Самые страшные войска
Сережа
1980 год. Северная Карелия. 909 военно-строительный отряд, гарнизон Верхняя Хуаппа.Субботний вечер. Обе роты вернулась из лесу в казармы. Я также пригнал свой чаморочный МАЗ в автоколонну, заглушил, слив воду, и отправился в баню.
В предбаннике первым я увидел Саню Казакова из Серпухова. Он вышел из моечного отделения – грязный, голый и счастливый. Его так и распирало от смеха. Говорить он пока не мог.
В бане очень четко можно разделить воинов-созидателей по их профессиям, когда увидишь их раздетыми. Есть белые, рыхлые тела – это наша «аристократия» – каптеры, клуб, пекарня, столовая и т. д. Остальные солдаты более или менее равномерно грязные.
Если у солдата правое плечо черное – это чокеровщик. На правое плечо он кладет ходовой трос лебедки трелевочного трактора, когда растягивает этот трос по завалу. Очень грязные водители, особенно водители самосвалов, как я. Но самые грязные – это трактористы.
Когда Саня немного просмеялся, я спросил у него, в чем дело.
– Там… там… Сережу… моют! Старшина приказал! – и он снова залился смехом.
Все ясно. Это действительно выдающееся событие.
Я много раз слышал байки о том, что некоторые воины с Кавказа попали в армия лишь потому, что «с гор за солью спустились». И был уверен, что это лишь дурные анекдоты, которые рассказывают шовинистически настроенные граждане.
Но наш Сережа, Сарухан, попал в армию именно так. Как он рассказывал, поехали они с отцом в город на рынок. На рынке к нему подошел комендантский патруль с офицером из военкомата.
– Сколько тебе лет, – спросили они Сарухана.
– Двадцать три, – ответил тот, гордясь тем, что он уже взрослый.
И Сережу забрали в военкомат прямо с рынка. Выдали военный билет, повестку и отправили в армию. Так наш 909 военно-строительный отряд пополнился незаурядной, выдающейся личностью.
Выдающийся он был прежде всего тем, что никогда не мылся. Воды боялся панически. От него постоянно исходила страшная вонь. В казарме вообще воняет, но запах от Сережи превосходил все мыслимые ПДК (предельно допустимые концентрации).
И нашему старшине Купченко это надоело. В субботу он перед баней построил роту, прибывшую из леса, и приказал:
– Сережу – вымыть. Дочиста.
Чтобы избежать межнациональных конфликтов, ответственных за непосредственное исполнение приказа он назначил земляков Сережи.
И началось развлечение для всего личного состава. Сережу раздели, завалили на бетонную скамейку, крепко держа его за ноги и за руки. Сережа, в духе кавказских традиций, решил, что его хотят изнасиловать. Распятый, он страшно ругался, клялся мамой что он всех «зарэжэт».
В это время его усиленно мылили, терли мочалками, поливали водой с тазиков. Потом перевернули и продолжили омовение.
Сережа продолжал ругаться и грозиться, солдаты ржали до коликов. Потом его затащили в парилку, а когда он заорал «нэ магу больша» окатили холодной водой.
Затем Сереже торжественно выдали новое чистое белье и каптер попрыскал его одеколоном, пожертвовал своим для такого случая. Впервые черный чумазый Сережа стал белым, даже розовым.
Жестокие забавы, конечно. Но солдаты вообще – не ангелы. А в стройбате – тем более.
В общем, повеселились от души. Забыв банальную истину насчет того, кто смеется последний.
С тех пор Сарухан стал пропадать в бане, он стал фанатиком парилки. Он приходил в баню первый, а уходил самым последним, пропустив ужин. Самая лучшая, верхняя полка в парной всегда была занята Сережей.
И сейчас, много лет спустя, перед моими глазами стоит картина:
Сережа бьет тазиком по трубе и кричит в стенку (за стеной была котельная):
– Качегара! Я твой чан топтал неровный! Ташкент давай!
В смысле, поддай-ка еще пару.
Ташкентом солдаты называли тепло, часто прибавляя при этом: лучше маленький Ташкент, чем большой Магадан.
Приказ есть приказ
1980 год, 909 военно-строительный отряд, гарнизон Верхняя Хуаппа, Северная Карелия.В субботу вечером я пригнал свой издыхающий самосвал МАЗ-5549 из лесу в гарнизон. В тот же день, сразу после ужина, приступил к его ремонту. Износились ведомые диски сцепления, на МАЗе их два. А значит надо снимать коробку передач, корзину сцепления и т. д. В общем, работы до черта. До отбоя я успел только коробку снять. Никто не знает, когда начинается и когда заканчивается у водителей рабочий день. В воскресенье попал в наряд, не до ремонта было.
А в понедельник, на разводе утром, командир роты старлей Чумак сказал мне:
– Садись в машину, в лес поедешь.
– Зачем? У меня МАЗ разобран, я на ремонт встал.
– Вот я и говорю, садись в ЗИЛ-130, поедешь в лес с лесоповальными бригадами.
– Что я там буду делать? Лес, что ли валить? А машину кто делать будет? Меня же потом и вздрючат.
– Так, тебе приказ ясен? Садись в машину, поедешь в лес. Выполняй!
– Слушаюсь! Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? Можно все-таки узнать, почему мне в лес надо ехать?
– Ну ладно, раз ты такой упрямый. На тебя продукты в лес выписали, понял? А раскладку продуктов из-за тебя никто уже менять не будет.
– Интересное кино. А если бы продукты на Северный полюс выписали, мне что – туда ехать?
– Слушай, умник, ты ведь уже второй год в армии. Надо будет – и на Северный полюс поедешь! Это армия, здесь тебе не тут!
Поехал ли я в лес, или остался в гарнизоне ремонтировать МАЗ?
А вот угадайте.
История с бородой
СССР последних лет застоя. 7 ноября в военно-строительном отряде. Воины-созидатели отмечают годовщину штурма Эрмитажа (Зимнего дворца). Торжественное собрание в столовой, вечером в солдатском клубе – суперблокбастер всех времен и народов «Ленин в Октябре» и его сиквел «Ленин в 1918 году». В казарме перед отбоем и сразу после него – грандиозная пьянка. Гарнизон находится в безлюдной погранзоне, водки купить негде. Поэтому пьют одеколон, самодельную брагу, настоянную в огнетушителях, и некую жидкость, получаемую из клея БФ с помощью сверлильного станка.