Три банана, или Пётр на сказочной планете

– Наумосфера, – фыркнула Кисуля, – не может и равняться с моими танцовщицами. Мяу.
– Я того же мнения, – поспешно подтвердил Пётр. – Я только хотел бы знать, кто она такая.
– Почему вы этим интересуетесь, рыцарь?
– У меня с ней счёты, – мурлыкая, проговорил Пётр.
– Вы храбрец, – растрогалась принцесса. – Боретесь даже с людьми.
– Позволяю себе, – скромно сказал Пётр.
– Только... – задумалась Кисуля, – только Наумосфера – совсем не Наумосфера.
– Она, случайно, не Hay?
– Я вижу, вы о ней довольно много знаете, рыцарь Цапка, – шаловливо заметила принцесса (Пётр решил не исправлять её ошибку), – только и Hay – это не настоящее её имя.
– А как же её тогда зовут?
– Не знаю. – Принцесса отрицательно покачала головой. – Этого никто не знает. Но когда окончится концерт, я провожу вас в лабораторию кота Ослоушека...
– Остроушека, – мимоходом поправил её Длинноус.
– Да, действительно, Остроушека, – я снова ошиблась. – Она нахмурилась. – Что же я хотела? Мяу, уже вспомнила, – засмеялась Кисуля. – Он всё знает. Это мой придворный советник.
Пётр посмотрел в зал. Кошки как раз окончили свой танец, и все присутствующие одобрительно замяукали.
– Я вижу, вы ищете моего советника, – сказала принцесса. – Но он не смог прийти на концерт. Он как раз изобретает капкан для псов.
Потом выступил ещё хор кошек с воинственным мяуканьем и маленькая кошечка Мушка прочитала стишок о кошке, которая впервые села за руль автомобиля. Последние строчки Пётр запомнил:
Пёс, подожди немножко,
В машине едет кошка.
– Пойдёмте! – поднялась принцесса в знак того, что концерт окончен.
 
Как может захлопнуться капкан для псов
Остроушек был старый кот, чёрный как уголь, если смотреть на него в безлунную ночь. Только зелёные глаза пылали на усатой морде.
– Мя-а-ау! – проскрипел он, когда они вошли в лабораторию. – Капкан уже готов.
– Отлично, Остроножек, – похвалила его принцесса, но Остроушек лишь ехидно фыркнул.
– Это же обыкновенная клетка, – не сдержался Пётр. Остроушек высокомерно глянул на него:
– Кто это, принцесса?
– Это рыцарь Царапек, – пропищала Кисуля, – я забыла вам его представить.
– Теперь здесь каждый – или рыцарь, или граф, или барон, – проворчал придворный советник.
– Это доблестный рыцарь, – продолжала принцесса. – Он победил уже пятьдесят догов. – Поскольку кот молчал, она сказала пренебрежительно: – А этот ваш капкан действительно обыкновенная клетка. Я ещё подумаю, останетесь ли вы моим придворным советником.
Остроушек при этих словах выгнул спину и начал фыркать:
– Какой-то там бродяга, – он указал на Петра, – вам дороже старого, верного слуги? Я могу я сразу уйти!
– Ну что вы, – успокаивал его Длинноус, – ведь принцесса высоко ценит вашу службу. Но в то же время мы ценим и то, что к нам прибыл рыцарь Цап-Царапка, который отлично владеет мечом и когтем.
– Правда, он красиво сказал? – обратилась Кисуля к Петру и к Остроушеку. – Почти так же красиво, как будто это я сама сказала. Мне кажется, что эта клетка для псов очень миленькая... Знаете что? Подайте друг другу лапы в знак примирения.
Остроушек неохотно протянул лапу. Пётр её пожал. Пожатие длилось лишь долю секунды, но глаза кота странно заблестели. Однако он ничего не сказал.
– Как же вы собираетесь ловить псов в свой капкан? – продолжил начальник гвардии прерванный разговор.
Чёрный кот оживился:
– Я поставлю капкан на всех выездах из замка. За псом, попавшим в капкан, немедленно закроются стальные двери, что основано на системе фотоэлементов, одновременно фотографирующих пса для нашего архива.
– Но это же великолепно! – Принцесса снова пришла в хорошее настроение. – У нас к вам только ещё один вопрос, пан Остроусик.
– Слушаю вас, – наклонил голову учёный кот, после чего принцесса кивнула Петру.
– Я бы хотел знать, – робко начал Пётр (он не очень свободно чувствовал себя с Остроушеком), – кто такая Наумосфера, или Hay?
– Мя-а-ау! – проскрипел советник. – А зачем вам это знать?
– У меня с ней старые счёты.
Остроушек засмеялся: – Надеюсь, вы не хотите получить у неё банан?
– Банан? – удивился мальчик.
– Конечно, – мурлыкнул кот. – Разве вы не знаете, что Наумосфера, или Наумелия, или ещё Наумотерия, является правительницей планеты Где-то Там и что она охраняет эти три банана?
Пётр даже свистнул от неожиданности.
– Это вы свистели? – подозрительно обратился к нему Остроушек.
– Я.
– С каких это пор коты свистят? – допрашивал его советник принцессы.
– Я научился этому давно, – ответил Пётр небрежно. – Обычно свистом я вызываю псов на бой.
– Правда, он очарователен? – поторопилась принцесса.
Но чёрный кот в сомнении покачал головой.
– A Hay? – снова спросил Пётр.
– Hay – это совсем не Hay. Всё это только псевдонимы. Это, – он понизил голос до хриплого шёпота, – Чёрная дама.
– Ах, – испугалась Кисуля, – не говорите о ней! Я не люблю этого.
– Кто такая Чёрная дама? – не сдавался мальчик.
– Не надо её искать! – предостерегал его Остроушек. – И я когда-то мечтал об одном из бананов. И вот результат. – Он показал на протез, заменявший ему правую ногу. – Все остальные, кто пытался сорвать банан, были заколдованы или поплатились жизнью.
– А Чёрная дама? – повторил мальчик.
Но Остроушек решительно прекратил разговор:
– Чёрная дама – это Чёрная дама.
И вот Пётр спит в кошачьей постели и даже не предполагает, какую ловушку готовит ему изобретатель капкана для псов.
Его окружает ночь. Странная ночь, наполненная кошачьими глазами и осторожными, неслышными движениями лап.
Остроушек тихо подползает к комнате Петра. Он медленно открывает дверь, чтобы она не скрипнула.
Пётр беспокойно ворочается в кошачьей маске. Ему снится сон. Странный сон. Такой странный, что нам придётся к нему вернуться в следующей главе. А сейчас нам нельзя прозевать, что же выяснит Остроушек во время своей ночной экспедиции.
Он тихонько приблизился к спящему и видящему сны Петру, потрогал его кошачью голову, сунул под неё лапу и фыркнул.
– Хорошего же рыцаря приняла Кисуля в своём замке! – сказал он без удивления. – У меня на этих пташек особый нюх.
И он вышел так же тихо, как и пришёл.
 
На Шепелявой улице
Потирая лапы, Остроушек удалился в свою лабораторию. Весь остаток ночи в окошке лаборатории сверкали его зелёные глаза.
Что же делал там советник Кисули?
Этого мы не знаем. Он царапал что-то своим кошачьим почерком на свитке бумаги.
А мы давайте лучше посмотрим, что снилось Петру.
Но ведь мы уже здесь были! Это кафе с обезьяньим оркестром. Горилла с дирижёрской палочкой стоит во фраке перед музыкантами, шимпанзе играет на саксофоне, павиан бьёт в барабан, орангутанг бренчит на контрабасе. Они играют обезьянье «ча-ча-ча».
Только кафе совсем пустое – лишь зевающий официант с салфеткой, переброшенной через руку, стоит у окна и ритмично барабанит указательным пальцем по стеклу.
Когда Пётр вошёл в кафе, официант повернулся к нему и сказал недовольным тоном:
– Сколько можно?
– Что – сколько можно? – спросил Пётр, принявший снова свой обычный вид.
– Ждать вас сколько можно?
– Но я совсем не знал, что вы меня ждёте.
– Это не оправдание, – проворчал официант. – Вы всегда должны всё знать.
Пётр не сразу сообразил, что на это ответить. Поэтому он спросил:
– А зачем вы меня ждёте?
– На это я имею распоряжение, – холодно ответил официант. – Известная вам дама поручила мне...
– Чёрная дама? – нетерпеливо перебил его мальчик. Официант остановился, но потом спокойно продолжил: