связываться с незнакомыми мужчинами, которых ты знаешь только неделю…
— Восемь дней. Джейк нахмурился.
— Восемь дней?
— Мы знакомы восемь дней. Простодушная улыбка медленно расплылась по его лицу.
— В таком случае, Джейн Беннет, что ты думаешь обо мне?
У нее не было никакого желания притворяться или играть в застенчивость.
— Я хочу большего, Джейк Холлистер.
— Это потому, что я отличаюсь от того типа мужчин, с которыми ты обычно общаешься? — спросил он ее.
И снова вопросы.
— Ты и правда отличаешься от мужчин, которых я знала когда-либо. Но не только это привлекло меня в тебе. Нет, это не зигзаг для развлечения, Джейк. Я не говорю себе: обычно мне приходилось иметь дело с цивилизованными мужчинами, не пора ли разнообразия ради попытаться узнать одного нецивилизованного.
— Тогда что это?
Джейн не собиралась произносить слово «любовь». Она пока не разобралась в вихре чувств, нахлынувших на нее. Она не знала, как выразить словами свое отношение к Джейку Холлистеру. Это было чувство. Желание. Умопомрачительное влечение. Это было все вместе взятое и ничего в отдельности.
— Не знаю, — выдавила она наконец. — А ты?
— И я.
— Поцелуй меня, Джейк. Я хочу поцеловать тебя.
Он благоразумно отстранился:
— Если бы ты знала, как я хочу целовать тебя! Но я не брился и не принимал душ несколько дней.
— Мне все равно.
— А мне нет. — Он тихонько выругался. — Господи, дорогая, посмотри на меня. Я же весь в грязи!
— Я тоже в грязи, — возразила она.
— Нет, ты — нет. Ты прекрасна.
— В таком случае ты слеп.
— Говорят, любовь слепа, — раздался тихий ответ.
Итак, это было сказано вслух. Это было теперь между ними — слово «любовь».
— Джейк, один поцелуй, прошу тебя! — взмолилась она, приближаясь к нему и обвивая руками его шею.
Она ощутила, как он ослабел.
— Я поцелую тебя, Джейн Беннет, как я хотел сделать это с того самого момента, когда я увидел тебя, я прикоснусь к тебе, как мечтал. Затем я уложу. тебя в постель, пожелаю спокойной ночи и выйду из двери этого бунгало не оборачиваясь.
— Почему ты не можешь остаться?
— Не совсем подходящее время, и мы оба знаем это.
Чертов упрямец. Он был прав, конечно же.
— Только посмотри на нас, — сказал он, с грустной усмешкой оглядывая их повязки, царапины, швы и синяки, — Разговор о прогулке неходячих больных.
— Но как только мы перестанем быть неходячими больными…
— О, я знаю, куда я отведу тебя тогда. Джейн полюбопытствовала:
— Куда?
— Это укромное место. Оно принадлежит только мне. Там есть бассейн с чистой водой и зеленая трава вокруг. Солнце всегда над головой и поблизости расположен самый красивый водопад, который ты когда-либо видела. Иногда солнце начинает играть в отблеске тумана, и появляется радуга; Я отведу тебя туда. И именно там мы узнаем…
— И что мы там узнаем?
— Подходящее ли это место и время. Джейк наклонил голову, прижался к ее шее, его губы прикоснулись нежным, ласкающим движением к чувствительной коже под самым ее ухом.
Джейн задрожала.
Он поднял голову.
— Тебе холодно?
— Нет, мне тепло.
Он напряженно посмотрел в ее глаза и, почти как в замедленной съемке, приблизил свои губы к ее губам.
— Я измучен жаждой.
— Тогда выпей, — отозвалась она, и он накрыл ее рот своим.
Это был божественный поцелуй.
Он обдавал одновременно и холодом, и жаром.
Он уносил ее прочь и тут же притягивал.
Он захватил и удерживал ее в своих крепких объятиях, и в то же время она чуть не воспарила.
Он удовлетворил ее и опять заставлял жадно, отчаянно, безумно желать большего.
Это был только поцелуй. Это было ничто, и это было все. Это были небеса, и это был ад.
У губ Джейка был вкус Джейка, и только Джейка. Дыхание его было чистым, мужским, немного пряным, соблазнительным, опьяняющим, мгновенно захватывающим, абсолютно необъяснимым. Поцелуй Джейка был поцелуем Джейка.
И она любила его.
Его пальцы прикоснулись к пуговицам его рубашки — рубашки, которая все еще была на ней.
Какая-то часть ее разума все еще как бы существовала отдельно от нее. Джейн услышала свои собственные слова:
— Ты, конечно же, захочешь получить обратно свою рубашку.
— Не сегодня вечером, — пробормотал он, расстегивая последнюю пуговицу, проникая под полотно и заключая ее талию в кольцо своих рук.
Он был очень нежен с ней. Он убедился в том, что не задевает ее пораненную ногу. Он был осторожен, стараясь не задеть ее своей забинтованной рукой.
Его рот прошелся раскаленным железом вдоль ее обнаженного плеча, через ключицу к другому плечу. Он припал губами к выпуклости ее груди, там, где она вздымалась над вырезом купальника.