Три банана, или Пётр на сказочной планете

Он прервал сам себя:
– Однако я заболтался, а вы, конечно, устали. Очевидно, вы хотели меня о чём-то спросить?
– Вы правы, – признался Пётр. – Я хотел бы здесь где-нибудь переночевать. В голодной тюрьме я совсем замучился. Но мне кажется, что это не так-то просто. Может быть, вы поможете мне найти ночлег?
– Вряд ли, – отрицательно махнул рукой пан Bay. – Через несколько минут я побегу на цирковую арену так, что только пятки засверкают. Но я могу дать вам совет: переночуйте у пана Граца. В добрый час!
Последние слова донеслись до Петра уже издалека. Bay умчался: наверное он уже где-нибудь кланяется зрителям на цирковой арене.
 
Пан Грац-старший и пан Грац-младший, не говоря уже о Граце самом младшем
О том, где живёт пан Грац, Пётр действительно узнал очень легко; только он никак не мог понять, почему каждый, услышав это имя, начинал улыбаться.
Подойдя к дому Граца, он без колебаний позвонил. Никакого ответа. Тогда он постучал. В ответ послышался квакающий голое:
– Во-о-о-йдите.
Петр вошёл...
Он попал в тёмную комнату, заставленную шкафами, витринами, скульптурами, увешанную картинами, заваленную книгами, журналами, камнями и всевозможным хламом и барахлом.
– Здравствуйте, молодой человек, – заквакал голос хозяина которого не было видно в полумраке среди скопления мебели и других вещей.
– Добрый вечер, – поздоровался Пётр. При этом он осматривался, ища пана Граца.
– Что вам угодно? – продолжал голос.
– Я хотел бы видеть пана Граца.
– Которого именно?
– А разве их много? – удивился Пётр.
– Много, много... – охотно подтвердил незнакомец. – Во-первых, пан Грац-старший, который выглядит, как младший; во-вторых, пан Грац-младший, который выглядит, как старший; и, наконец, Грац самый младший, которого нельзя назвать паном, потому что он мальчик.
Пётр был несколько смущён этим ответом, но на всякий случай спросил:
– А вы который из них?
– Хи-хи, – не выдержал голос. – Я совсем не пан Грац, я Бертик.
– Очень рад, – поклонился Пётр, потому что был хорошо воспитан и знал, что так нужно делать. – Меня зовут Пётр.
Петя, Петя, петушок,
Золотой гребешок...
– затараторил голос, что очень удивило Петра.
– Зажгите, пожалуйста, свет.
Петру очень хотелось посмотреть на незнакомца.
– Не могу.
– Почему?
– Хи-хи, потому что у меня нет рук.
Пётр от неожиданности отступил на шаг и сказал сочувственно:
– Как же это случилось?
– Хи-хи, в моей нынешней жизни у меня их и не было. Правда смешно?
Но Пётр не видел в этом ничего забавного. Что же это за человек, у которого никогда не было никаких рук?
– Наверно, они у вас были, – сказал он тихо, – когда вы были совсем маленьким, только вы об этом не помните.
Голос опять засмеялся:
– Вы, наверно, шутите. Когда я подумаю, что у меня раньше были руки, я чуть не падаю от смеха.
– А пан Грац дома? – спросил мальчик, чтобы перестать говорить о руках.
– Который?
– Старший.
– Тот, что выглядит, как младший?
– Да.
– Его нет дома. Он ищет бивни.
– Бивни?
– Бивни.
– Какие бивни?
– Мамонтов, конечно.
– Ага. А младший пан Грац?
– Тот, что выглядит, как старший?
– Да, тот.
– Ну, тот не ищет бивней.
– А что же он делает?
– А что ему делать, – жалуется.
– На что?
– Надо говорить не «на что», а «на кого».
– Ну, так на кого?
– На пана Граца-старшего.
– А кому?
– Кому придётся.
– А почему?
– Потому, что тот пошёл искать бивни.
– А разве этого нельзя делать?
– Можно, но бивни нельзя кушать. Пан Грац-младший хотел бы лучше, чтобы пан Грац-старший принёс целого мамонта.
– Целого мамонта?
– Что это вы всему удивляетесь? Если бы пан Грац-старший достал целого мамонта, не надо было бы думать, чем накормить самого младшего Граца. Теперь вам ясно?
– Гм... – промычал Пётр. Ему было не очень ясно, но он решил больше не спрашивать.
– Если хотите, можете зажечь свет, – предложил голос. – Выключатель за вами.
Пётр зажёг свет и начал искать безрукого человека.
– Хи-хи, – засмеялся кто-то на столе. – А теперь вообразите, что у меня есть руки.
Это был большой жёлто-зелёный попугай в клетке.
Пётр облегчённо вздохнул. Он спросил попугая:
– А этот мальчик Грац дома?
– Он в соседней комнате, но я не советую вам подходить к нему близко. Это может плохо кончиться.
Пётр открыл дверь соседней комнаты и увидел маленького толстого мальчика, который сидел за столом и уплетал жареного поросёнка.
– Входите, – закричал мальчик, лицо которого блестело от жира. – Вы принесли мне что-нибудь поесть?
– Поесть? – удивился Пётр. – Разве этого поросёнка вам не хватит дня на три?
Мальчик облизнулся и весело засмеялся:
– Дня на три... Вот простофиля! Я сегодня разделался уже с пятью поросятами и этого через четверть часа прикончу. Но, честное слово, мне это уже порядком надоело.
– Вам надоело есть?
Мальчик так рассмеялся, что даже начал икать:
– Нет, пан простофиля, есть мне нравится, но мне надоело есть свинину. Я бы съел, например, парочку гусей, три индюшки, четыре телёнка, пять петушков, шесть карпов, семь поросят...
– Но ведь вы говорите, что они вам надоели, – заметил Пётр.
– Если бы я съел гусей, индюшек, телят, петушков и карпов, то я, конечно, снова с удовольствием ел бы поросят. А вы разве не стараетесь разнообразить свой стол?
– Нет, – признался Пётр.
Мальчик осмотрел его с видом знатока:
– Ну и худой же вы!.. Наверно, вы невкусный?
– Я? – испугался Пётр и медленно попятился к двери.
– Не бойтесь, – махнул обжора толстой рукой. – Если вы принесёте мне что-нибудь поесть, я оставлю вас в покое. – И он снова пристально посмотрел на Петра. – А что у вас в портфеле?
– Учебники.
– А их можно есть? – заинтересовался мальчик. Пётр покачал головой.
– Тогда зачем же вы с ними носитесь?
Пётр повернулся и, не отвечая, возвратился к попугаю. С попугаем разговаривали два худых человека в потёртых пиджаках. Оба были лысые и морщинистые. У одного был нос картошкой, а у другого торчал вперёд острый подбородок.
– Я достал его, – с победоносным видом сообщил человек с носом картошкой, как будто он виделся с Петром в последний раз полчаса назад.
– Кого? – не понял Пётр.
– Бивень!
Не успел Пётр ответить, как второй начал жалобным голосом:
– Он всё время что-то собирает. Уже нет никаких сил терпеть. И чего я жду, почему я не уйду куда глаза глядят?
Пётр сказал только: – Но... – и больше ему не удалось вставить ни слова. Оба человека начали кричать друг на друга:
– Я обогатил мои коллекции. Вы уже видели мои коллекции?
– Ему всё равно, что ребёнок голоден.
– Я собираю коробки от спичек. Вы, конечно, никогда не видели таких коробков, какие есть у меня.
– А сегодня он чистил ботинки моей зубной пастой!
Они кричали, перебивая друг друга, всё громче и громче.
Пётр узнал, что человек с круглым носом собирает марки, камни, картины, скульптуры, бивни, книжки, игрушки, пробирки, пепельницы, пресс-папье, музыкальные инструменты, фотографии. От человека с острым подбородком он услышал, что мальчик съел у него бумажник, что человек с круглым носом прищемил ему палец, посолил какао, сунул в сигару бенгальский огонь, перерезал подтяжки и связал их ниткой, которая порвалась, когда он шёл по улице, так что с него упали брюки, и подложил в постель ежа.
Наверное, оба Граца (конечно, и вы их узнали) рассказывали бы так несколько дней и несколько ночей; наверное, они перебивали бы друг друга несколько недель или несколько месяцев, если бы из соседней комнаты не послышался вопль: